Избранные произведения писателей Тропической Африки - Айи Арма

Созерцая отвратительный фарс, никто не обратил внимания на изможденные тела, на трагические гримасы, никто не прочел драму, написанную на лицах этих ослепленных безумием людей, которые находились во власти естественного стремления освободиться от гнета слепых и бездушных законов.

В порыве гнева Африканец, рискуя головой, наклеил одно из своих стихотворений у входа во двор, где помещались главные склады Компании. Прохожие останавливались и переписывали стихи, даже не зная, кто их автор! Вот они:

Склады людей.Хранящие повесть о страшных трагедиях рты.Лес рук,Хватающих пустоту.Безумцы, что развлекают в партерах слепцов,Паяцы, корчащиеся в судорогах голода,А в душе у них горечь тех, ктоБезвестен,Кто затерян на улицах городовИли изранен, точно бичом,Рукой Общества Благотворительности.

Это фигурки из мультфильмов.Внимание, почтеннейшая публика!Засуха! Голод!Люди в тупике безысходности.Мужчины, скорее похожие на тени.Вам предоставляется возможность изучать анатомию.Бесплатный осмотр скелетов.Спешите воспользоваться случаем, ведь цирк случается только во время засухи!Оцените всесилие нищеты.А вот тамДевушка, продающая себя за несколько зернышеккукурузы.Запечатлейте в памяти этих безумцев!Не забудьте ни единой подробности в трагедии нищеты!

Ямбо Уологем

День народа

Ямбо Уологем — малийский писатель. (Род. в 1940 г.) Окончил лицей в Бамако, учился во Франции. Преподавал в одном из лицеев Парижа. Его первый роман — «Долг насилия», удостоенный премии «Ренодо», вышел в 1968 году. Автор многих рассказов.

Раз в семь лет в Африке наших предков наступал день, не похожий ни на какой другой, потому что все, что происходило в этот день, было удивительным и загадочным.

Назывался он, как гласят древние предания, Днем Народа; это был день, когда кончались все несчастья семи пробежавших лет и народ обретал право на власть. Это был день, когда народ сам вершил правосудие, и поэтому он назывался также Днем Удачи. В этот день правители отказывались от власти, чтобы любой человек, даже самый жалкий нищий или отверженный, мог сказать вслух то, что он думает.

Этот праздник сохранился до сих пор в Африке Больших Озер и в Центральной Африке. Сохранился он и в тех деревнях Западной Африки, которые строго придерживаются традиций.

Праздник начинается с мелодичного позвякивания бубенчиков, звуки которых излечивают любую головную боль. От пышно разодетой толпы отделяется кортеж и направляется к человеку в костюме Арлекина. Этот человек увидел Великий день: за его спиной — униженный, стоящий на коленях король. Король сжимает обеими руками правую ногу осла, на котором его привезли. Надо полагать, что осел олицетворяет собой последнего защитника короля, лишенного власти; король слез с осла, чтобы, преклонив колено, пожать ему «руку».

Конечно, коленопреклоненный человек — не настоящий король. Это только двойник короля. Что же до настоящего короля, то, переменив платье, он скрылся под маской обычного зеваки и прогуливается по улицам города неузнанный, вслушиваясь в жалобы недовольных. Многие люди сейчас надели маски.

В один голос воет толпа, обращаясь к коленопреклоненному двойнику короля:

— Всемогущие боги! Судить его! Судить! Смерть ему! Наконец-то хоть что-то изменится в этом подлом мире!..

Двойника бьют. Единственный, кто может спасти его жизнь, — это королевский шут!

Назвавшись Иссой[47], шут ведет речь, сидя на осле. Он проницателен и умеет обращаться с обуреваемой страстями толпой. Это тот самый шут, что вечно бросает в лицо народу яростные, полные сарказма слова, которые пускают ростки сомнения в душах. Шуту позволено все. И он дерзко кричит спорящей толпе:

— Хи-ха-ха-ха!.. Сатана тоже раньше был ангелом! Не забывайте об этом, господа, желающие изменить мир и соблазнить невежд мятежом, хи-ха-ха!

Из толпы в него летят самые разнообразные «метательные снаряды». Воспользовавшись неразберихой в толпе, шут исчезает вместе с двойником короля, а люди между тем кричат:

— Шут, он шут и есть, какой смысл лупить шута или королевского двойника!

Именно тогда настоящий король, изменив свой голос, начинает «искать короля» в толпе, и в этом ему помогают его агенты и придворные.

— Эй, скажи! Это ведь ты! Сознайся, ну сознайся же, что это ты — настоящий король, кровопийца!

И, оправдываясь, ему говорят в ответ:

— Брат мой! Брат мой! Уверяю тебя! Это не я! Я не король! Я за свободу! Ты-то знаешь меня! Ах, если бы мне дали власть!

— Брат мой…

— Брат мой, помнишь? Скажи, помнишь ту прекрасную ночь, когда ты зашел в мое скромное жилище и принят был со всем радушием? Брат мой, брат мой, помнишь ли ты нашу трапезу, и мясо, и фрукты, которые мы ели вместе, и мою жену, скромную и нежную, которая тебе подавала еду, и моего сына, который все звал тебя «отец, отец»… Ты убаюкал его звуками легенд и…

— Хи-ха-ха-ха! — зубоскалит шут короля. — Поглядите-ка, люди, кого я вам привел… — Он снова подцепил кого-то, претендующего на роль настоящего короля.

— Король арестован! Дворец и власть принадлежат вам!.. Все двери открыты для грабежа!

Кривляясь, шут яростно выкрикивает:

— Эх, люди, люди! Вот она, ваша справедливость! Обвиняете короля в том, что он вас грабит, а сами становитесь жуликами и грабителями!

Голос шута гремит, но народ, посмеиваясь над его разглагольствованиями, отворачивается от него и бросается к лоточникам, которые разносят бесплатное угощение.

— Мои кроткие агнцы, — говорит шут, — мертвые опасны, потому что смерть заразительна. Там, где есть один мертвец, нужно приготовиться к тому, что умрут и другие, ха-ха!.. Итак, господа революционеры, никто из вас так и не решился умереть в первый же день революции? Хе-хе-хе! На самом-то деле, господа, вы и сами толком не знаете, чего хотите.

Сопровождаемый дюжиной мужчин, которых он называет своими апостолами, шут чинно проходит сквозь ряды лоточников. Он ест и пьет на ходу и, смеясь, говорит:

— Вот вы едите и притворяетесь, будто хотите власти. Полно, опомнитесь, братья мои. Вы хотите изменить мир? Браво! Но только не будьте добренькими. От доброты люди слабеют. Посмотрите на меня: в мире всегда есть, что изменить.

Огромное покрывало, защищавшее еду от мух, взлетает в воздух и скрывает от взоров толпы апостолов шута. В этот миг раздается голос, проникающий в самые сердца людей, которые до сих пор не проявляли ни удивления, ни смущения, ни любопытства. Голос этот принадлежит верховному имаму, в устах которого священные стихи звучат подобно страстной литании. И надежда входит в сердца присутствующих. Приближается двойник короля. Он снимает маску. Все видят его лицо: это сын короля. По толпе проносится шепот, потому что нередко эту роль играл иностранец. Сегодня же ничто не кажется более благородным, чем облик королевского сына. Появляется сам король. Сын униженно склоняется перед отцом. Унижение никого не шокирует, напротив, этот жест воспринимается как нечто очень красивое и достойное. Задумчиво и сосредоточенно в наступившей благоговейной тишине наблюдают люди за этой сценой. Лишь молитва имама, слетая с высоты минарета, парит над преданной толпой. Взгляды всех опущены долу в знак глубокого уважения к короне.

Толпа внемлет. Речь служителя господня перестала звучать на одной ноте. Наступает час проповеди. Проповедь прекрасна. Вместе с проповедником все запевают напоминающую псалом торжественную песню.

Праздник Дня Удачи заканчивается раздачей милостыни и церемонией Примирения, когда каждый пожимает руку своего ближнего.

Сиприан Эквенси

Закон вольных пастбищ

Сиприан Эквенси — нигерийский прозаик (26 сентября 1921, Минна — 4 ноября 2007, Энугу). Принадлежит к народу игбо. Получил образование у себя на родине, в Гане и Англии. По специальности — фармаколог. Преподавал биологию и химию. Много лет работал на радио. Занимал важный пост в федеральном министерстве информации. Автор нескольких" сборников рассказов, книг для детей и целого ряда романов: «Люди города» (1954, русский перевод 1965), «Джагуа Нана» (1961), «Когда горит трава» (1962, русский перевод 1964), «Прекрасное оперенье» (1963), «Иска» (1966), «Пережить мир» (1976). Новеллы писателя неоднократно публиковались в издаваемых у нас в стране сборниках и в периодике.

Мужчина имеет право похитить любую избранную им женщину. Таков закон кочевых скотоводов саванны. Молода она или уже достигла зрелого возраста, замужем или осталась старой девой — значения не имеет. Если он сумел довезти возлюбленную к себе домой — все в порядке. Но горе ему, если его перехватят в пути!