Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана

– Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать ложь очередной охочей до власти и богатств интриганки, – перебил её дед. – Я готов заплатить золотом, чтобы ты уехала отсюда и оставила его в покое. А если нет, то пеняй на себя. Водить его за нос я не позволю!

– Мне ничего не нужно. Я… я… – потерянно бормотала она.

– Срок у тебя две недели. Отказа я не приму, – оборвав разговор так же резко, дед ушёл.

Ноэль выглянул из-за портьеры. Бианка обернулась и судорожно всхлипнула.

– Прости! – он приобнял её за талию.

– Это… это правда? – выдохнула она.

– То, что ты нравишься мне… да, – сознался он. Как гора с плеч упала! – Николас, похоже, догадался, ну и… Я ни о чём его не просил!

– Я понимаю… это из-за меня. Я досаждала ему непрошенными чувствами, – манушка сглотнула и понурилась. – Похоже, я всем мешаю.

– Нет! Дед набросился на тебя из-за нашей ссоры.

– Надеюсь, вы не из-за меня… повздорили?

– Из-за того, что он постоянно лезет в мою жизнь.

– Он тебя очень любит.

– Нет. Когда любишь, даёшь человеку свободу, выслушиваешь и позволяешь быть собой. Ценишь его таким, какой он есть, а не пытаешься превратить в того, кем он не является. Теперь я это понимаю.

Ноэль взял Бианку за руки и проложил её ладони к губам.

– Не слушай его. Если я хоть немного тебе нравлюсь, то я готов сражаться за нас обоих.

– Но он прав! Я тебе не ровня и буду только мешать.

– В чём? В том, чтобы быть безропотным подкаблучником у собственного деда? Вся эта мишура из родства и должностей ничего не значит. Единственное, что важно, это хочешь ли ты быть со мной.

Он приблизил своё лицо к её. Его губы с трепетом коснулись её горячего рта. В комнате, в их маленьком мирке, они наконец остались одни. Никто не мешал интригами и ложными обвинения. Очищенное от всякой шелухи чувство поражало красотой и искренностью.

Ноэль целовал манушку так глубоко и долго, как даже не грезил. Грубые, знавшие лишь тренировки с оружием ладони ласкали изящную спину, душа полнилась незнакомым прежде трепетом и негой. Сопротивление таяло, и Бианка становится мягкой глиной в его руках.

***

Через неделю в келье не осталось места, свободного от схем и рисунков. Охранники тревожно перешёптывались, обсуждая умственное здоровье пленника.

Утром на десятый день после пропажи близнецов в темницу влетел Жюльбер и крикнул:

– Выпустите его! Приказ вождя!

Охранники просмотрели грамоту с печатью Жерарда и передали оборотню ключи. Николас поднялся и отряхнул с себя солому.

– Мёртвого ребёнка нашли в том же месте, – с порога начал оборотень. – Мы оставили на пустыре пару дозорных, но под утро, как пополз зловонный туман, их сморило. Когда очухались, тело лежало посреди лагеря. Будто в издевательство. Я распорядился, чтобы ничего не трогали. Подождать, пока ты поешь и умоешься?

– Нет времени, – Николас запахнулся в плащ и широким шагом двинулся к выходу.

Жюльбер едва поспевал следом.

У конюшни они вскочили на уже посёдланных лошадей и помчались к болотному замку. С вершины холма поднимался дым, виднелись фигуры дозорных. Они помахали руками.

Тело лежало неподалёку от едва тлеющего костра. Оно выглядело так же, как прошлое: разодранное горло, срезанная с лица кожа. Исхудавшее мальчишеское тело явно принадлежало Брису. Вокруг – собачьи следы. Замызганная одежда порвана зубами. Видно, за неё и волокли.

– Взял след? – спросил Николас у Жюльбера.

– Первым делом, даже обличье сменил. Только вонь весь запах перебила, как будто тварь прямо в трясину нырнула. А могла?

Николас задумчиво повёл плечами.

– Он один? Тут ещё девочка должна быть, сестра. Их вместе похитили.

Жюльбер покачал головой, дозорные – тоже.

– Покажи, где обрывается след, – попросил Николас.

Оборотень привёл его в то место, где в прошлый раз взбесилась Вестфольда. Знакомо булькала трясина вокруг поросшего соснами островка вдалеке.

– Вон туда, по тем кочкам ведёт. Я шёл, пока не стало совсем топко, – Жюльбер махнул рукой в сторону острова.

Николас взял длинную жердь и принялся проверять кочки. Оборотень остался наблюдать с тропы. Перепрыгивая с одного мшистого островка на другой, Охотник преодолел половину расстояния от острова. Кочки становились всё более мелкими, а потом начали погружаться в воду, стоило дотронуться до них жердью.

– Возвращайся! – крикнул Жюльбер.

Нет, нужно найти Бри. Вдруг её ещё можно спасти.

Обернув ступни ветроплавом, Николас заскользил по воде как на лыжах. Воздушная подушка держала его над трясиной и не позволяла засосать, даже когда болото надувало пузыри и булькало. Смрад гнили и торфа усиливался настолько, что к горлу подступала дурнота. Охотник не успевал осматриваться и прислушиваться к чутью. Перелететь было бы проще, но не стоило раскрывать свой секрет.

Добравшись до острова, Николас обошёл чахлые сосны по кругу, присел на сухом месте и зажмурился. Внизу пульсировала слабая аура. Если бы не так близко, он и не заметил бы.

Охотник принялся прощупывать всё вокруг жердью и даром одновременно. След ауры притаился под корнями, забросанными дёрном, мхом и сухими ветками.

Схватив одну, Николас запалил её от огнива. Пламя осветило щель в облепившей корни сухой земле. Внутри образовался воздушный карман, под которым притаилась трясина. В ней лицом вверх дрейфовала Бри, живая, но без чувств. На поверхности оставалась только голова.

Как достать девочку?

Отойдя на твёрдую землю, Николас вытянул ладони тыльной стороной вверх. Пальцы принялись прясть из воздуха тонкие нити. Ювелирная работа, требующая терпения и мастерства – куда проще лупить со всей силы, чем по маленькому кусочку убирать землю, ветки, мох и прочий мусор. Одно неверное движение – и трясина поглотит Бри.

Над головой захлопали крылья, пронзительно каркнул ворон. Что-то громко загудело. Пришлось до крови закусить губу, чтобы не потерять концентрацию. За спиной послышались шаги и тяжёлое сопение.

– Николас! – позвал знакомый низкий голос.

Охотник обернулся, только когда убедился, что края ямы не обвалятся.

– Ты с ума сошёл прыгать прямо в трясину?! – выругался он, едва не взрезавшись в Ноэля. – Как же безопасность?

Его тёмные глаза блестели от возбуждения.

– К демонам её! Надо поговорить подальше от посторонних ушей. Срочно!

Видимо, друг направлял прыжок по следу ауры. Жаль, Николас не умел делать так же.

– Нет времени. Там ребёнок тонет.

Он отвернулся к яме и снова простёр руки, сосредотачивая сгустки воздуха на кончиках пальцев.

– Я помогу! – друг встал рядом и повторил его жест.

– А получится? Это очень кропотливая работа, – предупредил Николас.

– Шутишь? Я только тем и занимался всю жизнь, что оттачивал владение даром до идеала, – уверенно заявил он. – Повторяй за мной!

Оставляя руки неподвижными, Ноэль перебирал пальцами очень медленно и плавно, словно касался хрупкой паутины. Трясина недовольно зачавкала. Охотник повторял его движения, но получалось совсем не так уверенно: друг будто знал, куда и сколько воздуха направить. Бри по дюйму поднималась на поверхность, пузыри выталкивали её, высвобождая из топкого плена.

Прошло не меньше получаса, прежде чем девочка оказалась на твёрдой земле. У Николаса под рубашкой тёк пот, от него же блестел лоб Ноэля, дышать им приходилось в унисон – одинаково натужно. Мутные глаза смотрели осоловело.

– Фух, похоже, я один не справился бы, – признал Охотник, опускаясь на землю рядом с Бри.

– Вместе мы покорим весь мир, – усмехнулся друг, но как-то невесело. – Теперь поговорим?

– Надо доставить девочку в лазарет, – ответил Николас, проверяя её дыхание и прислушиваясь к стуку сердца. – Она очень слаба.

– Я прыгну вместе с ней, – предложил Ноэль. – Ну же, это очень важно! Я всю неделю ждал, когда тебя выпустят.

– Хорошо, только быстро, – сдался Охотник.

– Ты был прав. Дед использовал меня, чтобы получить больше власти и народной поддержки. Он не прислушался ни к одной из моих идей. Наивно было полагать, что я изменю хоть что-то. Что он действительно верит в меня. Знаешь, что он мне сказал? То же, что и ты. Что своими силами мы не победим, как бы я ни ухищрялся в подготовке к войне. Что только если я буду выполнять его указания, мы спасёмся. Чувствую себя своим отцом, такой же безвольной марионеткой в руках деда. Всю жизнь презирал Архимагистра Фейна за бесхребетность и глупость, а оказался таким же слабаком. Я… я не хочу следовать по его стопам.