Воин - Дональд Маккуин

В своем доме исцеления Сайла едва справлялась с наплывом больных с переломанными костями, синяками и разбитыми головами, как из беженцев, так и из местных жителей.

Гэн пытался решать возникавшие проблемы, разъезжая по южным владениям барона, улаживая споры и разбирая жалобы. Доверие к нему росло с каждым днем. Вскоре к Мурдату уже направляли гонцов с просьбами о помощи. И среди беженцев, и среди их невольных врагов шла молва о справедливости нового вождя, сравнимой лишь с его железной волей. С гордостью рассказывали о проявляемой им заботе и с благоговейным трепетом о том, что приезжает он безо всякой охраны, не считая постоянного спутника Класа, словно им двоим на лошадях с горящими глазами и тремя собаками не страшны никакие враги.

Действия Гэна приветствовали все, кроме, пожалуй, самых жадных торговцев. Он устраивал лагеря, где расселялись беженцы, позволяя им выбирать лидеров. Он открывал рынки, где можно было покупать продукты по справедливым ценам. Волки помогали переселенцам строить жилища, а их жены — по настоятельному предложению Гэна — обучали женщин из пограничных земель основам врачевания. Появлялись в этих местах и вербовщики из отрядов Волков, поскольку Гэн все большую ставку делал на добровольные войска. И хотя крепких юношей среди беженцев было немного, те, кто принимал присягу, служили верой и правдой, желая отблагодарить за заботу об их близких и доказать свою пригодность к ратному делу.

Барон Джалайл не скрывал своего удовлетворения.

— Никогда столько народу не переселялось на север, — сказал он Гэну, когда они вместе шли по суетливо-шумному в утренние часы лагерю Волков. — И никогда их проблемы не решались так мирно. Ты славно поработал.

Гэн поблагодарил, раздумывая, не наступил ли тот благоприятный момент, которого он ждал. Он решил попробовать.

— Я хочу тебя кое о чем попросить, благородный Джалайл. Мне нужно твое разрешение направиться в Малтен. Мы сможем выступить через два дня.

Барон Джалайл нахмурился:

— Речь шла о том, что вы выступите через неделю. Благородный Малтен может быть не готов.

— Совершенно верно. Второй говорит, что в Малтене замолчали его лучшие осведомители. А один из его агентов перед возвращением домой заметил за собой слежку. Я не доверяю «благородному».

— Ты сомневаешься, что он действительно желает занять место своего брата? — Барон Джалайл постарался смягчить сарказм в голосе.

Гэна, казалось, не смутил этот вопрос.

— О, в этом я как раз доверяю ему полностью. Чего не могу сказать обо всем остальном. Если он наш союзник, то не обидится, если мы появимся немного раньше. А если он в сговоре с королем, то я рискую оказаться лицом к лицу с их объединенными силами.

— А зачем ему утруждать себя такой сложной засадой? Можно ведь просто обо всем договориться с королем.

— Не знаю. Здесь возможны самые разные варианты. — Гэн снова оживился. — Я хочу спутать его планы, вынудить ошибиться и тогда нанести быстрый удар.

— У тебя есть свои агенты для сбора нужных сведений? — сухо заметил барон, но лицо его при этом искривила довольная усмешка.

Гэн вспыхнул:

— Я не охочусь на земле Второго, барон. Если б я ему не доверял, то прямо сказал бы об этом.

— Конечно. Просто иногда ты так быстр, что диву даешься.

Это было еще одно язвительное напоминание о ночном марше перед битвой на Медвежьей Лапе. Похоже, ему придется расплачиваться за то решение до конца жизни. И все же было неприятно выслушивать намеки на то, что он не до конца откровенен.

Неожиданно перед его взором появилось оружие подкупа, сверкая и поворачиваясь перед ним всеми каменьями и золотом. Гэн встряхнул головой, прогоняя это наваждение. Барон встревоженно посмотрел на него:

— Тебя что-то беспокоит?

— Ничего особенного. Так ты дашь мне разрешение? Если ты направишь вестника с сообщением о нашем походе, у Малтена не будет оснований обвинить тебя в обмане.

Барон задумался, затем тяжело вздохнул:

— Да. Если ты считаешь это необходимым, я даю тебе разрешение.

Поблагодарив его, Гэн продолжал сопровождать барона некоторое время, чтобы не выглядеть невежливым, а затем свистнул собакам. Те прекратили свои игры, бросившись к хозяину. Гэн любил наблюдать за ними в такие минуты, когда они мчались бок о бок мощными прыжками, взметая перед собой комья грязи. Разинув пасти, собаки смотрели только на него, будто ничего другого вокруг не существовало. Но Гэн знал, что они следят и друг за другом, стараясь первыми добежать до хозяина. Побеждал всегда Раггар. И не потому, что был вожаком, — как раз здесь они соревновались честно.

Но сегодня произошло то, от чего у Гэна перехватило дыхание. Ему хотелось закричать, чтобы собаки остановились. Повернуть вспять их бег, повернуть вспять время.

Раггар отставал от Шары.

Нынешнюю влажную зиму в Харбундае старый пес перенес гораздо хуже, чем привычные ему сухие морозы степей. А Шара вырос, поражая всех зверским аппетитом. Ему недоставало всего несколько фунтов до веса Раггара, и ростом он почти догнал его. А через несколько месяцев Шара, пожалуй, будет даже крупнее. Силы же ему не занимать. Раггар уже давно прекратил с ним шутливые драки, которые раньше любил затевать, прежде чем сердитым рычанием напомнить о своем верховодстве.

Они были уже совсем рядом, и Гэн видел рельефные мускулы, напряженно выступавшие на широкой груди собак, он мог рассмотреть, как ерошит встречный ветер длинную зимнюю шерсть. Поравнявшись с ним, они не сбавили скорость, а неудержимой лавиной промчались мимо и развернулись у него за спиной.

Вряд ли Гэн услышал приглушенное восклицание барона, но он заметил, как тот торопливо осенил себя Двойным Знаком. Над этим можно было бы и посмеяться, но состояние Раггара отбивало всякую охоту веселиться.

Старый пес знал, что проиграл. Он с достоинством принял приветственное похлопывание Гэна, но не стал смотреть в глаза хозяину, устремив взгляд далеко в поле. Гэн по очереди поприветствовал других собак, похвалив особо Шару, а затем опустился на колени рядом с Раггаром. Их головы оказались на одном уровне. Он обнял пса за шею и стал ему что-то тихо говорить. Барон изумленно наблюдал за этой сценой:

— Он ранен?

Гэн покачал головой:

— Он никогда не проигрывал. Не может понять, в чем дело.

Барон Джалайл тяжело вздохнул:

— Когда поймет, ему станет еще хуже. — Он повернулся, чтобы уйти, и, заметив, что Гэн поднимается с колен, жестом велел ему остаться. — Утешь его. Это самое меньшее — и самое большее, — на что каждый из нас может когда-либо рассчитывать.

Посидев с Раггаром, Гэн еще раз похвалил Шару и Чо. Чо наслаждалась его вниманием, с восторгом принимая похлопывание; по движению грудной клетки было видно, что она еще восстанавливала дыхание после бега. Что же касается Шары, то Гэн готов был поклясться, что пес абсолютно точно понял его слова о том, что стал прекрасной собакой. Светло-карие глаза Шары лучились сдержанной гордостью. Возвращаясь к себе, Гэн составил из узелков на веревке сообщение для Класа и привязал веревку к ошейнику Чо. Указав в сторону площадки, где Волки совершенствовали свои боевые навыки, он велел собаке разыскать Класа.

Не успел он сесть за свой стол, как к нему вошла Сайла. Гэн тепло поздоровался с ней и, поддразнивая, стал расспрашивать, почему они с Нилой в последнее время так редко видят их с мужем.

— Мы так привыкли встречаться с вами по вечерам, — продолжал он с самым серьезным видом. — А теперь говорят, будто Клас уже не приходит к приятелям попеть и потрепаться у костра, забыв о своих любимых играх. Некоторые опасаются, что он заболел — не может же здоровый человек столько спать.

Сайла вскинула голову:

— Мой муж сам в состоянии ответить на все эти вопросы. Если только кто-нибудь рискнет ему их задать. Может, ты лучше послушаешь, что говорят об исчезновении другой пары, помоложе, после одной памятной свадьбы.

Гэн изобразил возмущение, и они оба рассмеялись, хотя Сайла очень быстро стала серьезной.

— Я только что от барона. Значит, через два дня вы выступаете?

— Да. Тебя это удивило?

Она покачала головой, пожалуй, чересчур поспешно.

— Вовсе нет. Клас уже упоминал, что благородный Малтен не внушает доверия. Думаю, он прав. Просто я надеялась, вы вообще туда не пойдете.

Помолчав, Гэн сказал:

— Направляясь с Нилой в Харбундай, ты рассчитывала, что она поможет Церкви защитить женщин от произвола таких мужчин, как Алтанар. То, что я здесь делаю, тоже помогает достижению твоих целей. Но вот о чем я подумал: должны быть люди, которые тебя поддерживают. Они могут помочь нам обоим. Кто эти люди?

Гэн заметил, как Сайла вздрогнула, словно с ее лица соскользнула непроницаемая маска, обычно скрывавшая все эмоции. Что это: то ли он стал более наблюдательным, то ли Жрица Роз устала вести сложную двойную игру? Услышав в ее голосе обиду, Гэн решил, что более вероятна вторая причина.