Патруль времени (сборник) - Пол Уильям Андерсон

— Она вернулась в свою башню, чтобы остаться наедине с богиней, — произнес Хайдхин. Вера огнем полыхала в его душе.

Эверард кивнул.

— Берманд сказал мне то же самое. И я слушал твою речь вчера у ворот города. Но зачем нам перепахивать вспаханное поле? Я лишь хотел узнать, откуда пришли вы со святой Вел-Эдх? Где началось ваше паломничество, когда и почему?

— Мы происходим из альварингов, — ответил Хайдхин. — Большинство из этого воинства еще не родились, когда мы начали. Почему? Ее призвала богиня. — И продолжил довольно бесцеремонно: — Однако ладно, у меня есть более важные дела, чем просвещать чужака. Если ты присоединишься к нам, Эверард, то узнаешь намного больше и, может быть, мы еще поговорим. А сейчас я должен покинуть тебя.

Они поднялись.

— Благодарю за подаренное мне время, господин, — произнес патрульный. — Когда-нибудь я вернусь к своему народу. Навестишь ли ты или твои слуги нас, готов?

— Возможно, — уже не так резко ответил он. — Мы глашатаи Нерхи… Но сначала полная победа в этой войне. Прощай.

Эверард прошел сквозь шумную толпу к небольшому загону возле штаба Цивилиса, где оставил своих лошадей. Когда он ехал верхом на этих маленьких германских пони, ноги его едва не волочились по земле. Но он и так выделялся ростом среди окружающих и удивил бы всех еще больше, если бы у него вообще не оказалось лошадей для себя и своей поклажи. Эверард двинулся на север. Колония Агриппины осталась позади и скрылась из виду.

Вечерний свет золотом сверкал на речной глади. Окрестные холмы были почти такими же, какими он помнил их в родной эпохе, но поля повсюду заросли бурьяном. Тут и там виднелись разрушенные дома, белели кости, нередко человеческие: всего несколько месяцев назад в этих краях неистовствовал Цивилис.

Безлюдье было ему на руку. Тем не менее он дождался темноты, прежде чем сказать Флорис:

— Все в порядке, спускай платформу.

Никто не должен видеть, как он исчезнет, а транспорт, способный взять на борт лошадей, более заметен, чем темпороллер. Она прислала платформу с помощью дистанционного управления, он погрузил животных на борт и мгновение спустя, преодолев огромное расстояние, прибыл в базовый лагерь. Через минуту Флорис присоединилась к нему.

Они могли, конечно, переместиться в уютный, современный Амстердам, но это означало бы напрасную трату времени там, в будущем: не на перемещения туда и обратно, а на переезды от штаб-квартиры и назад, на переодевания, просто на то, что из-за перемены обстановки приходится постоянно перестраиваться. Лучше уж остаться здесь, на этой древней земле, свыкнуться не только с людьми, но и с ее природой. Природа — ее естественность, таинства дня и ночи, лета и зимы, бурь, звезд, растений, смерти — заполняет мир и души людей. Нельзя до конца понять народ, сопереживать ему, пока не войдешь в здешний лес и не позволишь лесу проникнуть в твою душу.

Флорис выбрала для лагеря вершину отдаленного холма, царящего над бескрайними лесами. Никто, кроме, может быть, редкого охотника, не видел его, и уж точно никто не взбирался на голую вершину. Северная Европа еще не была так густо заселена; группа племен числом в пятьдесят тысяч считалась большой и жила на огромной территории. Даже другая планета могла показаться менее чужой этой стране по сравнению с тем, что будет здесь в двадцатом веке.

Два одноместных укрытия расположились бок о бок, освещенные мягким светом, а над кухонным агрегатом, порождением технологии, намного опережающей знакомую им технологию двадцатого века, вился аппетитный запах. Несмотря на это, Эверард, разместив лошадей, разжег костер из подготовленных заранее сучьев. Они поели в задумчивом молчании, потом отключили лампу. Кухонный агрегат стал еще одной тенью, не слишком отличающейся от остальных. Не сговариваясь, они сели на траву возле костра, словно каким-то шестым чувством поняли, что так будет лучше.

Ветерок нес с собой прохладу. Время от времени ухала сова — тихо, словно вопрошая оракула. Верхушки деревьев волновались и блестели под звездами, будто морские волны. Седой прядью тянулся над ними на север Млечный Путь. Выше сверкала Большая Медведица, которую народ называл Ковшом или Небесным Отцом.

«А как называют это созвездие на родине Эдх? — подумалось Эверарду. — И где эта родина? Если Джейн незнакомо слово „альваринг“, то, очевидно, никто в Патруле не слышал о таком племени».

Потрескивал костер. Он раскурил трубку, и дым от нее смешался с дымом костра. Мерцающее пламя время от времени выхватывало из темноты лицо Флорис с крепкими скулами и сбегающие по плечам косы.

— Думаю, пора начинать поиски в прошлом, — произнес Эверард.

Она согласно кивнула.

— События последних дней подтверждают Тацита, не так ли?

Все это время Эверарду приходилось оставаться среди участников событий. Флорис вела наблюдения с высоты, но также играла не менее важную роль. Если его возможности были ограниченны, то она могла охватить широкую панораму и потом, ближе к ночи, рассылала своих миниатюрных роботов-шпионов записывать и передавать все, что происходит под намеченными заранее крышами.

Таким образом они многое узнали. Сенат Колона осознал свое отчаянное положение. Могут ли они добиться менее тяжких условий сдачи и будет ли она почетной? Племя тенктеров, живущее напротив, на другой стороне Рейна, прислало парламентеров, предлагавших объединиться в независимый от Рима союз. Среди условий было требование до основания разрушить городские стены. Колон отклонил предложение, согласившись лишь на сотрудничество и на то, чтобы переход через реку оставался свободным в дневное время — до тех пор, пока между сторонами не возникнет больше доверия. Предполагалось также, что посредниками в таком договоре будут Цивилис и Веледа. Тенктеры согласились. Примерно тогда же прибыли Классик и Цивилис-Берманд.

Классику хотелось как можно скорее отдать город на разграбление. Берманд противился. Среди прочих причин была и та, что в городе находился его сын, взятый заложником в период смуты в прошлом году, когда он все еще боролся за корону императора для Веспасиана. Несмотря на все, что произошло с тех пор, с мальчишкой хорошо обращались, и Берманд настаивал на его возвращении. Влияние Веледы могло принести взаимовыгодный мир.

Так и произошло.

— Да, — высказался Эверард. — Я полагаю, и дальше все пойдет в соответствии с хроникой.

Колон сдастся, не слишком пострадав, и присоединится к союзу мятежников. Однако город возьмет новых заложников — жену Берманда с сестрой и дочь Классика. И то, что оба они так много поставили на кон, говорило больше чем о нуждах политики или о важности соглашения, это говорило о власти Веледы.