Пророк - Фрэнк Перетти

– Где тут розетка – подключить эти лампы? – спросил Хендерсон.

Прожектора освещали стену в приемной в Центре охраны человеческой жизни. В тени, черным силуэтом на фоне яркой белой плоскости, сидела Мэри, которая откровенно и прямо отвечала на вопросы Лесли Олбрайт, репортера Шестого канала, в то время как телевизионная камера, установленная на треноге рядом с Лесли, снимала все происходящее.

Настоящее имя Мэри оказалось Синди Дэнфорт. Она была девятнадцатилетней темнокожей девушкой, полной сомнений и опасений, но сейчас нашедшей новых друзей. Недавно она разговаривала по телефону с Шэннон Дюплиес. Девушки поделились друг с другом своими страхами, болью и горем, и процесс исцеления начался для них обеих. Для Синди величайшим утешением было просто найти человека, способного в полной мере понять ее переживания, особенно переживания, вызванные посещением Женского медицинского центра.

Но не только поддержка Шэннон побудила Синди принять решение. Рэйчел Франклин, официантка, первой рассказавшая Джону и Карлу про Энни, тоже находилась здесь, в приемной, целиком и полностью поддерживая Синди. Миссис Вестфол познакомила Рэйчел и Синди только вчера, а сейчас они уже были как сестры. Их тоже связывали общие переживания, общие воспоминания об известном медицинском заведении.

Здесь же находилась и Дин Брювер, любящая мать, которая по настоящему понимала и принимала всех такими, какие они есть. Вдобавок то обстоятельство, что она была матерью Энни, вызывало у девушек глубокое и сердечное уважение к ней. Они с радостью приняли Дин в свою жизнь.

И вот сейчас – хотя в глазок камеры был виден лишь силуэт девушки – ширма, скрывавшая ее во время прошлого визита, исчезла, и Синди лицом к лицу встретилась с Лесли Олбрайт, чтобы рассказать свою историю. Интервью продолжалось почти час.

Лесли задала заключительный вопрос, по-прежнему используя вымышленное имя Синди:

– Мэри, почему ты решила рассказать нам свою историю? Чего ты надеешься достичь этим?

Голос Синди звучал неуверенно, но смысл ответа не оставлял никаких сомнений:

– Знаете, я не хочу никому навредить и не хочу никому мстить, но... после того, что случилось с Энни, я просто должна сделать все от меня зависящее, чтобы такое не повторилось еще с кем-нибудь. Хиллари Слэйтер умерла, и все молчали; потом умерла Энни, и теперь, если я промолчу, может умереть еще кто-нибудь. Кто-то должен заговорить, и кто-то должен что-то сделать, вот и все.

– Ты хочешь добавить еще что-нибудь – что-нибудь, о чем я тебя не спрашивала?

Синди на миг задумалась.

– Просто... я просто хочу сказать всем девушкам: будьте осторожнее. Аборт – дело нестоящее.

– Спасибо. Ты отважная девушка. Синди смущенно улыбнулась.

– Спасибо...

Лесли обвела взглядом присутствующих – миссис Вестфол, Рэйчел и Дин Брювер. Все они чувствовали радость и гордость за Синди. Они захлопали в ладоши.

– Пожалуй, достаточно. – Лесли встала и выключила камеру. – Отличный материал. Просто отличный.

– Когда это покажут по телевизору? – спросила Синди.

– Я действительно не знаю, Синди, – честно ответила Лесли. – Может, сюжет пойдет в эфир, а может, и не пойдет никогда. Самое главное, у нас есть эта пленка. Ты рассказала свою историю, и будем надеяться, что однажды это окажется очень важным.

Рэйчел рассудительно заметила:

– Это не тянет на новости.

– Но это остается Истиной, и однажды... однажды люди узнают ее.

– Вот почему мы и делаем все это, – сказала миссис Вестфол. – Вот почему Шэннон дала интервью перед камерой там, на Востоке, вот почему мистер и миссис Брюверы дали интервью. Однажды люди узнают обо всем, но сначала мы должны все рассказать.

Лесли порылась в своей сумке.

– Да, кстати... сегодня я переписала интервью с Шэннон, а она просила обязательно дать копию вам. – Она вытащила из сумки видеокассету и протянула ее Синди.

Синди взяла кассету, но расстроено сказала:

– М-м-м... у меня нет видеомагнитофона.

– Можешь воспользоваться нашим, – предложила миссис Вестфол.

– А можно я тоже посмотрю? – спросила Рэйчел.

– Вы все можете посмотреть, – сказала Лесли. – Этого хочет Шэннон. И между прочим, она возвращается через несколько дней. Она забирает документы из университета. И хочет поступить в колледж здесь, как и собиралась сначала. Так что все вы получите возможность познакомиться с ней.

– Как по-вашему, есть ли у нас основания для возбуждения судебного дела? спросила миссис Вестфол. – Просто уже столько информации выплыло наружу.

Дин пожала плечами.

– Мы еще не уверены. Мы хотим собрать всех для встречи с Аароном Хартом, адвокатом. Если телевидение нам не поможет, вероятно, поможет суд.

– О! – Лесли еще что-то вспомнила. – Синди, я хотела спросить тебя об «Инструкциях на послеоперационный период», которые выдают в клинике...

Синди тоже вспомнила.

– Ах да! Минуточку.

Она прошла в кабинет миссис Вестфол, порылась в своей школьной сумке и вернулась, держа в руке слегка помятый, чуть надорванный зеленый листочек с «Инструкциями на послеоперационный период» из Женского медицинского центра.

– Я сохранила это на случай, если возникнут какие-то проблемы. Но не представляла, что это будут за проблемы.

Лесли залезла в свою сумку ч вытащила экземпляр памятки, полученный от Шэннон Дюплиес. Бумажки были совершенно одинаковыми – с названием, адресом и телефоном клиники, указанными наверху листка.

– Отлично.

Это очень напоминало музыкальный видео клип. На сцене, застланной искусственным дымом и освещенной пульсирующими разноцветными огнями, в окружении мокрых от пота артистов кордебалета Анита Дьямонд, легендарная рок и порно звезда. Высоко подбрасывая ноги, дергаясь и вращая бедрами, исполняет обычную для своего репертуара душераздирающую песню, страстно умоляя не трогать ее тело, пока она не скажет, а если дашь ей счастье, тогда другое дело... для тебя... йя-йя-йя-а-а-а!

Фонограмма песни звучит тише, силу набирает голос Аниты Дьямонд:

«Анита Дьямонд, свободная и независимая, выходит к вам, люди. Я знаю, чего я хочу от жизни, и вы тоже...»

Смена кадра. Теперь Анита идет по длинному проходу между рядами в пустом концертном зале – вся в традиционной черной коже, голова наклонена к плечу, словно одна из сережек весит несколько фунтов.

«Я имею возможность петь и приносить вам радость, потому что однажды имела возможность сделать выбор. Да, я сделала аборт. Я не боялась этого тогда и не жалею об этом сейчас. Когда-нибудь у меня будет семья, но сейчас я занимаюсь музыкой и занимаюсь любовью с вами, мои зрители – вот она я, видите?»

Она делает высокий пируэт, а потом танцующей походкой идет по проходу на камеру, которая начинает откатываться назад; за спиной Аниты видна огромная сцена.