Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

«…Сам пьяница, он перманентно находится в состоянии нервного перевозбуждения, которое отчасти, вероятно, обусловлено и воздействием бледной спирохеты112. Хотя у нас нет доказательств в пользу последнего предположения, оно выглядит весьма правдоподобным и ничем не опровергается. Гофман наслаждается второй жизнью, наступающей в тот момент, когда гаснут свечи; без всяких усилий проникает он в тот мир, куда большинство людей могут попасть только через врата искусственного рая, создаваемого с помощью наркотических средств…». (Виткоп-Менардо, 1999, с. 133.)

Особенности творчества

«Визионер и острый трезвый мыслитель, мистик и тончайший аналитик психопатологических явлений, капризный импрессионист в изображении смены душевных состояний и реалист-скептик, насквозь видящий механику житейской борьбы и отношений, Гофман явился связующим звеном в смене и литературных школ и философских систем». (Петровский, 1930, с. 561.)

«Гофман говорил часто своим друзьям: я работаю, сидя за фортепиано, с закрытыми глазами и воспроизвожу то, что подсказывает мне кто-то со стороны… Мог исключительно творить только в состоянии опьянения. В нюансировании своих творческих настроений путем алкоголя Гофман достигал виртуозности. Он не был вульгарным пьяницей, но он сознательно делал самые различные смеси из алкогольных напитков, чтоб вызвать тот или иной творческий приступ». (Сегалин, 1926а, с. 38, 67.)

«Сказочник Гофман, которому создаваемые им герои начинали внушать страх в процессе творчества, просил жену остаться с ним». (Кузнецов, Лебедев, 1972, с. 170.)

«…Гофман в своем Крейслере в сущности только описывал самого себя и свое безумие». (Ломброзо, 1892, с. 180.)

[На сочинение повести-сказки «Крошка Цахес» (1819)] «…его вдохновили бредовые видения, преследовавшие его во время болезни весной 1818 года». (Виткоп-Менардо, 1999, с. 198.)

«Большинство произведений, которые оставил после себя Гофман, были написаны в последние 15 лет его жизни, то есть в то время, когда он регулярно пил. Ясно, что алкоголь поставил свое клеймо и что повсюду можно найти следы сумасшествия, жертвой которого он был». (Киепетапп, 1911, с. 75.)

«…Придется признать, что его гениальность была во многом обусловлена алкоголем…Озарения приходили к Гофману в состоянии алкогольного дурмана, и он приберегал образы своих пьяных галлюцинаций до наступления мучительных и жестоких часов похмелья. В эти часы он фиксировал их на бумаге с той силой выразительности, что была, если не обусловлена, то обострена физической и психической депрессией…Он пьет не потому, что ему это нравится, а для того, чтобы разогреть свое воображение… Сон играл исключительно важную роль при зарождении произведений Гофмана». (Виткоп-Менардо, 1999, с. 109, 135.)

«Мастерски изображал эпизоды психических нарушений, например, у Медарда (алкогольная паранойя)» (Klinke, 1905, с. 144.)

«Свои фантазии черпал в опьянении, это — сновидения пьяницы. В отличие от других романтиков он не выдумывал свои образы, а видел и слышал их наяву». (Pelman С.; цит. по Lange-Eich-baum, Kurth, 1967, с. 392.)

«Таким образом, можно говорить о постоянном слиянии автора и его героев, порой выраженном слабо и едва заметно, порой же явленном тем ощутимее, чем более живую симпатию испытывает Гофман к реальному прототипу своего персонажа. Нередко также имеет место акт отторжения, и у нас есть все основания предполагать, что тема безумия, столь часто возникающая в его произведениях, была для него не романтико-поэтическим живописным украшением, но попыткой магического заклятия тяготевшей над ним фатальности: расщепления личности, постоянной угрозы шизофрении… он осознает, что его личность расщеплена. Однако ему, как никому другому, известно, что такое шизофрения, а потому он, как никто другой, умеет с ней справляться. Чтобы отогнать ее от себя, он нередко прибегает к такому гениальному для того времени способу, как описание ее в своих произведениях. Тема двойника возникает в них постоянно…Совершенно очевидно, что это было результатом шизофренических расстройств…Он оказался первым, кто ввел в литературу тему двойника, которая с тех пор присутствует в ней постоянно…» (Виткоп-Менардо, 1999, с. 19, 52, 54.)

«Сохранил творческую продуктивность до конца жизни; когда уже не мог писать, то диктовал». (Braun, 1940, с. 67.)

«В последние месяцы жизни писатель, похоже, становится еще более эксцентричным и сентиментальным. Несмотря на возобновление болезни, он и не думает себя щадить. Издатели с нетерпением ждут его новых текстов, да и он сам, чьи расходы постоянно превышают доходы, неотступно преследует их просьбами о выплате задатков». (Виткоп-Менардо, 1999, с. 212.)

Гофман — прекрасный пример того, как гениальный писатель может использовать в своем творчестве собственные психические нарушения (расстройства восприятия, а возможно и расстройства сознания). Именно галлюцинации и делириозные видения явились первоисточником многих персонажей его новелл, сделав их оригинальными. Именно переживаемые им предпсихотические и психотические состояния позволяли ему создавать удивительные сюжеты и фантастические образы. Поражает в Гофмане также разносторонность его дарований — еще одна загадка этой гениальной личности. А в последнем определении сомневаться не приходится. Как сказал о нем Стефан Цвейг: «Кто выдержал столетний экзамен, тот выдержал его на века» (1928 г.). Интерес к личности и произведениям Гофмана в наше время — лишнее тому подтверждение.

ГРАББЕ (Grabbe) ХРИСТИАН ДИТРИХ (1801–1836), немецкий драматурги критик.

«Закладывать за воротник он начал еще в гимназии, а впоследствии в любое время суток готов был принять дозу спиртного. В конторе перед ним всегда стояла кружка пива, но вскоре такой малоалкогольный напиток перестал оказывать желаемое действие, и Граббе перещел на ром и водку». (Гаев, 1999, с. 197.)

«…Долгие годы научных занятий не могли выработать в нем нравственной выдержки благодаря крайне беспорядочно веденному воспитанию. Попытки найти себе определенное занятие не приводили ни к чему. Граббе не уживался нигде и в 1836 г. он умер, физически и духовно разбитый жизнью, полной всевозможных излишеств». (ЭС Гранат, т. 16, с. 356.)

«Социальный отщепенец, одиночка, совмещавший черты огромного самомнения с робостью и мнительностью “выскочки”, Граббе стремится играть роль необузданного гения, яростного циника и ведет образ жизни, который разрушает его физически и морально». (Гальперина, 1930, с. 588.)

«Умер, стяжав печальную славу спившегося гения». (Рубинова, 1964, с. 318.)

«Врожденная психопатичность, неустойчивость психики; вследствие этого — хронический алкоголизм. Почти наверняка tabes (спинная сухотка)». (Ebstein, 1906, с. 486.)

«Галлюцинаторные переживания при лихорадочных и алкогольных де-лириях». (Hildebrandt, 1923, с. 194.)

«Бредовые идеи ревности. Скорее всего алкогольный полиневрит, а не tabes». (Birnbaum, 1920, с. 181.)

«Его друг Карл Цингер писал: “Не раз, когда он возвращался вечером из трактира, то освещал весь дом и начинал тыкать шпагой