Связующая Нить. Книга 1 - Анатолий Хохлов

— Так и знала, что раздетой прибежишь, лисенок наш, — вздохнула, светясь от счастья, старая служанка. — Из дворца вынесла и берегла, чтобы тебя согреть.

— Спасибо, бабушка, — пискнула Кицунэ, одарив Таку любящим взглядом.

Бабуля расцвела пуще прежнего.

— Скорее, — снова вмешался генерал Кенджи. — Времени мало.

Самурайские кони получили по ушам от строгих хозяев и только недовольно пофыркивали, когда на их спины забирались посторонние. Ехать пришлось по двое-трое, но увеличения веса могучие звери даже не почувствовали. Единственное давление, что они ощущали, было исключительно психологическим.

— Вперед, — скомандовал Кенджи и ударил своего коня пятками.

Прохожие шарахались в стороны, стража у городских ворот даже не подумала выставлять заслон на пути генерала. В скором времени столица страны Водопадов осталась позади, беглецы вырвались на свободный простор, но генерал вдруг дернул поводья коня, и могучий зверь свернул с дороги. Не снижая скорости, он принялся дробить копытами смерзшуюся землю луга. В шлеме Кенджи звучал голос оставшегося в городе капитана сил закона, тайного поддерживающего повстанцев. Предупреждение о погоне и перекрытых дорогах. Похоже, враги все же сумели оправиться и снова начинают охоту.

Рийо выслушал доклад Гесшина и сухо кивнул.

— Вы правы, шиноби-сан. Я не могу оставить без внимания тот факт, что люди моего клана действуют совместно с повстанцами, противостоящими законной власти. Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Я обо всем позабочусь.

«Шиноби Ветра должен был передать мне документы, касающиеся того старого дела, сразу, как архив Юидая будет похищен. Прошло уже немало времени, значит, что-то лазутчику помешало. Уж не интерес ли к делам того оборотня, который помог ему спастись? Вполне возможно, что шиноби предал меня и передал документы леди Хикари. Если в клане узнают о моих делах, это будет крахом. Проклятый Юидай заставлял наш клан творить слишком много зла, подавлять бунты и сражаться против его врагов. Популярность Маэда в стране упала хуже некуда. В этом справедливо винят меня. Как бы не пришлось вскрывать себе живот».

Отправив прочь шиноби, Рийо начал отдавать приказы подчиненным. Отряды, посланные следом за бежавшими повстанцами, получили приказ вернуться и перекрыть дороги. Группа самураев, которой командовал Рийо, получив приказ готовиться к бою, вскочила в седла. Пятьдесят отборных воинов генерал возглавил лично и, получая указания от следящих за Кенджи шиноби, повел их следом за ускользающей целью. Рийо бросало то в жар, то в холод, как случалось уже не одну тысячу раз с тех пор, как он, поддавшись зависти к брату и злобе против отца, свершил чернейшее из дел, которое только может совершить человек.

Копыта коней грохотали по мостовой, выворачивая булыжники. Люди едва успевали шарахаться в стороны, спасая свои жизни. Лишь раз отряд остановился, когда группа стражей закона преградила им дорогу и затребовала причину перемещения такого количества вооруженных людей. В городе местами уже начали вспыхивать беспорядки и паника, требование было вполне законно, и Рийо, не ожидая подвоха, обрисовал перед капитаном ситуацию. Капитан, выслушав, кивнул, и его воины расступились. Их было десять против пятидесяти, и помочь генералу Кенджи страж мог только предупреждением. Благо что в распоряжении отряда был мощный радиопередатчик.

Генерал Кенджи сделал рукой знак остановиться, группа пару мгновений топталась на месте, а затем устремилась в лес, напролом. Кицунэ, чувствуя снова разгорающийся страх, жалась к матери и пыталась унять бегущую по телу дрожь.

Прошло несколько минут, кони вырвались из леса на проселочную дорогу. Бежать стало легче, но едва отряд успел набрать скорость, как генерал снова поднял руку и дернул поводья коня, останавливая его.

— Плохо дело, — сказал генерал. — Кто-то наводит их. Остался путь через холмы на западе. Густые леса и кустарник не позволят там пройти коням. Самураи без коней, в тяжелой броне, долго бегать не могут. Пешие успеют спастись. Микио-доно, Ясуо-доно, забирайте женщин и уходите этим путем максимально быстро. Постарайтесь вычислить шиноби-наводчика, но… он весьма профессионален в искусстве скрытого передвижения.

— А как же вы? — спросила Кицунэ у Кенджи, пока соскочившие с коней старые самураи помогали сойти на землю ей и Хикари.

— Думаю, пора показать врагам, что они выбрали не ту дичь для охоты, — грозный лидер самураев надел стальной наличник и поудобнее перехватил копье, увеличенную в несколько раз копию того, что использовал в пешем сражении. — Если продолжится так, как сейчас, враги могут принять наше беспокойство о вашей судьбе за трусость. Этого нельзя допустить, и потому мы примем удар на себя.

Кицунэ едва нашла в себе силы утаить внешние проявления страха. Без фальши, оценивая сейчас свои силы, она могла уверенно сказать, что не продержится и минуты в бою. Без пластов брони и мускулов, которые нарастить ее истощенное тело не может, Кицунэ могла надеяться только на то, что враги умрут от смеха, глядя на ее нелепые попытки сражаться.

— Я… я тоже… — все же пискнула девчонка и заслужила гневный взгляд от генерала.

— Плохая шутка, юная леди, — Кенджи хлопнул кулаком по шее коня, который, услышав о назревающей битве, радостно начал переминаться с ноги на ногу. — Разговор окончен. Уходите. Увидимся позже.

Подняв облачко пыли на тропе, трое верховых самураев умчались прочь.

— Я тоже не боюсь врагов! — обиженно заявила Кицунэ.

— Думаешь, я боюсь? — хмыкнул Микио, привставая на корточки и отводя руки за спину. — Человек должен быть там, где он нужнее. Сейчас ты должна остаться со своей мамой и не смей даже заикаться о боях. Забирайся мне на спину, лисенок, и держись крепче.

Девочка, видя, как Хикари усаживается на спину Ясуо, смутилась.

— Дедушка Микио, но ты же хромой!

— Тройное презрительное «ха»! Ты говоришь, солдат? Я боевой капитан самураев, командовавший тысячей, когда твой генетический код еще даже в фантазии ученых не мелькал! Слушай приказ! Молча прыгай мне на спину и сиди тихо. Отвлечешь меня во время бега болтовней, точно оступлюсь и лоб себе расшибу.

— Но…

— Кицунэ, — Хикари умоляюще посмотрела на девочку. Маленькая оборотница, сдаваясь, села на спину самурая.

Сердце Кицунэ сжималось от боли. Она почти не знала дядю Кенджи и тех самураев, что были с ним, но слишком все это напоминало то, как она бежала, оставив дедушку Такео перед множеством врагов. Кицунэ не хотела, не могла убегать, когда кто-то умирает за нее.