Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Закрой ты свой глупый рот, пока я в него не плюнул! – с досадой сказал Рагдай, быстро помрачнев, в то время как его спутница всё никак не могла проржаться, – сволочь! Баран! Осёл! Никак от тебя никуда не деться! Что тебе стоило потонуть в Дунае? Какого чёрта ты здесь?
– Я здесь по делам, – кое-как обрёл дар речи Талут, глядя на Роксану, которая кое-как придала своему лицу серьёзное выражение, чтоб как следует завязать тесёмки штанов, – а ты… а вы что тут делаете? Я думал, Рагдай, ты в Киеве! А ты – вон где! И ты, Роксана… Да как всё это понять?
– Святослав велел мне её найти, – объяснил Рагдай, – я её нашёл. Теперь везу в Киев. Да вот, пожалуй, и всё. А если ты хоть кому-нибудь начнёшь врать о том, что тебе привиделось тут – тебя просто высмеют! И убьют. Убьют обязательно. Тебе всё понятно, мой друг?
– Ещё бы, – буркнул Талут и спрыгнул с коня. Когда он запихивал плётку за голенище пыльного сапога, ему на глаза вдруг попался потник, который служил столом. Немного вина в кувшине и три полфунтовых куска мяса на нём ещё оставались.
– Это твоё, – снова улыбнулся Рагдай, заметив, каким взволнованным опять стало лицо Талута при виде этих предметов. Тот сразу сел на траву и приступил к трапезе. Сев напротив, Рагдай с Роксаной грустно задумались.
– Ну, так как ты здесь оказался? – спросил Рагдай у своего друга, когда кувшин опустел, а два куска мяса исчезли.
– Долго рассказывать, – пробубнил Талут и без передышки начал поглощать третий.
– Нам спешить некуда. Но, пожалуйста, всё равно старайся поменьше врать! Ты не в кабаке.
Талут, жуя мясо, кратко поведал сперва о том, что Рагдай знал и без него – о ссоре боярыни Светозары с Малушей и тайном сговоре киевских разбойников с новгородскими, а затем – об отбытии их совместной ватаги в Любеч, о нападении на обоз, о битве на берегу Днепра, о смерти Дороша, зарубленного Рагнаром, и, наконец, о том, как он, Талут, спасся и переправился через Днепр. Дослушав этот рассказ, Рагдай обменялся с Роксаной взглядами и спросил у Талута:
– Ну, а сейчас ты куда путь держишь?
– В Империю, – объявил Талут, старательно ковыряя в зубах стебельком.
– Зачем?
– Примкну там к ватаге какой-нибудь.
– Ватажник ты никудышный. Это через тебя Святослав проведал о планах Дороша и Турангота?
– Скорее всего, – не стал отпираться Талут, – в те дни вся дружина с девками на Подолии пировала. Я спьяну-то и сболтнул кому-то из наших! До Святослава дошло. Он отправил в Любеч Рагнара. Рагнару встретились на пути приказчики или слуги, которые шли с обозом, уже разграбленном нами. Зря мы их всех тогда не прикончили!
– Если бы Святослав не любил Малушу, то не вступился бы за неё, – вздохнула Роксана. Теперь Рагдай обменялся взглядами со своим дружком. Оба промолчали. А египтянка продолжила:
– Так зачем же мне ехать в Киев? Скажи, Рагдай!
– А почему нет? Что тебя смутило? Малуша князю большие оброки платит. Зачем ему её разорение?
Талут полностью согласился. И, уже не томимый голодом, он с большим любопытством прошёлся взглядом по всей Роксане – от маленьких босых ног, которые были скрещены по-китайски, до запылённых волос, остриженных выше плеч.
– А я всё равно не хочу возвращаться в Киев, – упорствовала Роксана, – да и опасно это, Рагдай! Теперь уж по всей земле покатится лживый слух, что мы с тобой спим.
– Да откуда ж взяться такому слуху? – пожал плечами Талут, – езжайте себе спокойно!
Роксана мрачно кивнула. Рагдаю тоже было давно уже не до смеха. Он осознал, что зашёл в тупик. Всё сложилось так, что его судьба накрепко сплелась с судьбой египтянки. И ни ему, ни ей действительно возвращаться в Киев было нельзя.
– Куда ж мы с тобой поедем? – спросил он в полной растерянности.
– Я, кажется, была в неплохих отношениях с этой маленькой Светозарой, – сказала в ответ Роксана, – она при мне приезжала в Киев несколько раз. Святослав однажды взял меня в Новгород. Мы чудесно болтали с ней.
– Ну, и что?
– Я как-то дала ей слово, что поделюсь с нею кое-какими секретами относительно Святослава, если расстанусь с ним. Думаю, пришло время это исполнить.
– Ты что, решила начать войну с самим Святославом? – насмешливо покачал головой Талут, – ох, и дура ты!
– Это ты дурак бесноватый! Если бы хоть одна девка тебе давала без отвращения, ты бы понял, что я имею в виду! Секреты, которыми я поделюсь с хорошенькой Светозарой, князю не повредят. Напротив, они доставят ему огромное удовольствие.
– Твою мать! – опешил Рагдай, – так значит, она мечтает о Святославе?
– А почему бы ей не мечтать? Конечно, мечтает.
Талут закатил глаза.
– Если Светозара начнёт проигрывать, она выдаст тебя Малуше, чтоб помириться с нею! – сказал Рагдай, – она – злая дрянь.
– Ты совсем не знаешь боярыню Светозару. Она уступит Малуше только в том случае, если та приползёт к ней на четвереньках. Из Любеча.
– Хорошо, пусть так. Ну, а что мы делать-то будем в Новгороде? Скажи мне!
– Жить вольной жизнью. Этого тебе мало?
Рагдай задумался. Он решил, что всё-таки можно было бы привезти Роксану в Киев насильно. Талут туда не вернётся. Но дальше – что? Обезуметь, как обезумел Лешко, постоянно видя её с другим? Этого ещё не хватало! Вернуться же без Роксаны было ещё более немыслимо. Это значило потерять, во-первых, её, во-вторых – себя. И Рагдай ответил:
– Ну, ладно. Поедем в Новгород.
– И я с вами, – быстро сказал Талут. Было очевидно, что он решил это твёрдо. Роксана жестом дала понять, что не возражает. Рагдай в глубине души возражал. Но он промолчал, рассудив: путь к Новгороду не близок, и с ловким, смелым попутчиком одолеть его будет проще. Так что, пускай.
С помощью Талута он оседлал серого с вороным. Но на лошадей сели ещё не скоро. Роксана долго натягивала свои высокие сапоги, сперва отослав Талута с кувшином за водой к озеру, находившемуся с другой стороны дороги, долго потом умывалась этой водою, приказывала Талуту опять стянуть с неё сапоги, внезапно решив, что необходимо сполоснуть ноги, тщательно промывала и бинтовала плечо Рагдая. Наконец, выехали. Был полдень. Первые полчаса пути Талут всё помалкивал, а потом вдруг начал смешить Роксану всякими-разными небылицами. Египтянка громко смеялась, то наклоняясь к ушам своего коня, то, наоборот, запрокинув голову, и всё время
