Переосмысление Церкви - Виола Френк

Вечеря Господня включает в себя преломление хлеба (Мф. 26:26; 1 Кор. 10:16). Преломление хлеба показывает человечность Иисуса. Сын Славы принял на Себя обличие слуги. Всевышний смирил Себя и стал Человеком.

Хлеб — самая обычная и самая простая пища из всех — говорит нам о смирении и доступности нашего Господа. Приняв на Себя образ человека, Иисус стал доступным для всех — так же как и хлеб является пищей, доступной каждому — будь то богатому или бедному.

Преломление хлеба так же напоминает нам о кресте, на котором на котором было ломимо Господне Тело. Хлеб пекут из перемолотых в муку зёрен. Вино получают из давленого винограда. Оба эти элемента отражают смерть.

Однако, преломление хлеба рисует не только картину смерти Христа. Оно также свидетельствует нам о Его воскресении. Пшеничное зерно попало в почву. Но теперь оно живёт другой жизнью, способной произвести множество новых зёрен, похожих на него (Ин. 12:24). Принимая плоть Христа и Кровь Христа за Вечерей мы принимаем Его жизнь (Ин. 6:53). Это — принцип воскресения — жизнь, явившаяся из смерти.

Откровение воскресшего Христа так же связанно с преломлением хлеба. Когда воскресший Господь принимал пищу вместе со своими учениками, Он так же преломлял с ними хлеб (Ин. 21:13). Таким же образом, воскресший Христос явился двоим людям, по дороге в Эммаус. Однако их глаза не узнали Его, пока Он не преломил хлеб (Лк. 24:30–32).

Преломление хлеба так же является свидетельством открытости Тела Христова. Вспомним о том, что на своих встречах ранние христиане преломляли одну буханку хлеба. Павел пишет: «… Один хлеб, и мы, многие — одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор. 10:17).

В отличие от сегодняшней практики ранняя церковь практиковала Вечерю Господню в контексте обычной трапезы. Когда Иисус впервые учредил Вечерю, она была совершена во время празднования Пасхи (Лк. 22:15–20). Можно сказать, что пасхальная вечеря была предтечей Вечери Господней.

В 1-м Коринфянам, глава 11 чётко сказано о том, что ранние христиане собирались, чтобы есть Вечерю, как обычный приём пищи. Некоторые люди в Коринфской церкви не дожидались, пока придут все. В результате чего те, кто приступал к пище ранее, к концу встречи объедались, а те, кто приходил позже — оставались голодными. К тому же коринфские верующие ещё и напивались на Вечере (1 Кор. 11:21–22, 33–34). А теперь подумаем вот о чём: могло ли такое случиться, если бы Вечеря была сведена до напёрстка вина и кусочка хлеба?

Слово, которое в Новом Завете использовано для описания «Вечери», буквально означает ужин, приём пищи или банкет. Греческое слово «стол» подразумевает стол, с накрытой на нём праздничной едой (Лк. 22:14; 1 Кор. 10:21). Для христиан в первом веке Вечеря Господня была именно Вечерей. Это было праздничным приемом пищи — совместным ужином, в который так же входили преломление хлеба и вино. Это было причастие святых, разделяющих трапезу за одним столом. Семейный праздник. Общение за ужином.

Таким образом, те христиане, которые были более состоятельны в финансовом отношении, проявляли свою любовь и заботу о братьях и сёстрах, которые переживали финансовые затруднения в жизни.

Всё это происходило наперекор Греко-Римским нормам повеления, которые требовали четкого проявления, и соблюдения классовых различий при принятии пищи. Однако среди христиан всё было иначе. Во время Вечери ранние верующие показывали своё единство и общность, игнорируя социальные различия, вызванные статусом и расой. Возможно, именно поэтому ранняя церковь называла Вечерю «агапэ» — или же «Вечеря любви» (2 Пет. 2:13; Иуды 12).

К сожалению, столетия церковной практики сделали сегодняшнюю урезанную версию Вечери событием, столь отдалённым от того, каким оно было в первом веке. Как говорит об этом известный учёный Эдуард Швейцер:

…практика разделения таинства и братской трапезы превращает первое в странный, почти, что языческий обряд, абсолютно лишенный своего «телесного» воплощения в контексте самой жизни его участников.

Следовательно, общинное значение хлебопреломления для нас во многом утеряно. Теперь это уже не «Вечеря Господня». Сегодняшнюю версию этого события было бы правильнее назвать «спасительный пробник», «назарейские крохи» или же «закуска Господня». Простите за каламбур, но действительно ли мы можем называть кусочек хлеба и глоток сока (или вина) Вечерей?

Общие воспоминания делают нас единым народом. Разделяя общие воспоминания, группы людей приобретают чувство особенности, идентичности и принадлежности. Одной из возможностей для группы людей поделиться общими воспоминаниями является общая трапеза. Хорошим примером этого в американской культуре является День благодарения. Семейные встречи, годовщины, дни рождения — всё это примеры подобного рода. Всё это сопровождается совместным застольем.

В Ветхом Завете была учреждена пасхальная Вечеря в качестве способа, с помощью которого Божий народ мог проводить время в воспоминаниях и размышлениях о верности Божьей, проявившейся в избавлении.

Пасхальная Вечеря давала народу ощущение принадлежности и национальной идентичности. Но это еще не всё: она так же скрепляла их жизни воедино.

Видите ли, Евреи древности воспринимали трапезу как священнодействие, объединявшее тех, кто принимал в нём участие. Приём пищи устанавливал священные связи между людьми, принимавшими пищу.

Пасхальный ужин также был трапезой завета. Завет — это обязывающее соглашение двух сторон. Во всём Ветхом Завете, когда двое людей заключали завет, он подкреплялся совместной трапезой.

К примеру, когда Бог дал Моисею слова закона, были принесены жертвы, и Моисей окропил кровью присутствовавших, со словами «Это кровь завета, который Господь заключил с вами» (Исх. 24:8). После чего Моисей и семьдесят старейшин поднялись на гору для встречи с Господом. Там они ели и пили в Божьем присутствии (Исх. 24:9-11).

Когда Иисус праздновал Пасху, в тот вечер, когда Он учредил Вечерю Господню, Он передал чашу с вином Своим ученикам, говоря: «Эта чаша — новый завет в Моей крови» (Лк. 22:20). Такими действиями Господь показывал им то, что Вечеря представляла собой трапезу завета, в котором Его ученики имели объединяющие их общие воспоминания и в котором отмечали свою новою идентичность и принадлежность Мессии.

Сегодня, когда мы празднуем Вечерю Господню, совершая её как трапезу, мы вспоминаем о завете между нами и Богом во Христе. Мы разделяем общие воспоминания о том, что сделал для нас Иисус. Мы провозглашаем о нашей новой принадлежности — принадлежности Ему.

Водное крещение это библейский способ вступления в христианскую веру. А Вечеря Господня — это регулярное подтверждение нашего изначального посвящения Христу. Благодаря ей мы утверждаемся в своей вере в Иисуса Христа и нашей принадлежности Ему, будучи частью нового творения.

Вечеря так же направляет наши взгляды на будущее славное пришествие Христа. В конце времён, небесный Жених воссядет на роскошном брачном пире и вкусит трапезу со Своей возлюбленной Невестой в Царстве Своего Отца (Мф. 26:29). Вечеря Господня в этом случае носит эсхатологический оттенок. Это пир конца времён. Это картина мессианского банкета, который произойдёт после грядущего пришествия Христова (Мф. 22:1-14; 26:29; Лк. 12:35–38; 15:22–32; Откр. 19:9).

Исходя из этого, можно сказать, что Вечеря Господня никогда не замышлялась в качестве лишь болезненных воспоминаний о страданиях Христовых. Не была она и угрюмым мероприятием, во время которого верующие оплакивали собственные грехи. Вместо этого Вечеря была радостным напоминанием о том, Кто такой Иисус Христос, и что Он совершил для нас. Это было воспоминанием и провозглашением Его славной победы на Голгофе, последствия которой в полной мере откроются при Его будущем возвращении.

По этой причине Вечеря Господня — это торжество. Это банкет радости, отличающийся общением и благодарением (Лк. 22:17; Деян. 2:46; 1 Кор. 10:16). Можно сказать, что это предвкушение грядущего брачного пира. Если ещё конкретнее, Вечеря Господня — это видимое обращение Церкви к ее Жениху с просьбой возвратиться за ней поскорее.

Вечеря Господня сочетает в себе аспекты прошлого, настоящего и будущего.

Это повторяющееся провозглашение совершившейся жертвенной смерти нашего Господа. Это повторяющееся провозглашение Его постоянно пребывающего присутствия. Это вновь и вновь звучащее провозглашение нашей надежды славы — Его приближающееся возвращение.

Иными словами Вечеря Господня — это живое свидетельство о трёх главных благодетелях: вере, надежде и любви. Посредством Вечери мы вновь утверждаемся в том славном спасении, которое принадлежит нам по вере.