Книга о верных и неверных женах - Инаятуллах Канбу

А Гоухар провела в той тесной лачуге ночь в ожидании Хасана, и ночь эта показалась ей длиннее ее кос. Она до самого утра не сомкнула глаз, словно бодрствующие звезды, нить ее терпения разорвалась в клочья, и ей стало невмоготу. Но, соблюдая целомудрие и добродетель, Гоухар не покинула лачуги, хотя она вся была охвачена пламенем, словно хворост в костре, и горела наподобие свечи. Поскольку она была впервые в том городе, то никто не позаботился о ней, и она не получала никаких вестей об узнике. Поневоле она была вынуждена пуститься на поиски, и спустя несколько дней следы привели ее к темнице, где она увидела в окошке своего любимого в одежде преступника, закованного в цепи и кандалы, в окружении несчастных заключенных. Как только она увидела его в таком горестном состоянии, она стала проливать слезы, подошла ближе и спросила:

— Почему из решета неба на тебя сыплется прах горестей? Почему тебя, невиновного, заковали в цепи? Почему судьба зачислила тебя в число грешников, хотя ты не совершил ничего дурного?

Хасан, взглянув на прекрасную Гоухар, стал проливать из глаз кровавые потоки и горько рыдать, а потом рассказал, что с ним приключилось.

Стражники тюрьмы, услышав его рассказ, доложили о том начальнику стражи, и он велел привести к нему Гоухар и расспросил ее обо всем. Выслушав ее, он пообещал освободить Хасана, но взамен потребовал, чтобы Гоухар одарила его своими ласками, так как ее красота свела его с ума и отвратила от чести. Не добившись справедливости, Гоухар покинула начальника стражи и отправилась с жалобой к кадию. Но сердце кадия также запуталось в плену ее кудрей. оно, словно родинка, попало в огонь ее пылающих щек, ее косы стали для него зуннаром позора, и он, подобно начальнику стражи, обусловил освобождение Хасана удовлетворением своей страсти. Гоухар, измученная горем, поразмыслила и согласилась, указав кадию, как пройти к ее лачуге.

Потом она вновь отправилась к начальнику стражи, стала жаловаться ему на насилие и попросила освободить мужа, пообещав удовлетворить его желания и покориться его прихотям. Она назначила ему свидание темной ночью и обнадежила его сердце сладостью встречи. Сама же вернулась в скорби и печали к себе и стала дожидаться посетителей и того, что ей принесет ночь, беременная событиями.

Небесный меняла сбросил на запад солнце, словно золотую монету, по небу рассыпались жемчужины-звезды, а луны еще не было видно. Тогда влюбленные, словно два торопливых месяца, устремились, гонимые страстью, к лачуге Гоухар. Кадий, который от вожделения извивался, словно нить четок, надел на голову чалму праведников, облачился в роскошное платье, расчесал белую, как слоновая кость, бороду, насурьмил глаза, взял в руку эбеновый посох и двинулся в путь важно и величественно, намереваясь совершить паломничество к святыне страсти. Подойдя к лачуге Гоухар, кадий кашлянул, извещая о своем приходе. Гоухар встретила его с почетом и уважением, как это принято у воспитанных людей, извиняясь, что заставила его прийти к себе.

— Я благодарю высокочтимого кадия, — говорила она, — что он соизволил прийти в мою скромную келью, оказал мне эту великую честь, ведь я — женщина ничтожная.

Ты был милостив без меры, благодарности стесняясь,Лишь молчанием могу я за добро благодарить.

Услышав любезные речи, кадий решил, что он желанен Для нее, как вино для пьяницы, и от радости готов был выскочить из рубашки. Довольный, он стал просить ее скорее уступить его просьбам.

— О ты, -говорил он, — чьи ланиты — образец святости! Да дарует Аллах тебе счастье! Да будет тебе известно, что природа человека — самого драгоценного из всех существ — это благородная жемчужина. Каждого человека бог одарил двумя благами, которые суть величайшие милости божьи. Как об этом сказал Саади, этот кладезь глубоких мыслей: «Каждый вдох удлиняет нашу жизнь, а каждый выдох радует душу». Иными словами, жизнь и смерть — те два дара, и мы должны благодарить бога за каждый из них.

Чей язык и руки чьи, восхваляя мудрость богаИ за все благодаря, долг уменьшат хоть немного? [151]

— А наша благодарность богу состоит в том, — продолжал кадий, — чтобы это благо было употреблено в свое время и по назначению, дабы подтвердились слова: «Если вы будете благодарны, то я вам прибавлю» [152]. Блажен тот, кто ступил на стезю справедливости и не пренебрегает этой заповедью. А ты, о моя госпожа, — одна из самых счастливых женщин нашего времени, которая облагодетельствовала своей милостью меня — молельщика у всевышнего чертога. Этот твой добрый поступок будет вознагражден богом самым достойным образом.

В ответ Гоухар поблагодарила его и стала прислуживать и угождать ему.

— О ты, которому подвластен диван суда! — говорила она. — Невозможно представить большего блага и счастья, чем то, что ты, наставник истины, которому нет равного в мире науки, пришел в мою скромную лачугу и осчастливил меня своим обществом. Разве может язык должным образом поблагодарить и восхвалить тебя?

Кадий был введен в заблуждение приветливыми и льстивыми словами красавицы, он возликовал и намеревался уже открыть врата крепости, заставив своего ночного молельщика совершать коленопреклонения в ее хрустальном михрабе. Но в тот момент, когда кадий возлег на ложе счастья, собираясь укрепить подножие небесного трона своими богоугодными делами, постучался начальник стражи, свалившись на голову, словно нежданная беда. Услышав сей неприятный звук, кадий пробормотал: «Все во власти Аллаха», со страхом соскочил с ложа, бледный и дрожащий, не зная, что делать, куда бежать от этого Страшного суда и где скрыться. А Гоухар, убедившись, что все идет так, как она задумала, подошла к кадию и учтиво сказала:

— Видно, коварный и низкий небосвод позавидовал нашему единению и подмешал в мою халву чеснок. Но если о преграждает слугам пророка путь к наслаждениям, то у меня в лачуге есть хум, высокий, словно помыслы великого человека, просторный, словно душа благородного мужа. Не сочти за дерзость, но я прошу тебя побыть там некоторое время, а потом мы возобновим наше веселье. Это, по-моему, самое разумное.

Кадии, согласно пословице: «Когда настигла судьба, то зрение слепнет» [153], немедля залез в хум. Таким образом целомудренная Гоухар загнала в склянку этого проклятого дива и избавилась от его посягательств, сохранив свою добродетель чистой от скверны. Она наглухо закрыла крышкой хум, а потом решила справиться с другим дивом. Открыв дверь, она выказала кутвалу почтение и уважение и ввела его в дом.

— О кипарис в саду неги! — говорила она ему. — Вот уже давно стрела любви к тебе терзает мою печень. Я запуталась в твоих любовных сетях. Твои беспощадные глаза пленяют серн, черные завитки [154], которые начертал живописец-рок на твоих розовых щеках, посрамляют мускус кабарги из Хотана. Я обошла много стран, но еще не встречала подобного тебе. Да убережет тебя судьба от дурного глаза, ибо ты прекрасен! Я хочу, чтобы на меня распространилось твое счастье, хочу вкусить близости с тобой, благословляю свои глаза за то, что они видели твое лучезарное лицо.

Кутвал от этих упоительных слов возликовал, в его сердце загорелось пламя желания, он сел на ложе, налил себе из кувшина вино и пригубил чашу.

Разумная Гоухар меж тем решила не терять времени, она, словно фокусник, решила обмануть его и напоить до бесчувствия. Она принялась подносить ему одну чашу за другой и, наконец, довела его до того, что он ничего не понимал и дворец его сознания качался, будто на воде. Затем она вдруг вскочила и закричала:

— Что же ты сидишь? Вставай, торопись! Ведь пришел главный везир и просит разрешения войти.

Бедняга, который ничего не понимал от опьянения, задрожал от страха, не зная куда деваться.

— Ради бога, придумай что-нибудь, — взмолился он, — смилуйся, спаси меня из этой пучины.

— В моем бедном доме нет ничего, кроме мешка, -отвела Гоухар. — Тебе остается только спрятаться в этом мешке. Везир уж, конечно, не полезет в мешок, и ты спасешься,

Этот изменчивый мир непостоянен, и вот кутвалу, словно застигнутому врасплох вору, пришлось лезть в мешок, предпочтя заточение свободе. Гоухар не растерялась и тотчас завязала туго мешок.

Когда луна-стражник скрылась в тайнике земли, а на востоке показался мудрец дня, Гоухар велела хаммалу взвалить на спину мешок и хум и пошла вместе с ним во дворец падишаха. Она рассказала его приближенным о своем деле, а падишах, выслушав их, по обычаю правосудных правителей наказал как следует обоих мерзавцев, лишивших себя доли в том и этом мире. Он похвалил рассудительность и сообразительность Гоухар, велел освободить Хасана из темницы, дал им путевых припасов и коней и отпустил, так что они целыми и невредимыми прибыли в родные края.

Рассказ о молодом кирпичнике, о том, как он влюбился в дочь купца и как волею изменчивого и коварного небосвода добился своей цели