PASSIONARIUM. Теория пассионарности и этногенеза (сборник) - Лев Гумилев

Но каков механизм возникновения субэтносов? Чтобы ответить, необходимо спуститься на порядок ниже, где находятся таксономические единицы, расклассифицированные нами на два разряда: консорция и конвиксии. В эти разряды удобно помещаются мелкие племена, кланы, корпорации, локальные группы и прочие объединения людей всех эпох.

Условимся о терминах. Консорциями мы называем группы людей, объединенных одной исторической судьбой. В этот разряд входят кружки, артели, секты, банды и т. п. нестойкие объединения. Чаще всего они распадаются, но иногда уцелевают на срок в несколько поколений. Тогда они становятся конвиксиями, то есть группами людей с однохарактерным бытом и семейными связями.

Конвиксии малорезистентны. Их разъедает экзогамия и перетасовывает сукцессия, то есть резкое изменение исторического окружения. Уцелевшие конвиксии вырастают в субэтносы. Таковы упомянутые выше землепроходцы – консорции отчаянных путешественников, породивших поколение стойких сибиряков, и старообрядцы – консорции ревнителей религиозно-эстетического канона, в числе которых были боярыня Морозова, попы, казаки, крестьяне, купцы.

В XVII в. они еще не выделялись внешне из прочего населения. Во втором поколении, при Петре I, уже составили изолированную группу, в конце XVIII в. сохранившую обряды, обычаи, одежду отличавшуюся от общепринятой. Консорция превратилась в конвиксию, а в XIX в., увеличившись до 8 млн человек, стала субэтносом. В XX в. она рассасывается, так как повод к ее возникновению исчез, а оставалась только инерция.

Структура этносферы в России XIV–XV вв.

И землепроходцы и старообрядцы остались в составе своего этноса, но потомки испанских конкистадоров и английских пуритан образовали в Америке особые этносы, так что именно этот порядок можно считать лимитом этнической дивергенции. И следует отметить, что самые древние племена, очевидно, образовались тем же способом, только очень давно. Первоначальная консорция энергичных людей в условиях изоляции превращалась в этнос, который мы ныне именуем племя.

На этом порядковом уровне заканчивается этнология, но принцип иерархической соподчиненности в случае нужды может действовать и дальше. На порядок ниже мы обнаружим одного человека, связанного с его окружением. Это может быть полезно для биографов великих людей.

Спустившись еще на порядок, мы встретимся не с полной биографией человека, а с одним из эпизодов его жизни – например с совершенным преступлением, которое должно быть раскрыто. А еще ниже – случайная эмоция, могущая вдохновить на создание стихотворения или случайную драку.

Источники энергии

Следует помнить, что это бесконечное дробление, лежащее в природе вещей, не снимает необходимости находить целостности на заданном уровне, важном для поставленной задачи. В частности, нам еще более важны суперэтнические целостности, стоящие на порядок выше этносов, поскольку наша наука тоже ставит целью достижение практических результатов, а именно: охрану природы от человека, спасение биосферы, в которой мы живем.

Как известно, человек является частью биосферы. Что такое биосфера? Это не только биомасса всех живых существ, включая вирусы и микроорганизмы, но и продукты их жизнедеятельности: почвы, осадочные породы, свободный кислород воздуха. Все это – создание биосферы. Это трупы животных и растений, которые задолго до нас погибли, но обеспечили для нас возможность существования. А энергию, которая нас питает, мы черпаем из нескольких источников.

С одной стороны, из трупов наших предков – животных, растений, микроорганизмов. Мы их едим, по ним ходим. Мы ими дышим, они нам подарили кислород.

С другой стороны, мы черпаем энергию из трех источников, которые имеют совершенно разное значение. Максимальное количество энергии, которую потребляет Земля, согласно В. И. Вернадскому [27, с. 283], – это энергия Солнца. Она аккумулируется путем фотосинтеза в растениях, растения поедают животные, эта солнечная энергия переходит в плоть и кровь всех живых существ, которые есть на Земле. Избыток этой энергии создает тепличные эффекты, то есть условия очень неблагоприятные. Нам не нужно ее больше, чем требуется, нам нужно столько, сколько мы привыкли осваивать.

Второй вид энергии – это энергия распада внутри Земли радиоактивных элементов. Когда-то давно этих элементов было много. Постепенно идет радиораспад внутри планеты, планета разогревается, и когда-нибудь, когда все эти элементы распадутся, она либо взорвется, либо превратится снова в кусок камня.

Они действуют на наши жизненные процессы весьма отрицательно. Все знают, что такое лучевая болезнь, ничего хорошего в ней нет. Тем не менее эти явления внутри Земли, так называемые «хтонические», оказывают на нас большое воздействие, но локально. Дело в том, что скопления урановых и прочих руд неравномерно распределены по Земле. Есть большие пространства, где радиоактивность ничтожна, а там, где руды близко подходят к поверхности, она очень велика; поэтому воздействие этого вида энергии на животных и людей совершенно различно.

И есть третий вид энергии, который мы получаем небольшими порциями из космоса, – это пучки энергии, приходящие из глубин Галактики, которые ударяют нашу Землю (как, скажем, ударяют плеткой шарик), обхватывая какую-то часть ее, молниеносно производят свое энергетическое воздействие на биосферу иногда большое, иногда малое. Приходят они более или менее редко, во всяком случае, не ритмично, а время от времени, но не учитывать их, оказывается, тоже невозможно.

Этот последний вид космической энергии стал исследоваться совсем недавно, и поэтому те ученые, которые привыкли мыслить Землю как совершенно замкнутую систему, не могут привыкнуть к тому, что мы живем не оторванными от всего мира, а внутри огромной Галактики, которая воздействует на нас так же, как и все другие факторы, определяющие развитие биосферы.

Описанное явление и есть механизм сопричастности каждого человека и каждого человеческого коллектива к космосу. Разумеется, это относится не только к людям, но наша тема – народоведение – заставляет нас сосредоточить интерес именно на людях и посмотреть, как влияют эти энергетические воздействия на судьбы каждого из нас и тех коллективов, к которым мы относимся. Что нужно для того чтобы решить этот вопрос? Оказывается, что нужна тут, как ни странно, обыкновенная история.

Обыкновенная история

Слово «история» имеет огромное количество значений. Можно сказать «социальная история» – история социальных форм. Можно сказать «военная история» – история сражений и походов, и это будет совершенно другая история, с другим содержанием и с другим подходом к материалу. Может быть история культуры, история государств и юридических институтов, может быть история болезни, в конце концов. И в каждом случае слово «история» должно иметь прибавку – история чего?

Нас должна интересовать история этническая; этногенез – история происхождения и исчезновения этносов. Но так как происхождение и исчезновение этносов, во-первых, процесс, который до нас вскрыт не был, во-вторых, процесс, который мы должны вскрыть, то нам нужно иметь тот материал, тот архив сведений, отталкиваясь от которого мы подойдем к решению нашей проблемы. А таковым является история событий в их связи и последовательности.

Так, но что считать «событием» применительно к этнической истории? С банальной позиции вопрос не заслуживает ответа. Но вспомним, что так же очевидны такие явления, как свет и тьма, тепло и холод, добро и зло. Обывателю все ясно и без оптики, термодинамики, этики. Но поскольку мы вводим понятие «событие» в научный оборот, то следует дать дефиницию, то есть условиться о значении термина.

Однако здесь таится еще одна трудность: нам надлежит применять термин в том же значении, что и наши источники – древние хронисты. Иначе чтение их трудов станет чрезмерно затруднительно, а часто и бесперспективно. Зато, научившись понимать их способ мысли, мы получим великолепную информацию, усваиваемую читателем без малейших затруднений.

Легче всего определить понятие «событие» через понятие «связи». Рост и усложнение этноса представляется современникам нормой, но любая потеря или раскол отмечаются как нечто заслуживающее особого внимания, то есть событие. Но коль скоро так, то событием именуется разрыв одной или нескольких связей либо внутри этноса, либо на границе его с другим этносом. Последствия разрыва могут быть любыми, иной раз весьма благоприятными, но для теоретической постановки проблемы это не имеет значения. Так или иначе, событие – это утрата, даже если это то, от чего полезно избавиться.

Значит, этническая история – наука об утратах, а история культуры – это кодификация предметов, уцелевших и сохраняющихся в музеях, где они подлежат каталогизации. В этом основная разница этих двух дисциплин, которые мы впредь смешивать не будем.