Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

Экипаж «Нассау» сверхнормативно убрал с палубы мешающую технику. Конвертоплан, загребая воздух огромными трапециевидными лопастями, зайдя с кормы, уже скользил шасси по палубе. Пилот сбросил обороты до минимума. Взвизгнули тормоза, выбросив белый дым из-под колёс. Машина, просев на нос и медленно останавливаясь, катилась к краю взлётки. Пилоты в ужасе смотрели в лобовое стекло на приближающийся край, и за край, где пенились потемневшие вoды. МV-22А всё же остановился, хотя переднее сдвоенное колесо перескочило через носовой срез палубы, машина гулко ударилась днищем, заставив екнуть сердце не у одного человека, из тех, кто наблюдал и испытывал на себе кульминацию посадки. Но это был ещё не конец.

Небольшой разведывательный биплан, обнаружив вражеское судно, отослал короткое кодовое сообщение с координатами и типом корабля. Сравнивая по размерам вертолётоносец «Нассау» и японские авианосцы второй мировой войны, трудно не ошибиться в классификации современного американского судна, которое будет если не соразмерным, то крупней любого тяжёлого авианосца того времени.

У капитана японского тяжёлого крейсера «Асигара», не возникло никаких сомнений, что их маленькое соединение уже обнаружили поисковые радары авианосца (пилот заявили об обнаружении именно авианосца). Он не высоко оценивал свои шансы в борьбе с авиакрылом вражеского корабля и единственным правильным решением было выйти на дистанцию применения артиллерии и немедленно атаковать противника.

Погода не способствовала увидеть американский корабль в визуальный дальномер, но артиллеристский радар подтвердил координаты выданные самолётом-разведчиком.

Следуя контркурсом под углом сорок градусов, небольшая эскадра открыла огонь.

Разведывательный гидроплан F1M висел на грани видимости, высоты и систем наведения американских систем ПВО, колебля передатчиком радиоэфир, и далее по цепочке донося коррекцию до наводящих орудия канониров.

Поэтому среди горизонтальных отклонений траектории снарядов и прочих недолётов, перелётов, нашлось пара точных и весомых.

Правда эта тонкая грань для биплана вскоре оборвалась — с перерасходом в шесть (!) единиц, наконец, инфракрасные головки наведения зенитных ракет выследили поршневую машину, и лишь две, шпигуя поражающими стержнями пространство вокруг себя, достали тихохода.

Этот день явно не располагал к весёлому настроению. Небо было серым ненастным, океан тоже, может быть лишь чуть мрачней своей тёмной глубиной. А здоровенная десантная посудина «Нассау» возможно и вызвала бы какое-то восхищение своей величавостью, но только не сегодня. Выделяясь бежевым пятном на фоне морских перекатов, с заметными коррозийными следами на бортовых швах, ржавыми потёками из технических отверстий и якорных клюзов, вертолётоносец имел какой-то обречённый вид. Особенно в контрасте с феерически вздымающимися пенно-белыми плюхами близких накрытий и первыми прорывающимися огнём попаданиями. Это уже было красиво.

В созидании чего-то грандиозного есть существенный недостаток — время. Приходиться долго ждать пока построят, возведут, увековечат. Зрелище разрушения имеет свою особую красоту и впечатляет намного больше, хоть не лишено того же недостатка, только наоборот — слишком быстро может наступить финал.

И уж при всём при том, что «Нассау» как-то не очень презентабельно сегодня выглядел, не надо забывать, что это почти сорок тонн водоизмещения и утопить такого хряка будет весьма впечатляюще. Правда кое-кому придётся постараться но оно того стоило.

Аварийный «Оспри» только замер на самом краю палубы, ещё вращая лопастями. Свиста раздирающих воздух снарядов, конечно, никто не слышал — пенные колоссы недолёта встали словно призраки. А следом жахнуло — где-то в решётке грот-мачты и перед платформой с «Вулкан-Фаланкс». Взрывная волна ударила в двойное оперенье хвоста зависшего на краю «Оспри», разворачивая его бортом поперёк движения корабля. Сев на брюхо, левым шасси подпирая палубу, а другим зависнув над водой, задрав левое крыло с гондолой на конце, конвертоплан, нехотя кренясь, словно раздумывая, ещё какое-то время балансировал на грани, но соскочившие со своих мест пассажиры и команда, расшевелили тяжёлую машину, и брюхатая туша соскользнула вниз в свой последний короткий полёт.

Вот теперь это был действительно конец — машина-неудачница ещё цеплялась своей плавучестью за поверхность, но мощный форштевень, идущего на полном ходу корабля вспорол дюраль, подмял под себя, а океанская вода в секунду прервала надрывающийся в крике дружный мужской хор в вместительном нутре летательного аппарата.

Обычно корабли подобные «Нассау» путешествовали в сопровождении эскорта. В данном случае защитить себя ему было нечем — скоротсрелки «Вулкан-Фаланкс» и зенитные ракетные установки слабое подспорье в противодействии бронированному кораблю. Единственное возможное оружие: всё те же SV-22A «Оспри» оборудованные системой запуска противокорабельных ракет, в количестве двух единиц стояли с раскуроченными «мозгами» — техники и радиоэлектронщики пытались наладить программное обеспечение бортовых компьютеров. В заверения командования о скорой помощи, конечно, хотелось верить, но учитывая ситуацию на континенте, американский капитан, не очень-то на неё надеялся. Не видя смысла в маневрировании, он приказал следовать прежним курсом. На полных 24 узлах «Нассау» пытался оторваться от противника. Операторы РЛО докладывали о работе вражеского радиолокатора, пытались вести активную борьбу, но…, на «японце» даже не почесались. Что с того что на экранах грубых японских радаров прошлого века разбежалось молоко помех? Там, в упрятанной под броневыми плитами локаторской, были уже привычные к поломкам ненадёжной аппаратуры. А постоянно держащие телефонную связь с боевой рубкой командиры орудийных башен даже и не догадывались о попытки столь сложных систем помешать их работе. Их наводил стартовавший с катапульты новый самолёт-разведчик. С антенн «Нассау» вдарили активными помехами, но в работу уже полноценно включились дальномерные посты и дело не просто пошло — побежало!

Впереди наперерез американскому судну шёл эсминец. Следом, слегка отставая — тяжёлый крейсер. Оба корабля вели интенсивный артиллеристский огонь. 203-мм снаряды крейсера ложились кучно, иногда сотрясая разрывами, чаще вздымая белые столбы пенной воды от близких накрытий, нёсших не меньший урон шрапнелью визжащих осколков. Эсминец клал свои снаряды менее удачно — бортовая качка не давала точно навести орудия. Вспомогательный тихоходный крейсер в этой схватке не играл большой роли и его капитан, согласовав свои действия с капитаном крейсера «Асигара», продолжил движение прежним курсом, надеясь затеряться среди безбрежной Атлантики.

Капитан Итиномия недоумевал, почему американцы ещё не оказали ему достойного противодействия палубной авиацией. Долго всматриваясь в силуэт вражеского корабля, сверяя его с каталогом, он, наконец, довольно улыбнулся: мало того, что авианосный корабль шёл без сопровождения, так это ещё и оказался вертолётоносец — американцы всё же подняли в воздух два «Оспри». Следовало ожидать ракетного удара с вертолётов, но и его не случилось. Японские снаряды, сначала впивались в высокий борт, палубу и надстройку по левой стороне корабля (один из снарядов взорвался в районе самолётного подъёмника по левому борту у миделя, тем самым прекратив попытки поднять конвертопланы с этой стороны). Но японцы сразу взяли неправильный контркурс, и теперь постепенно уходящий «Нассау» открывал им свою корму.

Новый самолёт-разведчик, следуя позади американского судна, вне досягаемости его зенитной артиллерии, пробиваясь сквозь шум активных помех, в течение двадцати минут пытался корректировал огонь артиллерии, пока не был сбит ракетой.

Лётчику почти удалось на вираже уйти от самонаводящейся твари, но сработали безконтактные датчики взрывателя. Вспухнув сотнями осколков, ракете удалось смертельно повредить двигатель.

Биплан, как известно, обладает прекрасной способностью к планированию, и лётчик почти вывел его в плавное скольжение, но высота была слишком маленькой — немилосердным ударом об воду у самолёта оторвало центральный поплавок. Он и принял на себя основной удар, затормозив самолёт, но два крыльевых поплавка не могли удержать двухтонную машину на плаву. Капитан Итиномия, решил было выпустить и третий самолёт, но японские корабли уже вышли на визуальный контакт.

(Надо отдать должное капитану вспомогательного крейсера — увидев падение гидросамолёта, он приказал сделать небольшой крюк и подобрать барахтавшийся экипаж).

Эсминец «Удзуки» при своих 1315 тоннах водоизмещения изрядной болтало, и он не мог идти на полном ходу, однако постепенно и неумолимо обходил по траверсу американский корабль. А приблизившись на три мили, всё чаще стал ловить 20-мм снаряды «Вулкан-Фаланкс». Для слабобронированного корабля это были болезненные уколы, рвущие металл палубы и надстроек, загнавшие экипаж во внутренние отсеки подальше от жалящих осколков, и снова выгнавшие наружу тушить пожары, пока капитан эсминца, маневрируя, не скорректировал курс, став параллельно в траверс «американцу». Пожертвовав ещё несколькими попаданиями в корпус, капитан выбрал оптимальное расстояние, следуя на грани эффективного действия вражеской РЛС обнаружения и сопровождения целей, постоянно меняя курс и скорость. Разброс всплесков вокруг эсминца стал не такой кучный, тем более что артиллерии крейсера удалось выбить кормовую артустановку американцев, как раз расположенную по левому борту.