Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  На первый взгляд война не затронула балгров, белхаггов и алхаггов. Но уже их неучастие в войне было явно на руку Амори, так как уменьшало силы Империи. Используя момент, балгрский наместник Ардан объявил об отделении от Империи - но его решение не признали алхагги и аллаки, и на крайнем юго-западе Сэрхирга вспыхнула своя война. Тардские пираты получили редчайшую возможность ограбить недавно имперские земли - и они тоже не упустили шанс...

  Как и на баркнеев, в свою очередь, с севера усилились набеги кетадринов, а на тех - фодиров. Не остались в стороне от схватки крамцы - и им тут же ударили во фланг хорадониты, а речники и браггары, пользуясь лихим временем, грабили все земли, до каких могли дотянуться.

  Кровавое безумие, со скоростью степного пожара втягивающее в войну все новые народы, племена и кланы, в то лето прокатилось по всему Сэрхиргу. Но и на море было не спокойно: схлестнулись флоты Сколена и Алкии, старых и новых хозяев моря.

  И встретились они на...

  Судно казалось пришельцем из прошлого. Того прошлого, в котором единственным хозяином морей вокруг Сэрхирга была всемогущая Сколенская империя. Огромное, обшитое листовой медью чудовище с четырьмя бортовыми катапультами, могучей рострой-тараном. Его приводили в движение на марше огромные паруса на трех мачтах, а в бою - еще и весла. Впрочем, рабов тут не предусматривалось, гребцы были одновременно и морскими пехотинцами. Такой монстр мог топить хлипкие посудинки Амори издали с помощью катапульт, мог разламывать их надвое обшитым медью тараном, а мог и брать на абордаж. Да и полторы сотни лучников на борту давали преимущество над любым судном алков.

  Некогда у Империи таких было три дюжины, но сейчас и одно казалось чудом из чудес. Самое же интересное заключалось в том, что официально его давным-давно распилили на дрова спившиеся матросы. По крайней мере, именно такой отчет отправил Императору адмирал сразу после вступления в должность.

  И все-таки судно уцелело. Более того, Бреглен нашел деньги и на замену мачт, и на укрепление брони и фальшбортов, и на изготовление тетив для катапульт. Откуда? Опять-таки формально считалось, что соответствующая сумма была спущена на адмиральскую любовницу, которую никто толком и не видел. Потому-то был спокоен и Амори - до последнего момента он полагал, что уж на море-то у Империи не заготовлено сюрпризов. Отчасти король, опять-таки, был прав: в списках кораблей дромос "Основатель" не числился. Зато Бореглен мог считаться его нынешним хозяином. Сейчас он стоял у рулевого весла корабля-"призрака". Могучий, украшенный тараном нос пенил холодные воды, за кормой бурлила и пенилась соленая вода, паруса громко хлопали под свежим ветром. Корабль-великан служил острием клина, построенного из других судов. Эскадра растянулась почти до самого горизонта: сорок боевых галер, да еще столько же грузовых барж с продовольствием, боеприпасами, дополнительными сотнями морской пехоты... Никогда со времен Великой Ночи Империя не выводила в море такую армаду.

  Алкских судов пока было не видно - но Бреглен уже знал: флотилия алков на всех парусах и веслах рвалась к Хэйгару. Весть доставили отчаянные сорвиголовы - хэйгарские пираты, по случаю войны с алками вспомнившие, что они часть имперского флота. Их галеры крутились под носом алкского флота, порой обменивались залпами лучников - и в последний момент уходили к острову. Наверное, они изрядно достали алков, потому что те очертя голову двинулись на Хэйгар. Как и следовало ожидать, кораблей у Амори оказалось гораздо больше - только здесь сколенцы насчитали шестьдесят шесть кораблей, правда, на Хэйгар пошло всего сорок восемь. А ведь кораблей сорок на всякий пожарный крутится у Алкрифа. И вся эта армада построена благодаря неусыпным заботам одного-единственного человека - короля Амори ван Валигара. Нет, что ни говори, а Амори - великий правитель. Хоть и мерзавец.

  Сколенская флотилия разворачивалась величественно и неторопливо. Маневр выполняли боевые корабли, но и торговые меняли галсы, пристраиваясь в кильватерную струю боевых галер. Получилось далеко не идеально, но Бреглен и не думал придираться. Хорошо хоть половина судов не развалилась еще в судоходном устье Эмбры, когда в борт забила крутая волна.

  - Сир адмирал! - бодро проорал капитан Бромад. Он был самым уважаемым капитаном в хэйгарской эскадре. Перед угрозой алков пираты таки объединились и выбрали из капитанов кораблей самого уважаемого - и им, конечно, оказался отнюдь не "официальный" командующий флотилией, тот так и остался в Хэйгарском замке. Зато Бромада, коренастого, широкого в кости и дочерна загорелого седого моряка, слушались беспрекословно, что немало облегчало руководство хэйгарцами. - По данным сторожевиков Потарпа и Однорукого Тэйна, алки высадились в порту. Город занят, замок, где укрылось население, осажден. Алкские корабли пришвартованы у причалов, где раньше стояли наши, за исключением четырех дозорных галер, болтающихся на рейде.

  - Они видели наш флот?

  - Клянусь Алком Морским, если бы они хоть догадывались, оставили бы на рейде не меньше десяти кораблей.

  - Дозорные галеры осложняют задачу, - кивнул Бреглен. Ему стоило огромного труда скрыть радость. Адмирал, отдавший флоту всю жизнь, а впервые ступивший на палубу перед Великой Ночью, впервые вел свои корабли в бой. И не просто в бой, а помериться силами с первыми моряками Сэрхирга. - Но не настолько, чтобы она стала нерешаемой. Делаем так...

  ...Безлунной, беззвездной ночью море кажется бездонной черной бездной, в которой тонет даже яркий фонарь на носу дозорных галер. Волны дробятся о доски бортов, плещутся между веслами, образуя водовороты - крохотные от весел и огромные за кормой. Поскрипывают весла в уключинах, мокро хлопает парус, разбрызгивая влагу недавнего дождя. Даже барабан, позволяющий гребцам держать ритм, грохочет вполсилы. Корабли кажутся сонными многоножами, лениво шевелящими конечностями в морской воде.

  На самом деле им-то спать и не положено. Наоборот, предстоит сторожить, охраняя покой главной флотилии. И оттого не до сна капитану Альваро, не до сна и матросам галеры "Неутомимой".

  Флот начал наступление одновременно с сухопутными войсками, чтобы одновременно же прорваться и в столицу. Но для этого следовало внезапным ударом взять Хэйгар в первый же день, прямо у причальных стенок утопив сколенскую эскадру. Тут-то и вышла промашка.

  Нет, никакого сопротивления, как и ожидалось, не было. В первый же день кампании корабли вошли в Хэйгарскую гавань, высадившаяся морская пехота заняла порт, а потом блокировала замок, готовясь к штурму. Тут их ждал первый сюрприз: кораблей на месте не оказалось. Хуже того: зияли девственной чистотой склады и пакгаузы, и даже в обезлюдевшем припортовом городе, названному по острову, не осталось ничего ценнее навоза. А ведь на захваченное в городе продовольствие делался весь расчет. Оставалось одно: расположить флот в гавани - и ждать, пока пиратская цитадель не будет взята. Чтобы с моря в самый ответственный момент не появились "беглые" суда - оставить на рейде четыре корабля с лучшими капитанами. В случае удара с моря они продержатся и предупредят.