Иван Ефремов - Ольга Ерёмина

Кари Рама, возражавшего капитану, удалось убедить, но Мут Анг зорко взглядывает на него перед погружением в сон, опасаясь за психологическое состояние молодого человека. Человек — это действительно «сложнейшая архитектура чувств», предвидеть все проявления которой в столь необычных условиях полностью никогда нельзя.

Капитан «Теллура» размышляет о глобальных цивилизационных процессах, о том, что «семьсот лет значили мало в эпохи древних цивилизаций, когда развитие общества, не подстёгнутое знаниями и необходимостью, шло лишь к дальнейшему распространению человека, заселению ещё пустых пространств планеты».

Ефремов вкладывает в мысли капитана собственные рассуждения, собственную жажду жизни: «Почти с ужасом Мут Анг подумал: каково было бы людям древнего мира, если бы они могли знать наперёд медлительность тогдашних общественных процессов, понять, что угнетение, несправедливость и неустроенность планеты будут тянуться ещё так много лет? Вернуться через семьсот лет в Древнем Египте означало бы попасть в то же рабовладельческое общество, с ещё худшим угнетением; в тысячелетнем Китае — к тем же войнам и династиям императоров, или в Европе — от начала религиозной ночи средневековья попасть в разгар костров инквизиции, разгула свирепого мракобесия.

Но теперь попытка заглянуть в будущее сквозь насыщенные изменениями, улучшениями и познанием семь столетий вызывает головокружение от жадного интереса к потрясающим событиям.

И если подлинное счастье — движение, изменение, перемены, то кто же может быть счастливее его и его товарищей? И всё же не так просто! Человеческая натура двойственна, как окружающий и создавший её мир. Наряду со стремлением к вечным переменам нам всегда жаль прошлого, вернее, того хорошего в нём, что отфильтровывается памятью и что прежде вырастало в представления о минувших золотых веках».

Только сильный душой готов предвидеть будущее!

Попробуем, к примеру, шагнуть на семь столетий назад и представить общение с человеком начала XIV века. К Смоленску подобралось огромное Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтское, раскинувшееся от Чёрного до Балтийского моря. В лесных дебрях прячется крошечная деревянная Москва, ещё не получившая первого подтверждения богоизбранности — грамоты хана Джанибека Ивану Калите, после которого стали составляться московскими князьями духовные грамоты — завещания. Московское княжество соседи ещё не начали звать Залесской ордой и вообще мало обращают на него внимания. Периодически усиливаются апокалиптические ожидания, подчиняющие себе весь уклад тогдашней жизни. Только внуки тех, кто пока босоногими детишками бегает по дворам, напитываясь мифом безвременья, выйдут на Куликово поле и явят миру энергию пассионарного взрыва и рождения нового этноса. А пока даже не угадывается мощный белокаменный кремль, первые пушки на стенах, духовный подвиг Сергия Радонежского и Андрея Рублёва. Нет помыслов о будущем. Каждый год может оказаться последним. И последнее дело, болезненный вывих лукавого мудрствования — рассуждать о том, как будут жить люди спустя века. Душу надо спасать! Ради этого явились на свет, и Последние Времена уже лижут тёмным пламенем, опаляя души трансперсональной жутью коллективного бессознательного эпохи…

Иная жизнь, иной образ мира, иные ценности и смыслы. Даже в смерти нет нам с ними общности!

Мы видим прозрачные контуры ефремовского Великого Кольца времени. Конвергенция сжимает не только разбросанные в пространстве цивилизации, но и различные времена. Эволюционная спираль стягивается всё туже, ближе к точке сингулярности подходя к полной победе над временем — не только научно-технической, но и духовной. Время тогда потеряет свой смысл, обратится в вечность…

Но это будет потом.

Общение людей в ефремовском будущем исполнено глубокого значения. Это приводит подчас к очень любопытным результатам. Когда всё в человеке подчинено высокой и благородной цели, когда он глядит на мир сквозь призму осознанных закономерностей, ход его мыслей строен, а причудливые изгибы ассоциаций только помогают в постижении того или иного феномена. Кажется, что весь мир помогает, как бы специально подбрасывая те темы и идеи, что пригодятся в ближайшем будущем. Так и звездолётчики словно бы случайно выходят на тему братьев по разуму.

Отличительная черта человека будущего — пристальное исследование любой проблемы, начиная с её истории. Обсуждение смысла полёта «Теллура» привело к вопросу взаимодействия природы и человека, о том, каким путём идёт материя в познании самой себя. Появление чужого звездолёта выглядит в этой связи совершенно закономерно и будит дальнейшую мысль, уже обретшую самые практические очертания. Герои повести говорят о неизбежной стагнации и самоуничтожении агрессивных видов, о своеобразном законе плодотворности. Не может напряжённая космическая жизнь осуществляться людьми с примитивной психологией собственников-индивидуалистов, только всеобщими усилиями можно проложить путь к звёздам. Должно быть скоординировано слишком много частностей и твёрдо приведено к общему знаменателю слишком много личных устремлений.

«Как подготовить себя к предстоящей встрече? — задаются вопросом звездолётчики. И отвечают: — Помнить о всей кровавой и великой борьбе человечества за свободу тела и духа!»

Самым важным, захватывающим и таинственным был вопрос: каковы те, что идут сейчас нам навстречу? Страшны или прекрасны они на наш земной взгляд?

Биолог корабля Афра Деви развивает идеи, высказанные профессором Шатровым в повести «Звёздные корабли»:

«Облик человека, единственного на Земле существа с мыслящим мозгом, не был, конечно, случаен и отвечал наибольшей разносторонности приспособления такого животного, его возможности нести громадную нагрузку мозга и чрезвычайной активности нервной системы.

Наше понятие человеческой красоты и красоты вообще родилось из тысячелетнего опыта — бессознательного восприятия конструктивной целесообразности и совершенства приспособленности к тому или другому действию. Вот почему красивы и могучи машины, и морские волны, и деревья, и лошади, хотя всё это резко отличается от человеческого облика. А сам человек ещё в животном состоянии благодаря развитию мозга избавился от необходимости узкой специализации, приспособления только к одному образу жизни, как свойственно большинству животных.

И красота человека в сравнении со всеми другими наиболее целесообразно устроенными животными — это, кроме совершенства, ещё и универсальность назначения, усиленная и отточенная умственной деятельностью, духовным воспитанием».