Время одуванчиков - Александр Афанасьев

Наверх было два варианта. Либо через спортсменов, либо через бродяг – так, по старомодному называли себя воры. Часто все решала случайность. В спортсмены обычно приходили через тренировочный зал, через тренеров. В блатные – через учет, через детскую комнату милиции, через взрослых дружков.

Для него все решилось, когда он попал в ментовку. До того его уже успешно выгнали из школы и перевели в другую – учиться он от того лучше не стал, только обозлился. И те выходки, которые он совершал – видимо, это была отчаянная попытка отомстить всему миру, от которого он не видел ничего хорошего.

А учителя? А что учителя? Учитель что может? Все их угрозы – поставить на учет, перевести в школу для дебилов – это так, слону дробина. В колонию отправят – для этого надо совсем что-то выдающееся отмочить.

Как то раз, сидя в ожидании ИДН32, он пересекся с пацанами, за которыми уже были взрослые дела. Кража, дали условку, и они пришли отмечаться. Разговорились, от них Сникерс узнал про «взрослые тусовки» с матерыми углами. Решил «жрать с ворами» – а что оставалось?

Вот и стал он кентоваться с дядей Колей, разучивать «музыку33», впитывать тюремные мудрости (первая из которых: тюрьма вору – дом родной) и делать все чтобы доказать и себе и другим, что он правильный пацан и что ему доверять можно.

И сам он, по совету дяди Коли подтягивал к себе совсем сопливую шпану, чтобы и самому быть хоть маленьким, но бригадиром.

Потому, получив задание от дяди Коли, он направился к многоэтажкам, где в подвалах тусовалась шпана…

Играли в карты. Тогда популярны были карты с голыми бабами, они стоили дороже. Сникерс улучив момент, бросил фото телки.

– Ну, чо скажете?

– А чо, нормальная бикса

– Она на моего другана заявку накатала. Поучим?

***

Учить им было не впервой. Это было как бы общественное задание – если одна заяву напишет, потом так же вторая, третья – и поехало. Надо сразу таких…

Тогда еще ни дверей железных не было ни кодовых замков – двери были деревянные, с закрашенными стеклами, хлябали на ветру. Потому они прошли в подъезд и стали ждать. Дом был с мусоропроводом, да и подвал они вскрыли.

Хотя они собирались управиться быстро.

Сначала ничего не происходило. Потом поехал лифт, они напряглись – но лифт проехал выше. Они стояли на третьем, в то время как дом был девятиэтажный.

Потом появился мужик. Среднего роста, в беретике, выглядел как лох. В руках у него была сумка, он шел наверх.

Сникерс мельком посмотрел на него. Опасности мужик не представлял. На улице могли бы что-то и вытворить, но тут…

Мужик вдруг остановился.

– А ты чо тут делаешь, пацанчик? Ждешь кого? Или просто дро… ь?

Сникерс посмотрел на мужика:

– Слышь, мужик. А ты знаешь, чо такое минно-взрывная травма?

– Знаю, – сказал мужик и достал из кармана пистолет.

Сникерс прищурился. Он не понял, что это боевой. Подумал, газовый.

– Хочешь, чтобы я тебе его в ж… засунул?

– Попробуй

Сверху спускались еще двое. У одного был помповик с пистолетной рукояткой, у другого – Стечкин.

– Руки в гору. Считаю до трех, два уже было

Сникерс посмотрел в дуло дробовика и послушно поднял руки.

***

Под прицелом их вывели из подъезда и посадили в «пирожок» – ижевский пикапчик. Заперли двери и куда-то поехали. Сильно трясло, так что головами о потолок бились, Но бежать даже мыслей не было, да и как?

Приехали – куда-то за город. Судя по тому, как трясло, – ехали по плохой дороге. Потом остановились. Лязгнул замок, хлябнула дверь.

– На выход…

Сникерс, а затем и его подельники – выбрались наружу, под слепящий свет фар. Сникерс с ужасом увидел выкопанную яму и понял, что их сейчас будут убивать.

– Кто такие? Под кем ходите? Чо, языки в ж… засунули или чо?

– Я Сникерс – сказал Сникерс и голос его предательски дрогнул – а это Татарин и Бика. Мы под Микробом ходим.

– Микроб кто такой? Ты Микроба знаешь?

– Не…

– Он в блинке на Ломоносова сидит, – внес ясность Сникерс.

– В блинке на Ломоносова? Сань, ты это место знаешь?

– Чо я забыл в этой блеваловке… – второй голос. Кто говорит было не видно, из-за света фар.

– Ну, допустим, под Микробом. А в адресе у моей сеструхи чо делали? Ты чо, оглох? Или тебе колено прострелить?

– Просто стояли.

– Просто стояли. А ты знаешь, что тебе, шпане, даже в подъезд к моей сеструхе нельзя заходить? Чо у них было?

– Да так, по мелочи…

Тот, кто вел разборку, без интереса пошерудил в отнятом барахле, высыпанном на капот.

– Бабочку на рынке покупал? Кто же так точит. О, гандоны. Просроченные. Ты чо, пацан, денег не имеешь даже на гандоны нормальные…

Бандиты заржали.

– Хамили?

– Не. Вежливые.

– Раз вежливые… с вас штраф штука. За то что к моей сеструхе Насте в подъезд зашли без спроса. Штука есть?

– Какая штука? У них и на гандоны то нет… – второй голос

– Реально? Ладно, давай сколько есть…

Трое отморозков пошерудили по карманам. Набралось триста сорок рублей. И еще мелочь.

– Вот…

– Чо такие бедные то? Лады. Будем считать, что на этот раз разошлись краями. Запомни сам и другим передай, кого из вас упырей рядом с моей сеструхой увижу, вот в эту яму зарою. Всосал? Не слышу!

– Поняли мы.

– Тогда бывай. Лучше пока пару дней отсидитесь, чтобы под замес не влететь. А Микробу при случае передай, если возбухнет, я его лично бактерией сделаю. Город в той стороне. Дойдете…

Захлопали двери, взревели моторы. Бандитские джипы один за другим срывались с места, уходили в сторону города. Когда огни их стоп-сигналов растаяли в темноте – в том же направлении уныло побрели и несостоявшиеся насильники.

***

– Ты чо гонишь?!

– Не гоню я, Белый, в натуре все так было! Два джипа, бритые со стволами! Сказали, если Микроба увидят, бактерией сделают!

– Не ори. Сколько их было?

– Восемь… или семь…

– Так восемь или семь?

– Не знаю! Сказали, кого только рядом увидят с этой Настей, в яму закопают!

…

– Они в натуре крутые, Белый, у них у каждого ствол!

– Не мельтеши. Ладно. Вопросов к тебе нет. Отсидись дома пока.

– А деньги?

– Какие деньги? Ты работу не сделал!

***

– Бактерией говоришь…

Микроб сильно задумался.

С одной стороны, он – смотрящий по району и должен выполнять функции смотрящего.