После ссоры - Анна Тодд

Я чуть не подпрыгиваю на кровати. Потратив несколько часов на поиск приличного подарка для Хардина, я решила, что мое желание получить «немного свободы» можно отложить ради его дня рождения. И неважно, насколько жалким это может показаться. Если он захочет провести время со мной, а не со своими друзьями, я не буду против. Я вижу, как он старается, и должна дать ему понять это, хотя нам еще предстоит обсудить тот факт, что он не видит нашего совместного будущего и что это повлияет на мою карьеру.

Но это может подождать до завтра.

«Да, через сколько будешь?» – спрашиваю я.

Копаюсь в комоде и достаю голубую майку без рукавов – Хардин как-то сказал, что она ему нравится. Сидеть в комнате в платье как-то глупо, поэтому надену джинсы. Интересно, в чем он будет? Он уложит волосы назад, как вчера? Он захотел провести время со мной, потому что ему было скучно на вечеринке? Он действительно меняется, и я люблю его за это.

Почему у меня так кружится голова?

«Через полчаса».

Я бегу в ванную, чтобы почистить зубы после попкорна. Но мне ведь не стоит целоваться с ним, правда? Хотя это его день рождения… от одного поцелуя ничего не будет, и, если честно, он заслужил его своими усилиями. Один поцелуй никак не помешает тому, чего я хочу от него добиться.

Я поправляю макияж и причесываюсь, а потом завязываю волосы в хвост. Когда дело касается Хардина, мой здравый смысл куда-то исчезает, но ругать себя за это я буду уже завтра. Я знаю, что он не очень любит дни рождения, но хочу, чтобы этот стал особенным: пусть он знает, что это действительно важный день.

Я достаю купленный подарок и начинаю его заворачивать. Я купила оберточную бумагу с изображением нот, она отлично подойдет для книги. Я начинаю нервничать и отвлекаться, хотя вроде бы не должна.

«Тогда до скорого», – отправляю ему я и, написав его имя на ярлычке для подарка, спускаюсь вниз.

Карен танцует под старую песню Лютера Вандросса[8]. Увидев меня, она краснеет, и я едва сдерживаю смех.

– Извини, я не знала, что ты здесь, – с явным смущением говорит она.

– Я обожаю эту песню. Мой отец все время ее слушал, – отвечаю я, и она улыбается.

– Тогда у него отличный вкус.

– Да, был.

Я радуюсь более-менее приятному воспоминанию о том, как отец кружил меня по кухне… но потом он впервые ударил маму, и все изменилось.

– Чем собираешься заняться? Лэндон опять сидит в библиотеке, – говорит она, хотя я и так это знаю.

– Если честно, я хотела попросить, чтобы вы помогли мне приготовить для Хардина торт или что-нибудь такое. Сегодня у него день рождения, и он приедет сюда через полчаса. – Я не могу сдержать улыбку.

– Правда? Тогда конечно – можем сделать простой прямоугольный торт… хотя нет, давай лучше круглый и двухслойный. Что ему больше нравится, шоколад или ваниль?

– Шоколадный бисквит и шоколадная глазурь, – отвечаю я.

Хотя иногда мне и кажется, что я совсем его не знаю, в действительности я знаю его лучше, чем могу предполагать.

– Хорошо, поможешь достать формы для запекания?

Через полчаса торт уже готов, и я жду, когда он остынет, чтобы успеть покрыть его глазурью до прихода Хардина. Карен нашла какие-то старые свечки – только цифры один и три, – но я уверена, что он оценит наш юмор.

Я прохожу в гостиную и выглядываю в окно, но его машины не видно. Наверное, просто опаздывает. Прошло только сорок пять минут.

– Кен будет дома примерно через час, ужинал со своими коллегами. А я, будучи ужасным человеком, сказала, что у меня болит живот. Ненавижу эти ужины.

Она смеется, и я тоже ухмыляюсь, стараясь равномерно покрыть глазурью края торта.

– Вас тут не в чем винить, – говорю я, втыкая в торт свечки с цифрами.

Сначала ставлю свечи так, чтобы получилось тридцать один, я решаю поменять их местами и сделать тринадцать. Мы с Карен смеемся над этими старомодными свечками, и я пытаюсь написать на торте имя Хардина густым кремом.

– Красиво, – врет она.

Я с досадой смотрю на результаты своих усилий.

– Главное – внимание. Ну, я на это надеюсь…

– Ему понравится, – уверяет меня Карен и уходит наверх, чтобы мы с Хардином могли побыть здесь одни, когда он придет.

Прошел уже час с тех пор, как он прислал мне сообщение, и я сижу на кухне одна и жду его. Я хочу позвонить, но если у него не получается приехать, то он сам должен сообщить мне об этом.

Он придет. Он ведь сам это предложил. Он точно придет.

Глава 106

Нэт уже в третий раз сует мне кружку.

– Ну давай, дружище! Всего один разок, чувак, это же твой двадцать первый день рождения – не пить просто незаконно!

Я уступаю, иначе никогда отсюда не выберусь.

– Ладно, только одну. И все.

Улыбаясь, он убирает кружку, и Тристан подает ему бутылку.

– Тогда хотя бы налью нормальной выпивки, – говорит он.

Я закатываю глаза и делаю большой глоток темноватой жидкости.

– Ну все, хватит. Теперь отстань от меня.

Он кивает в ответ.

Я иду на кухню, чтобы налить себе еще воды, и меня останавливает не кто иной, как этот ублюдок Зед.

– Держи, – говорит он, подавая мне мой мобильный. – Нашел его на диване, когда ты ушел.

И он возвращается в гостиную.

Глава 107

Через два часа я поднимаюсь наверх, чтобы смыть макияж и переодеться в пижаму. Торт я оставила на столе. Так происходит каждый раз, когда я даю ему еще один шанс. Суровая реальность бьет меня прямо по голове.

Я правда думала, что он придет. Какая я дура, готовила ему торт… Боже, просто идиотка!

Я достаю наушники и тогда перестаю сдерживать слезы. Музыка проникает в мои уши; я ложусь на кровать и изо всех сил стараюсь не критиковать себя слишком сильно. Прошлым вечером он вел себя совсем по-другому – в основном в хорошем смысле, – хотя мне и не хватало его извращенных грубых комментариев. Я всегда делаю вид, что они меня ужасают, хотя на самом деле нравятся.

Хорошо, что Лэндон, вернувшись домой, не стал ко мне заходить. Я все еще немного надеялась, и это еще смешнее, хотя он бы, конечно, мне такого не сказал.

Я тянусь к ночнику и выключаю свет, потом делаю музыку потише. Случись это месяц назад, я бы запрыгнула в машину и поехала в это дурацкое общежитие, а там уже спросила бы, какого черта он меня кинул, но мне не хочется с ним ругаться. Больше не хочется.

Я просыпаюсь от того, что звонит телефон, – я вздрагиваю от громкого звука в наушниках.

Это Хардин. И сейчас почти полночь. Не бери трубку, Тесса.

У меня нет сил даже на то, чтобы отклонить звонок и выключить телефон. Я только протягиваю руку к столику, чтобы поставить будильник, и закрываю глаза.