Хроника либеральной революции - Олег Мороз

Вряд ли противников Ельцина убедило это разъяснение, а его сторонников и убеждать ни в чем не было нужды. Борьба между президентом и его оппонентами давно уже вышла за правовые рамки и стала чисто политической борьбой. Юридические аргументы здесь использовались лишь в качестве подспорья, в качестве дополнительного оружия. Впрочем, для Хасбулатова и компании это оружие было главным: как-никак, на их стороне формально оказалась Конституция…

Аналогичным образом объяснил появление указа Ельцина и его помощник Юрий Батурин (кстати, доктор юридических наук).

— Я отдаю себе отчет, — сказал он, — что этот ход не является законным, легальным, но он в создавшейся ситуации оказывается справедливым. Собственно, президент встал на известную точку зрения, что есть закон, а есть право, закон может быть неправовым, и мы оказались в такой ситуации, когда Конституция, по крайней мере в значительной своей части, перестала быть правовой.

Между прочим, Батурин сказал, что администрация президента допустила серьезный просчет, не предугадав реакцию Конституционного Суда на Указ № 1400 и допустив эту реакцию — известное заключение КС:

— Мы не сделали все, что нужно было сделать, для получения нужного результата. То есть с Конституционным Судом практически не работали… Нужно было пригласить судей Конституционного Суда и обсудить с ними ситуацию, а решение принимать уже после этого. Это было одним из элементов одного из сценариев.

Представляется, однако, что, если бы президентская сторона и предприняла те усилия, о которых говорит Батурин, вряд ли она добилась бы успеха: Зорькин давно выбрал, какую из сторон конфликта ему поддерживать. В лучшем случае помощникам президента удалось бы добиться, что соотношение голосов в КС было бы не 4 к 9, а 5 к 8… Не в пользу Ельцина, разумеется.

Батурин спрогнозировал также неизбежное, по его мнению, отрицательное следствие ельцинского шага:

— Несмотря на то, что решение президента справедливо в высшем, правовом смысле этого слова, оно все же основывается на том, что через закон переступить можно. Это неизбежная и очень большая плата за то положительное, что мы приобретаем в результате такого решения, но платить будем, скорее всего, не мы, а платить будут дети, внуки, я не знаю, через сколько лет.

Господи, да когда ж это было, чтоб закон в России не нарушался! И кто же у нас не знает: закон — что дышло!.. Будто бы только Ельцин нам открыл эту истину: через закон переступить можно. Если б переступали лишь таким образом и в таких ситуациях, как это сделал он…

Пожалуй, самую короткую и самую точную «юридическую» характеристику ситуации, сложившейся в России, в те дни дал Отто Лацис в «Известиях»: «Россия стоит перед выбором: соблюдать закон «по Хасбулатову» или нарушить закон «по Ельцину».

25 сентября Хасбулатов сообщил депутатам приятную новость: главы Советов двадцати девяти (из тогдашних восьмидесяти восьми) субъектов Федерации выступили с угрозой организовать общероссийскую политическую забастовку, а также приостановить с 28 сентября перечисление налогов в федеральный бюджет, блокировать экспортные поставки нефти и газа, основные автомобильные и железнодорожные магистрали, если Ельцин не отменит свой Указ № 1400 и не объявит об одновременных выборах в органы исполнительной и законодательной власти.

В Кремле эту угроза не вызвала большого беспокойства. Там напомнили, что подобные меры могут оказаться неприятными для обеих сторон, поскольку энергетическую и транспортную отрасли контролирует федеральный центр, он же выделяет и дотации регионам…

25-го около полудня Съезд приостановил свою работу на неопределенное время.

…В кабинетах Белого дома по-прежнему нет света. Автономными генераторами освещается лишь одна из секций здания. По свидетельству журналистов, в его вестибюлях — много молодых людей в камуфляжной форме. Однако оружия при них «не замечено».

25 сентября депутаты попытались включить радиостанцию, которая вещала из Белого дома в августе 1991-го, но попытка эта не удалась из-за отсутствия электричества и скудости запасов солярки, обеспечивавших работу автономных генераторов.

Ближе к вечеру 25-го Хасбулатов сделал неожиданное заявление: если «система жизнеобеспечения Белого дома перестанет действовать», в дело может вступить «центр законодательной власти в другом городе». 26-го утром с аналогичным заявлением выступил первый зампред ВС Юрий Воронин — он сообщил, что в случае обострения обстановки съезд может быть созван в одном из пяти российских городов (каких именно, он не назвал). Соответственно, полномочия на созыв съезда даны пяти депутатам. В коридорах Дома Советов называют несколько городов, где мог бы найти пристанище депутатский Съезд, — Воронеж, Санкт-Петербург, Новосибирск… Ранее председатель Кемеровского облсовета Аман Тулеев приглашал соратников в Кузбасс, однако руководитель тамошней администрации Михаил Кислюк решительно «аннулировал» это приглашение.

Мало-помалу депутаты покидают лагерь оппозиции. И в Кремле внимательно следят за этим процессом. 25 сентября в интервью телекомпании «Останкино» Ельцин заявил:

— После Указа Президента по защите бывших депутатов и аппарата люди постепенно уходят оттуда, и мне кажется, там останутся два человека — Хасбулатов и Руцкой. Вот что они будут в этом здании вдвоем делать, — вот это мне непонятно.

Момента, когда в Белом доме остались бы только двое, мы все-таки не дождались. По сообщениям информагентств, в середине дня 25-го в Белом доме находилось около 150 народных избранников. Правда, к вечеру их число вроде бы увеличилось до двухсот… При этом, однако, отнюдь не все остающиеся в депутатской крепости разделяют идею о том, что в конфликте с президентом надо стоять до победного конца.

Хасбулатов пытается противостоять растущему «дезертирству» из его лагеря, равно как и всякого рода «сепаратным переговорам» с противником. Так, утром 26 сентября на заседании Президиума ВС он выразил негодование по поводу того, что «ряд парламентариев» за его спиной «ведет какие-то переговоры с исполнительной властью». Как выяснилось, «воинскую дисциплину» нарушила группа депутатов во главе с вице-спикером ВС Владимиром Исправниковым, которая на встрече с вице-премьером Сергеем Шахраем обсуждала план выхода из кризиса, предложенный Зорькиным. Хасбулатов потребовал прекратить эти переговоры. Спикер предъявил соратникам ультиматум: «кто не собирается здесь оставаться, пусть прямо об этом скажет и покинет Дом Советов».

В субботу 25-го примерно в 16–00 Руцкой и Ачалов провели возле Белого дома торжественный смотр созданного ранее «добровольческого полка», призванного защищать парламент. По разным данным, в смотре участвовало от 500 до 700 человек, в основном отставных военных. «Президент» заявил, что с 18–00 военнослужащие, перешедшие на сторону ВС, освобождаются от ответственности за невыполнение приказов Ельцина и его силовых министров. Всех россиян он призвал к акциям гражданского неповиновения и всеобщей стачке. Речь свою генерал закончил на пафосной ноте, лозунгом собственного изобретения: «За веру, Отечество, за любовь к Родине!».

На следующий день в Белом доме было распространено обращение Руцкого, где также содержался призыв к всероссийской бессрочной стачке, но уже с указанием точного времени, когда эту стачку следовало объявить, — с 15 часов 27 сентября. С этого же времени предлагалось организовать по всей стране пикеты, марши, демонстрации, предупредительные забастовки.

Забавно, что, несмотря на вражду двух ветвей власти, отношения между представителями этих лагерей, так сказать на нижних этажах, складывались отнюдь не всегда враждебно. Так, 25 сентября появилось сообщение о неофициальной встрече группы офицеров ОМОНа, блокирующего Белый дом, с представителями Департамента охраны ВС. Стороны решили, что каких-либо поводов для вооруженного столкновения между ними нет. Более того, сотрудники Департамента вроде бы даже не возражают переподчиниться МВД, как это предписано распоряжением Ельцина от 24 сентября. По их словам, вооруженное сопротивление ОМОНу могут оказать лишь отдельные добровольные защитники Белого дома, не понимающие, что «сопротивляться ему бесполезно и безрассудно».

Последующие события показали, что таких «не понимающих» было не так уж мало, и победа президентской стороне досталась не так чтобы очень уж легко.

С довольно прозорливым, хотя и неофициальным, предсказанием выступили 25 сентября представители администрации Клинтона, заявившие, что, по их мнению, конфликт между Ельциным и его «жесткими оппонентами» будет разрешен в короткие сроки. Если российский президент позволит депутатам и дальше находиться в Доме Советов, его противники могут спровоцировать кровопролитие.