Наследница (СИ) - Лора Вайс

Послание пятьдесят четвертое

В тот день, когда Роксана ушла с Абигором, Одеон с умирающей Илларией отправился в Новую Зеландию. Демон с ангелом на руках вошел в ворота небольшой деревушки, окруженной лесами, и сразу устремился к невысокому деревянному дому, что расположился в самом центре. Уже на пороге их встретил глубоко пожилой худощавый мужчина в свободных льняных брюках и расстегнутой рубашке, его смуглое тело го головы до пят покрывали  татуировки, седые волосы были гладко зачесаны и собраны в пучок на затылке, в ушах красовались серьги, сделанные из костей и украшенные перьями. Внешне старец казался совсем уже слабым, но взгляд миндалевидных глаз был полон воли и тяги к жизни. - Приветствую тебя, Одеон! – он спустился со ступенек и положил морщинистую руку на плечо демону. - Марбас, - склонил голову Одеон. - Вижу, не просто так пришел, - он посмотрел на деву, но тут же нахмурился, сделал шаг назад. – Ты никак берега попутал, братец. Что такого случилось на земле, раз ты принес ко мне ангела? - Времени нет, Марбас. Прошу, помоги ей. - Ох, брат… Угодил ты в самое жерло Руапеху

[13]

. Ладно, проходи в фаре

[14]

. И все трое скрылись за резной дверью. - Клади ее сюда, - указал Марбас на длинный деревянный стол, по обе стороны от которого тянулись такие же длинные скамьи. Одеон выполнил указание, он осторожно положил Илларию, придержал руки, чтобы те не свисали. Она лежала с закрытыми глазами, грудь еле-еле вздымалась, изо рта продолжала бежать кровь тоненькой струйкой, спускаясь от правого уголка губ к щеке, а дальше к шее. Меч воина Преисподней так и торчал из груди ангела.   - Не самое лучшее время ты выбрал, - пробурчал старик и полез в старый потертый сундук, что стоял у стены. – Мои силы на исходе, через три дня состоится церемония e hōloa

[15]

. В этот момент в дом вошла пожилая женщина, несмотря на возраст и морщины, она сохранила свою природную привлекательность,  как и фигуру. Седые волосы были заплетены в толстую косу, подбородок украшала традиционная татуировка, глаза смотрели с настороженностью, но приветливо. - Познакомься, - добродушно улыбнулся Марбас, - жена моя Вхету. - И давно ты променял столь драгоценную свободу на узы брака? – растерянно усмехнулся Одеон. - Я встретил ее сразу после церемонии, мое сердце впервые за несколько тысяч лет забилось как ненормальное. Когда-нибудь и ты поймешь, каково это, а может, уже понял, - и он покосился на ангела. – Вхету человек. Через три дня мы оба переродимся. - А ты сильно изменился, Марбас. Пока они говорили, старик раскладывал на большом подносе склянки, после достал железный чемоданчик, несколько чистых бинтов. - Ты-то сам как? – старик мельком глянул на забинтованный живот Одеона. – Рана совсем свежая. - Со мной все в порядке. Заживет. И Марбас жестом подозвал свою жену, после сказал на родном ей языке: - Подготовь ее.   Вхету покорно кивнула и начала ножом разрезать одежду Илларии, когда пальто и свитер остались лежать около стола, женщина накрыла обнаженную грудь ангела льняной простыней. Марбас к тому времени достал из железного чемоданчика резцы самых разных форм и размеров, разложил их в порядке возрастания. Одеон же стоял в метре от стола и нервно перебирал пальцами кожаный ремешок. Он боялся только одного, что старик промедлит, все же этот древний ваах никогда не питал нежных чувств к ангелам и жестоко расправлялся с ними при каждой встрече. - Ну что, - ухмыльнулся Марбас. – Начнем… А ты, - посмотрел на Одеона, - не стой, садись. - Я прошу тебя, - сказал низким голосом демон, - умоляю, спаси ее. На что ваах махнул рукой. Вхету, молча, встала в изголовье, прижала Илларию за плечи к столу, а Марбас резким движением вытащил меч из груди, тут же хлынула кровь, женщина тогда накрыла рану сложенным в несколько слоев полотенцем. В это время Марбас взял в одну руку резец, во вторую – колотушку, и, склонившись над Илларией, принялся набивать узор вокруг раны. Лезвие легко входило в нежную кожу, оставляя после себя небольшие продолговатые разрезы. Когда настала очередь особой краски, приготовленной из угля агатиса

[16]

, Марбас взял уже другой резец, плоский и начал вбивать в раны чернила, наговаривая при этом слова на древнем языке ваахов.  После каждого слова, чернила приходили в движение, они проникали под кожу и устремлялись к ране, постепенно стягивая ее. Так длилось около трех часов. Одеон все это время сидел, не двигаясь. Он внимательно следил за  каждым движением вааха. Было видно, старый мудрец устал, все же сил в его человеческом теле осталось совсем мало. - Переверни ее, - наконец-то выпрямился он, посмотрел на Одеона. Демон тут же подошел, и вместе с Вхету они перевернули деву, уложив ее на живот. И процедура повторилась. Марбас закончил к ночи. Он даже не стал складывать инструменты, а просто сполоснул руки от крови и удалился в комнату. Остальным занималась его жена, она промокнула кровь, обтерла теплой водой кожу ангела, после приготовила пасту из трав, и когда приготовилась наносить, поманила к себе Одеона. Женщина на пальцах показала, что нужно уложить Илларию на бок. Пока демон удерживал ее, Вхету нанесла пасту на раневую поверхность груди и спины, и перебинтовала. На этот раз Одеон уложил деву на спину, а Вхету накрыла ее шерстяным одеялом. Женщина убрала инструменты, потом вынесла Одеону такое же одеяло и удалилась к мужу. Когда все стихло, демон присел на скамью, около головы ангела, начал гладить ее по волосам: - Ты будешь жить и будешь моей… - прошептал он, а после вытянулся вдоль скамейки, накрылся одеялом и скоро уснул. Утро настало незаметно, в небольшие окна пробились первые лучи солнца, они легли на юное создание, что лежало на столе, кожа ангела на пару мгновений просияла светом. Иллария кое-как открыла глаза. Оказавшись в неизвестном месте, принялась вертеть головой, а потом ее взгляд остановился на Одеоне, который спокойно спал на скамье. И как бы ей сейчас ни было плохо, как бы ни болели раны, тем не менее, дева стыдливо улыбнулась. И только она хотела дотронуться рукой до места ранения, как послышался хриплый старческий голос: - Не советую, - Марбас вышел из комнаты, проследовал к ведру с водой, зачерпнул немного в глиняную чашку и поднес Илларии. – Лучше вот, попей. Дева тут же припала к чаше губами, жажда была нестерпимой. - Что вы со мной сделали? – с трудом произнесла, когда выпила всю воду. - Спас. Что же еще… Теперь ты станешь еще красивее, - усмехнулся ваах. Сейчас проснулся и Одеон, он приподнялся и сонными глазами уставился на Илларию: - Ты как? - Твоими стараниями, - тихо ответила ангел, - и вашими, - снова перевела взгляд на старика. - К вечеру перенесешь ее в соседнее фаре, поживете там, - обратился Марбас к демону. – Хочу, чтобы вы присутствовали на церемонии. Да и новостями поделишься, все же, сколько лет прошло. - Да уж, я еще помню тебя юнцом, - захихикал Одеон. Весь день Одеон ухаживал за Илларией, приносил ей еду, менял бинты, да и просто веселил историями из жизни солдат Сопротивления, а она в ответ дарила ему лучистые взгляды и белоснежные улыбки. Если бы кто-то из собратьев сейчас увидел Одеона, то просто-напросто не узнал бы его, ибо этот невероятно жестокий и бессердечный демон, который с большим удовольствием отлавливал и пытал своих врагов, как демонов, так и ангелов, сейчас готов был на все, лишь бы угодить некогда воину света. К вечеру ангел уже смогла встать, но идти самостоятельно Одеон ей не позволил. Он, не спрашивая разрешения, подхватил ее на руки и внес в дом, что стоял в ста метрах от дома Марбаса. Здесь когда-то жила семья, потому в фаре осталась широкая кровать, сколоченная из досок и накрытая ротанговым настилом, стол со скамьей, колыбелька и кое-какая одежда с постельными принадлежностями. Одеон застелил кровать одеялом, сверху накрыл льняной простыней, из второго одеяла скрутил подобие подушки. И пока он занимался подготовкой ложа для раненой, Иллария наблюдала за ним, сидя на скамье. Она никак не могла понять свои чувства к этому демону. Но однозначно он ее притягивал, с ним рядом она чувствовала постоянное влечение, тогда как с Гадриэлем всегда было уютно и спокойно. И ей казалось, что так и выглядит любовь, что любовь не терпит сумасшедших страстей и порывов, однако после встречи с Одеоном все ее представления и убеждения полетели в тартарары. Но и предать Гадриэля она не могла, боялась причинить ему боль, боялась осквернить свою душу. - Можешь ложиться, - отошел в сторону демон. - Спасибо, - и она снова залилась краской, чем рассмешила его. - Да хватит тебе уже краснеть, а то скоро будешь похожа на жопку павиана. - Что? – вытаращила глаза Иллария от такой дерзости. – Хам! - бросила в ответ и легла в постель. - Обиделась что ли? – он присел около нее, взял за руку, но Иллария тут же выдернула руку. - Знаешь ли, когда тебя сравнивают с задницей макаки – это неприятно. И какой только из тебя искуситель? - А с чего ты взяла, что я искуситель? – искренне удивился демон. - А разве нет? - Я, милая, разрушитель, - и он снова взял ее руку. - Тогда все понятно. Иллария улыбнулась и откинулась на подушку, ее белокурые локоны мягкими волнами легли на красивые изящные плечи. Из-под простыни, которой она прикрывалась, выглядывала ложбинка груди. От этого зрелища Одеон тут же ощутил возбуждение, даже дыхание в зобу сперло, но он все же переборол себя, поскольку хотел эту женщину не только физически. - Кто твой друг? – Иллария заметила его волнение, поэтому решила не искушать судьбу и сменить тему. - Он не то, что друг. Я однажды помог ему, за что Марбас отплачивает тем же. Он древний ваах из Преисподней. И случилось ему не повиноваться Владыке, за что совет мудрецов Ада принял решение изгнать предателя, но прежде лишить тела. По завету ваахов, он должен был скитаться вечно по земле, не имея ни тела, ни пристанища. - И как же ты ему помог? - Не дал завершить ритуал до конца. Ваахи лишили его тела, но не успели лишить способностей, коими он обладал. В тот роковой день потерял свой дом и я, - Одеон печально усмехнулся. - Выходит, Марбас реновант? - И еще какой. У него много способностей, он и целитель, и провидец. Во времена далекие, когда еще был собой, владел невероятной силой как разрушения, так и созидания, но утратив тело, лишился и силы. Я привел его сюда, эти земли еще только-только заселялись людьми. Марбас завладел телом маори и остался среди них. Но человеческое тело – оболочка временная, оно стареет, слабеет и подлежит разрушению. - И он следует от тела к телу, - тихо проговорила Иллария. – Я слышала о таких. - Да. Но ему в защиту хочу сказать, что Марбас не меняет тела как перчатки, он отживает весь цикл и когда оболочка приходит в негодность, как сейчас, его дух переходит в новое тело, молодое. - Но как же те люди, как же их души? Получается, он забирает чью-то жизнь, лишает человека воли. - У всего есть своя цена, увы. Те люди, которых он выбирает, согласны с его выбором. Для них это большая честь. Марбас принес много пользы маори, за что они уже несколько веков приносят в жертву одного из своих. - И что же? Скоро он получит очередное тело? На это Одеон кивнул. - Я не хочу на это смотреть. - Он спас тебя, окажи честь. - Но я не просила… Вдруг демон явил свою суть, чем заставил ее смолкнуть: - Не смей так говорить. Ты бы предпочла умереть от клинка воина Преисподней, защищая свою пернатую белоручку? - Сколько же в тебе желчи, - и Иллария отвернулась. – Между прочим, мы с ним одинаковые, мы оба создания Верхнего мира. Зачем же ты тогда спас меня, раз презираешь? Сейчас он вернул прежний облик: - Прости, - Одеон склонился над ней и хотел поцеловать в плечо, но Иллария резко отстранилась. – Но от того, что мне нравишься ты, я не начну любить каждого второго ангела. - Я устала, - недовольно выпалила дева. – Уходи. - Как пожелаешь… Весь следующий день ангел провела в доме в одиночестве, грудь все еще болела, раны иногда кровоточили. Она хотела было посмотреть, что же с ней сделал ваах, но не решилась. Одеон не приходил, вместо него ее навещала Вхету, она заносила еду, забирала пустую посуду, потом принесла чистую одежду и помогла девушке помыться. Иллария после купания надела вышитый узором маори сарафан, на ноги – мокасины. К ночи наконец-то появился Одеон. Он практически не смотрел на нее, не разговаривал, сразу прошел к скамье и лег. Когда лунный свет проник в комнату, а сквозь открытое окно послышались песни ночных насекомых, Иллария обратилась к нему: - Где ты был? Но Одеон ничего не ответил. Его задела реакция ангела, задели ее слова. Демон лежал к ней спиной. - Ну, извини, - не выдержала она, поднялась с кровати и подошла к нему. – Я повела себя грубо. Вместо благодарности, начала предъявлять претензии. Просто я никак не могу понять тебя. Ты демон, я ангел… Вам по природе свойственно ненавидеть нас. Для меня все это сложно и непонятно. Тогда он развернулся, положил руку ей на затылок и склонил к себе, затем поцеловал. Этот поцелуй вывел обоих из равновесия. Иллария хотела было отстраниться, но не смогла. Одеон же решил не упускать шанс, он обхватил ее, и спустя секунду уже оба были в кровати. Демон аккуратно снял с нее сарафан, его губы касались белоснежной кожи ангела в самых чувственных местах.  Но когда он лег на нее, Иллария съежилась от боли, Одеон сразу же поднялся. - Больно? - Есть немного. Но ты же не остановишься? – спросила с придыханием. - Нет… Тогда он лег на кровать, а Иллария села на него сверху. Одеон кожей ощутил силу ее возбуждения, влажность  ее тела. Возникло непреодолимое желание овладеть ею целиком и полностью. И все это бредни, когда говорят, что лишь демоны способны подчинять и соблазнять, порою, демоны сами поддаются чарам, пропадают в пучине страсти и любви, что  и случилось с Одеоном. Он приподнялся, начал целовать ее грудь, придавая остроты языком, отчего ангел глубоко задышала. Спустя пару мгновений он вошел в нее, Иллария же потеряла контроль над собой и просияла светом, в ответ из тела Одеона вышла тьма. - Я люблю тебя, - неожиданно произнес демон. Но она ничего не ответила, побоялась произнести вслух то, что уже зародилось глубоко в сердце. Вместо слов Иллария уложила его на спину и поцеловала так страстно, как только смогла. Она дотронулась ладонью до его щеки, затем опустилась к шее, груди. - Ты погубишь меня, - прошептала чуть слышно, - если когда-нибудь разлюбишь. - Этого не случится, пока я жив. Иллария не хотела расставаться с новыми для нее ощущениями и чувствами, ее бедра двигались то медленнее, то быстрее. Скоро Одеон оказался сзади, он прижал ее к себе, одну руку положил на живот ангела, второй коснулся внутренней части бедра, слегка отвел правую ногу в сторону, и Иллария снова ощутила его в себе. Больше она не смогла терпеть и в момент очередного движения, почувствовала сильный оргазм. Ангел в этот момент вся сжалась, что послужило финальным аккордом и для него. Одеон развернул ее к себе и продолжил целовать. Когда наконец-то страсть уступила место приятной истоме, оба легли. Иллария коснулась татуированной груди демона, провела пальцами по шрамам. - Твое тело все в этих шрамах. Неужели оно того стоило? - Эти татуировки помогли мне выжить и не раз. Когда демоны Люцифера открыли охоту, битвы происходили постоянно, многие заканчивались для меня смертельными ранами.   И я приходил к Марбасу. - Значит, у меня на груди и спине теперь то же самое? - Да. Кстати, - Одеон дотронулся до повязки. – Уже можно снимать. Он аккуратно размотал бинт, затем убрал куски марли. Иллария же посмотрелась в небольшой кусок зеркала. На коже красовался необычный узор, он шел по кругу, изогнутые линии формировали странный, но интересный рисунок. Правда, шрамы еще не зажили до конца, и виднелась припухлость, однако от колотого ранения не осталось и следа. - Белокурая маори, - улыбнулся Одеон. - Спасибо тебе. Ты вдруг ворвался в мою жизнь, разбудил от многовековой спячки. Но мне страшно… - Иллария легла ему на плечо, нежно поцеловала в шею. - Боишься, что испорчу тебя, - засмеялся демон. - Не знаю… Я боюсь будущего, что ты однажды наиграешься и оттолкнешь. - Я тоже не первый день существую, Иллария. И успел устать от одиночества, от постоянных скитаний. А еще, ты первая женщина, которая напрочь снесла мне голову. - А ты похож на них? - На кого? - На маори. - Ничего удивительного, все мы сотворены по образу и подобию, - усмехнулся Одеон. – Так, ты уважишь Марбаса? Посетишь церемонию? - Да. На следующий день Иллария вышла из фаре. Ее глазам предстала картина повседневной жизни племенных маори. Дети носились туда-сюда, женщины то о чем-то спорили, то смеялись, при этом каждая была чем-то занята, плетением ли корзин, приготовлением порошков из орехов и круп, уборкой или стиркой. Мужчины тоже не сидели без дела. А Марбас отдыхал на пороге дома с женой, они держались за руки и о чем-то тихо-тихо разговаривали. Этот старик искренне и горячо любил Вхету, как и она его. Двое прожили целую жизнь, хоть для Марбаса и не первую, но первую для нее. Ваах не мог потерять эту женщину, потому пошел против всех правил Отца и решил перенести дух любимой в молодое тело, решил подарить ей бессмертие. Ангел подошла к ним: - Спасибо, Марбас. - Этот день мне запомнится на долгие столетия. Впервые я слышу слова благодарности от воина света. Я помог тебе, потому что Одеону случилось влюбиться. А любовь – достойная причина. - И все же, теперь я ваша должница. - Полно, девочка. Ты, главное, не обижай демона, - указал он на Одеона, разговаривающего с местным охотником. – Это снаружи он такой свирепый, а изнутри мягкий и сладкий как перезревший батат, - последние слова старик сказал на языке маори и они с женой рассмеялись.    К вечеру вся деревня принялась за подготовку к церемонии, женщины прибрали и украсили ритуальную фаре, мужчины внесли туда два плетеных кресла. Ангел все это время наблюдала за деревенскими, в какой-то момент она заметила двух молодых людей, парня и девушку, они были одеты в светлые одежды, их волосы украшали цветы и перья птиц. Двое смотрели друг на друга влюбленными глазами. Иллария поняла, они и есть те, кому суждено сегодня потеряться во времени. Ей стало больно от этого, взгляд тут же наполнился печалью. - Не грусти, - возник около нее Одеон. – Они не расстанутся, их души будут спать спокойно от ощущения близости. - Тем не менее, сегодня у них отнимут счастье, отнимут любовь, а главное, отнимут жизнь. - Идем, - взял ее за руку демон. Они пошли в лес, скоро Одеон вывел Илларию к небольшому водопаду. Потоки воды срывалась с возвышения и устремлялась в озеро, из недр которого, то там, то здесь вырывался горячий пар.   - Не желаешь искупаться? - Почему бы и нет. Оба разделись и вошли в воду, конечно же, Одеон не смог просто так смотреть на стройное тело ангела, через пару минут они уже занимались любовью. А спустя час из деревни послышалась музыка. - Нам пора, - прошептал сквозь прерывистое дыхание Одеон. Все маори сидели слева от ритуальной фаре, а справа были лишь двое – избранные, они держались за руки и все время смотрели друг на друга, запоминали. И парень, и девушка имели весьма привлекательную внешность и стать. Спустя полчаса из дома вышел Марбас с женой, они неспешно под звуки токере и рориа проследовали в фаре, за ними следом вошли и избранные. И дверь за ними закрылась. То, что происходило в ритуальной фаре – хранилось в тайне от маори. Деревенские лишь наблюдали необычное природное явление, а именно сгущение тумана около хижины и электрические разряды, кои опутывали мерцающей сетью стены. Иллария смотрела на это все, она-то понимала, что сейчас за дверью древнейшее зло творит свое темное дело, а маори воспринимали сей акт как нечто священное. Как же люди доверчивы и слепы, как же легко поддаются влиянию. И вот, туман рассеялся, природа успокоилась. Дверь отворилась, и из темноты вышли те самые парень с девушкой, они держались за руки и широко улыбались. Больше в фаре никого не было. Парень тут же подошел к Одеону: - Вот сейчас куда лучше, не так ли? - усмехнулся новоявленный Марбас. - Кажется, кого-то сегодня ждет бурная ночь, - Одеон покосился на совсем юную Вхету, которая никак не могла поверить, что снова молода и красива. - Тело – лишь оболочка, - взгляд вааха выдавал его реальный возраст, он был невероятно глубокий и спокойный. – Главное, душа. И душа Вхету со мной. - Что ж… Думаю, нам пора, - Одеон положил руку на плечо Марбасу. - Надеюсь, я не увижу тебя еще столько же, либо увижу, но уже совершенно по другому поводу. - До скорой встречи, парень, - усмехнулся Одеон. - До скорой… Иллария также подошла к обоим и попрощалась.