Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

Прощание…

Верховный главнокомандующий несколько иначе оценивал ситуацию: «Неприбытие генерала Ренненкампфа, в связи с его личными свойствами, наводит на мысль, что он вероятнее всего поехал к армии для руководства вверенными ему войсками». Великий князь Николай Николаевич повелел «принять меры к тому, чтобы отыскать генерала Ренненкампфа и установить с ним связь».

31 августа командующий 1-й армией объявился в Ковно. По этому поводу начальник штаба фронта доносил в Ставку: «Известие это так невероятно, что вторично его проверяем». Утром следующего дня генерал Ренненкампф известил Жилинского, что все корпуса 1-й армии успешно вышли из боя, на что получил такой ответ: «От всего любящего вас сердца благодарю за радостную весть. Поблагодарите геройскую 1-ю армию за ее труды. В вашей энергии и помощи божьей уверен». Через несколько часов Ренненкампф послал Жилинскому еще одну телеграмму. В ней он отмечал, что 1-й армии нужен лишь короткий срок для отдыха и она опять будет готова к бою. Вскоре выяснилось, однако, что корпуса понесли такие огромные потери, что армия надолго выведена из состояния боеспособности. За время отхода она потеряла около 80 тысяч пленными и 150 орудий.

3 сентябpя немецкие войска вышли к границе с Россией, где и остановились по приказу Гинденбурга. Днем позже вместо генерала Жилинского в командование Северо-Западным фронтом вступил генерал от инфантеpии Н. В. Рузский. По его приказу к 6 сентября 1-я армия для восстановления боеспособности была отведена за Неман. Таким оказался финал ее вторжения в Восточную Пруссию.

Через два месяца часть коpпусов 1-й армии участвовали в Лодзинской операции. Она проходила с 29 октября по 6 декабря 1914 года. Это было последнее сpажение, в котором генерал Ренненкампф руководил войсками. За 18 дней до завершения Лодзинской операции Павел Карлович был отстранен от командования армией и назначен в распоряжение военного министра.

«Причиной отстранения от должности генерал-адъютанта Ренненкампфа, – писал Рузский, – послужила проявленная им полная неспособность управлять подчиненными ему войсками как во время ведения ими боя, так и в период маневрирования до боя и после него. Эта причина имела своими последствиями постановку соединений армии в крайне невыгодное положение перед боем и в бою, чрезмерные потери в личном составе в результате неестественно большой убыли и крайнего утомления войск от многочисленных передвижений. Низкий уровень управления армией отрицательно сказывался и в отношении соседних армий, поскольку соединения армии не только не могли принять должного участия в совместных действиях с другими армиями, но, наоборот, сами часто нуждались в поддержке со стороны других армий. Генерал-адъютант Ренненкампф в большинстве случаев совершенно не давал себе отчета в общем положении дел и даже не всегда понимал, достижения каких целей требует от него окружающая обстановка».

В первые дни войны генерал Ренненкампф поклялся на мече, что он отрубит себе руку, если не возьмет Берлин. Однако рубить себе руку Павел Карлович не стал, когда бесславно осрамился как военный руководитель.

«Крикливый, шумливый и лично, бесспорно, храбрый, он и потом, когда его отстранили от командования войсками, сохранил за собою репутацию хотя и ощипанного, а все же «орла», который, может быть и сдуру, лезет только вперед, расшибает себе голову, но не теряет отваги», – говорил о Ренненкампфе хорошо знавший его полковник А. В. Ильин. В обществе Павла Карловича всегда считали энергичным генералом. Впечатление его высокой энергии производила сама фигура генерала с великолепной военной выправкой, его короткие отрывочные ответы и быстрые движения. Он обладал необычайной подвижностью. В мирное время его нередко в течение дня видели то в одном, то в другом месте дислокации частей.

Ренненкампфа многие обвиняли в гибели 2-й армии, в самоубийстве генерала А. В. Самсонова. Но его собственная судьба была еще более трагична, чем судьба командующего 2-й армией.

После первой неудачи русских войск, отчасти по его вине, а еще более чужой, Павел Карлович пал духом. Его угнетали и приводили в бешенство умело распространяемые слухи, будто Ренненкампф предал Самсонова. Поэтому весной 1915 года по настоянию генерала Ренненкампфа было назначено расследование пpичин разгрома 2-й армии. Его проведение было возложено на генерал-адъютанта Баранова. Результаты были представлены государю. «Мне кажется, – писал князь Орлов, – что отчет генерал-адъютанта Баранова относительно генерал-адъютанта Ренненкампфа не очень удачно составлен, то есть немного легкомысленно и, кроме того, в нем чувствуется как бы рука Сухомлинова, который во что бы то ни стало хотел его потопить; по крайней мере на меня этот отчет производит впечатление, что у Баранова сложилось недостаточно ясное понятие о деле».

Павел Карлович искал возможность реабилитации, хотел вновь вернуться в строй. По личной просьбе его принял военный министр А.А. Поливанов, который в ходе беседы недвусмысленно дал понять, что поручать или не поручать ему вновь командование войсками зависит, конечно же, от решения Ставки. При этом он сказал, что его личное мнение таково, что «доверие к нему войск и общества потеряно».

Вскоре Алексея Андреевича попросили высказать свое мнение о дальнейшем порядке службы генерал-адъютанта Ренненкампфа. В ответе от 11 июля 1915 года он писал следующее: «Генерал-адъютант фон Ренненкампф обладает большой энергией при крайне ограниченных военных дарованиях и при отсутствии хорошего нравственного воспитания. Качества эти проявились в нем с большей очевидностью по мере расширения на служебном поприще его прав и обязанностей.

…Наступившая война вывела генерал-адъютанта фон Ренненкампфа на широкую деятельность командующего армией. В первое время великолепная гвардейская кавалерия, которую он расходовал без соответствия в силах над оборонявшимся противником, дала ему возможность широко рекламировать свою личную энергию и продвижение армии вперед. Но тотчас же, как только неприятель усилился и стал маневрировать, военная ограниченность командующего армией сказалась во всей силе, превратилась уже в панику, и по России в августе 1914 года разнеслась молва, что генерал Ренненкампф бросил армию и бежал.

В такой же обстановке и с еще худшими последствиями для войск сложилась его растерянность и паника в ноябрьские дни. Войска видели и чувствовали на себе бестолковость управления войсками военачальником. Оставление же армии в критические минуты и приближенность к нему дельцов из евреев создали вокруг него тяжкие легенды. Появление генерал-адъютанта фон Ренненкампфа в действующей армии, после создавшейся около его имени молвы и при настоящих тяжелых условиях войны, считаю совершенно невозможным. Ему, по мнению моему, надо ожидать окончания войны и тогда выступить с защитой себя против этой молвы и против той, обоснованной на документах критики, которая возникает по поводу его действия как командовавшего армией».