Путешествие на Запад. ТОМ III - У Чэн-энь

Пока он шел, до его слуха донеслись голоса и крики. Остановившись, он стал вглядываться, напрягаясь изо всех сил, и увидел, что у входа в пещеру столпилось множество стражников разных рангов, охраняющих ворота.

Стояли они, сомкнув ряды,Как деревья в лесной глуши,Каждый держал свое копьеИ выставил прочный щит.Стояли они, сомкнув рядыИ развернув знамена,Ясное солнце на них с высотыСвет свой лило червонный.Как воплощенье самой бедыСтояли они, сомкнув ряды.Здесь полководцы различных мастейПод стягами яркого шелкаГотовы непрошеных встретить гостейС яростью лютого волка,Здесь тигр и медведь бок о бок стоятС пантерой и барсом рядом;Все они злобы своей не таят,Пылают огнем их взгляды.Подобно тапиру, они храбры,Отважны, увертливы и хитры.Владеют они с незапамятных порНаукою превращенья.Спустились они с высоких гор,Выползли из потаенных нор,Готовы любому дать отпор,Готовы воздать отмщенье.Здесь серны коварны, а зайцы ловки,Здесь змеи – отличнейшие стрелки,Гориллам понятен язык людской,И все они без исключеньяУмеют порядок блюсти боевой,Умеют вести сраженье.

Увидев это полчище, Сунь У-кун не осмелился идти дальше: он съежился и повернул обратно. Вы можете подумать, что он съежился от страха? Ничего подобного! Он вовсе не испугался. Он дошел до того места, где убил бесенка, нашел желтый флажок и медный гонг, повернулся лицом к ветру, прочел заклинание и, представив себе, как выглядел бесенок, встряхнулся, после чего сразу же принял его облик. Он начал бить в гонг и большими шагами направился прямо к пещере. Но только было он собрался разглядеть пещеру, как его окликнула какая-то обезьяна-горилла:

– Это ты, Юлай Юцюй? Уже вернулся?

Сунь У-куну ничего не оставалось, как ответить:

– Да, вернулся!

– Ступай живей! Наш великий князь ждет тебя с ответом. Он сейчас в живодерне.

Услышав эти слова, Сунь У-кун ускорил шаг и, продолжая бить в гонг, направился к главным воротам и огляделся. Перед ним было пустое помещение, высеченное в каменной скале над обрывом. Слева и справа росли чудесные цветы и трава, а впереди и позади высилось множество старых кипарисов и высоких сосен. Он прошел дальше, незаметно очутился за вторыми воротами и, подняв голову, вдруг увидел беседку с восемью окнами, внутри которой виднелось кресло, оправленное золотом. На нем важно восседал сам повелитель демонов, поистине страшный и безобразный:

Над головой его трепещет свет неверный,И красный дым от косм его струится.Торчат усы, как две железных спицы,Над пастью шириной неимоверной,Утыканной громадными клыками,По виду схожими с булатными клинками.Дух смертоносный от него исходит;Очами злыми, как у бурого медведя,И круглыми он медленно поводит,Блестят они, как бубенцы из меди,И ярым блеском звезды превосходят.Густыми волосами весь покрыт он,Как войлоком, из черной шерсти сбитым.Железный пест, который держит бес,Длинен настолько, что касается небес.

Сунь У-кун напустил на себя вид полного пренебрежения к дьяволу. Более того, он нарочно не совершил никаких положенных церемоний в знак приветствия, а отвернулся и, глядя по сторонам, продолжал колотить в гонг.

– Это ты явился? – спросил повелитель демонов.

Сунь У-кун не ответил.

– Это ты Юлай Юцюй? – раздраженно переспросил князь.

Ответа опять не последовало.

Тогда князь подошел у Сунь У-куну и, схватив его за шиворот, спросил:

– Ты что трезвонишь, вернувшись домой? Почему молчишь и не отвечаешь, когда тебя спрашивают?

Тут Сунь У-кун швырнул гонг на землю.

– «Отчего» да «почему», – передразнил он. – Я же говорил тебе, что не хочу идти, а ты насильно послал меня! Попал я туда и вижу несметное количество людей и коней, построенных в полки. Они как увидели меня, так и заорали в один голос: «Лови его, держи!» Тут меня стали таскать, давить, жать и растягивать, втащили, наконец, в город и привели к правителю, а тот сразу же велел: «Четвертовать!» Хорошо, что советники отговорили его и даже привели пословицу: «Когда две семьи враждуют, послов не убивают». К счастью, меня пощадили, отобрали у меня грамоту о войне, а затем вывели из города под конвоем, да еще напоследок перед всем строем всыпали мне тридцать палок по пяткам, после чего отпустили и велели доложить тебе о происшедшем. У них там собрано большое войско, которое в скором времени явится сюда и вызовет тебя на бой.

– Теперь я вижу, что ты действительно пострадал. То-то, когда я тебя окликал, ты не отзывался, – уже более мягко сказал князь.

– Конечно, пострадал, – ответил Сунь У-кун. – Я не отзывался только потому, что с трудом превозмогал боль.

– Сколько же у них там людей и коней? – спросил князь, переходя к делу.

– Меня там до того напугали, что я был почти без сознания, да еще к тому же избили. Где уж мне было подсчитывать да прикидывать, какое там количество людей и коней! Я видел только, что оружие всякое выставлено густым лесом. – И Сунь У-кун закончил свой рассказ так:

Щиты и копья, мечи и латы,Кольчуги, отделанные богато,Ножи и пики, луки и стрелы,Секиры, выкованные умело,Знамена, что плещут шелком алым,Шлемы с забралом и без забрала,Ружья, пищали и вилы стальные,На длинных шестах значки полковые,Железные булавы с шипами –Едва удержишь двумя руками! –Нагайки-свинчатки, из кожи плети,Молоты из червонной меди,Есть остроги, как для красной рыбы,Тяжелые палицы, словно глыбы,И самострелы, и колотушки,И сабли, что тело режут на стружки;А воины кровожадны и грубы,На них сапоги и толстые шубы.

Князь выслушал Сунь У-куна и засмеялся.

– Это все неважно! Пустяки! Если у них есть только такое оружие, о котором ты говоришь, то достаточно напустить на него огонь и ничего не останется. Ты пока что ступай к Золотой царице и расскажи ей обо всем, чтобы она не огорчалась, а то она слышала сегодня утром, как я сердился и решил идти войной, так у нее слезы все текут ручьем и не просыхают. Отправляйся к ней и скажи, что там, мол, людей и коней много, все храбрые да отважные, наверняка одолеют меня. Пусть она хоть немножечко утешится!