Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

Акт о смерти, как показывает сравнение его с другими аналогичными документами, был составлен строго в соответствии с принятыми тогда формальностями. Те странности в нем, на которые обращали внимание сторонники Наундорфа, оказались при ближайшем рассмотрении повторением в этом документе обычных формулировок. Что касается смерти Десо - она последовала, к слову сказать, 20 мая, а не 1 июня 1795 г., как утверждалось ранее, - то в ней вряд ли было что-либо таинственное. В госпитале, где он служил, вспыхнула эпидемия, от нее помимо Десо умерли двое его коллег - Дюбю и Ферран, которые не видели дофина.

Если предположить, что дофин был действительно увезен и подменен другим ребенком, то у многих могло возникнуть желание убрать неугодных свидетелей. Во-первых, у тех, кто организовал или оказал помощь в организации побега и мог опасаться наказания со стороны правительства республики или стремился воспрепятствовать аресту беглеца, если он еще находился на французской территории. Во-вторых, у агентов графа Прованского, поспешившего объявить себя Людовиком XVIII. В-третьих, даже у официальных властей, которые, убедившись в бегстве дофина, могли счесть за лучшее объявить его умершим и дискредитировать как самозванца, если он появится за границей и станет центром притяжения для роялистов. В действиях властей не видно особого желания детально уточнить, кто в действительности умер 8 июня 1795 г. Закон требовал присутствия родственников умершего при составлении документов о кончине. В Тампле содержалась старшая сестра дофина, однако ее не сочли нужным привести для опознания трупа.

Правда, имеются показания, которые как будто исключают сомнения в том, что умерший 8 июня 1795 г. ребенок был Шарлем Луи. Имеются свидетельства двух тюремных сторожей Тампля, приставленных к дофину, - Гомена и Лана, доживших до глубокой старости. В этих показаниях подробно излагаются все обстоятельства, связанные с болезнью и смертью дофина. Все же есть основания заподозрить эти свидетельства, относящиеся ко времени Реставрации и июльской монархии: у обоих бывших сторожей могли быть серьезные основания, чтобы скрывать правду. Гомен, например, получал щедрую пенсию от Людовика XVIII, а герцогиня Ангулемская назначила его управляющим одним из своих замков. В их показаниях при сравнении с подлинными документами обнаруживается не только много неточностей, но и сознательная ложь.

Против этих показаний можно привести относящиеся к 1794- 1795 гг. письма Лорана, третьего тюремного сторожа. Письма эти не под-нисаны, но могли, если исходить из их содержания, быть написаны только Лораном.

Жан Жак Кристоф Лоран был креолом, выходцем с острова Мартиника, как и Жозефина Богарне, в то время (в 1795 г.) любовница члена Директории Барраса, ставшая несколько позднее женой Наполеона Бонапарта. Лоран исполнял обязанности надзирателя в Тампле с 29 июля

1794 г. (через два дня после термидорианского переворота!) по 29 марта 1795 г. Как следует из сохранившихся служебных документов, Гомен был помощником Лорана с 9 ноября 1794 г., Лан стал работать сторожем с 31 марта 1795 г., то есть после ухода Лорана со своей должности.

В первом письме, датированном 7 ноября 1794 г., сообщается, что Лоран укрыл дофина в "потаенном месте, где ею не найдет сам Господь boi", а взамен в комнате Шарля Луи находится какой-то немой мальчик. Во втором письме от 5 февраля 1795 г. указывалось, что было легко перевести дофина на верхний этаж здания, но будет значительно труднее увезти ею из Тампля. Отмечалось также, чго Комитет общественною (пасения вскоре пришлет для инспекции в Тампль членов Конвента, в том числе Матье, Ревершона и Армана из департамента Мез. Наконец, в третьем письме от 3 марта сообщалось о второй подмене - немой мальчик занял место дофина, а в комнате помещен новый "заместитель". Из этого следовало заключить, что дофин уже был увезен из Тампля. Эти письма Лорана - от 7 ноября 1794 г., 5 февраля и 3 марта 1795 г. - до сих пор фигурируют в некоторых новейших трудах эвазионистов, Между тем надо помимо уже вышесказанного добавить: об этих письмах стало известно только летом 1833 г. Главное, никогда не были представлены оригиналы, а лишь неизвестно когда, где и кем снятые с них "копии". Текст "копий" был настолько не устоявшимся, что в них несколько раз производились изменения, в частности неким Габриэлем де Бурбон-Бюссе. Этот выходец из аристократической семьи прожил бурную жизнь, при разных режимах исповедуя разные политические взгляды. Его изгоняли в годы Первой империи из коллегии адвокатов, при Реставрации полиция делала обыск в созданном им явно шарлатанском "Полиматическом бюро", раздававшем орденские знаки "Благородного ордена Сен-Хюберта Лотарингского" и "Льва Гольштейна и Лимбурга", главой которых будто бы был сам Бурбон-Бюссе. А в 1817 г. он был арестован и попал под суд за другие, уже чисто уголовные махинации. В то же время он поддерживал притязания одного из лжедофинов, а в 1833 г. примкнул к числу сторонников другого претендента. Дополнительные доказательства подложности писем Лорана можно извлечь из анализа их содержания. Первое из писем датировано 7 ноября 1794 г., между тем в то время использовали только революционный календарь. Если бы оно было подлинным, на нем почти наверняка стояло бы "17 брюмера III года". В письме от 5 февраля 1795 г. говорится о предстоящем визите Армана из Меза. В мемуарах Армана, изданных в 1814 г., действительно говорится, что он посетил Тампль в начале февраля 1795 г. Но это ошибка, поскольку официальные документы с бесспорностью установили, что визит состоялся 19 декабря 1794 г. Фальсификатор, не имея понятия об этих документах, неизвестных в 30-х годах XIX в., когда фабриковалась фальшивка, взял дату начало февраля 1795 г. - из мемуаров Армана. В письме от 7 ноября говорится, что "завтра" вступает в должность новый надзиратель. Это утверждение, возможно, взято из книги Экара "Исторические записки о Людовике XVII", изданной в 1814 г. На деле Гомен лишь прибыл 8 ноября, а вступил в должность 9 ноября. Но допустимо предположить ошибку самого Лана, спутавшего даты прибытия и начала исполнения Гоменом своих обязанностей. Еще одно доказательство. В письме от 3 марта говорится: "Лан может занять мое место, когда пожелает". Но 3 марта ни Лоран, ни кто-либо другой не знали о своем будущем назначении на пост в Тампль, которое состоялось лишь почти через месяц, 31 марта. В письмах Шарль Луи именуется "юный король", но его так никогда не называли в годы революции - автор подлога заимствовал эту формулу из той же книги роялиста Экара.

Приводимые доказательства подложности писем приобретают дополнительную весомость, поскольку исходят от одного из наиболее известных адвокатов Франции М. Гарсона, высокая профессиональная компетентность которого в такого рода криминалистическом анализе не может подлежать сомнению. И все же порой, пытаясь привести максимальное количество доказательств в пользу своего тезиса, он оперирует и малоубедительными доводами. Так, М. Гарсон считает решаюищм доказательством подложности писем Лорана, что он, разъясняя, как удалось произвести подмену дофина и его освобождение, добавляет, обращаясь к адресату:

"Только благодаря Вам, господин генерал, достигнут этот триумф". Считается, что письма обращены к одному из руководителей шуанов - Фротте. Но из письма самого Фротте явствует, что его усилия ни к чему не привели. Это письмо стало известно лишь в конце XIX в., а в 1835 г. фальсификатор находился под влиянием легенды, что Фротте преуспел в осуществлении своего плана. К тому же Фротте оставался в Лондоне до б января 1795 г., следовательно, Лоран не мог писать ему в Париж 7 ноября 1794 г. Но эти доводы ничего не доказывают, если считать, что письма обращены к Баррасу, которого в 1795 г. нередко именовали "генералом".

Возникает вопрос, участвовала ли Жозефина Богарне в увозе дофина из Тампля. Можно ответить на него, что это довольно правдоподобно. Учитывая ее тогдашние роялистские симпатии, напомним, что ее любовник Баррас вел переговоры с роялистами о реставрации монархии Бурбонов и надеялся получить за предательство республики много миллионов ливров. Беспринципный политикан и взяточник, Баррас вполне мог попытаться превратить дофина в дополнительный козырь в своей сложной игре. Ведь владея тайной, где находится Шарль Луи, Баррас мог после Реставрации получить сильное орудие шантажа в отношении Людовика XVIII. Вряд ли случайно, что сразу же после 9 термидора и казни Робеспьера и других лидеров якобинцев Баррас поспешил в качестве представителя Конвента посетить дофина в Тампле. При этом он расспрашивал ребенка, нет ли у него жалоб на обращение со стороны надзирателей. Жена венецианского посланника Бролье-Солари, которая до революции была принята при французском дворе и много раз видела дофина, "узнала" его, встретив в 1810 г. в Лондоне. В ее воспоминаниях рассказывается, что ею было сделано под присягой следующее заявление. Зимой 1803 г. она встретила в Брюсселе своего хорошего знакомого Барраса. Свергнутый член Директории злобно поносил своего победителя - "корсиканского проходимца" и добавлял, что честолюбивые планы Наполеона не сбудутся, так как жив сын Людовика XVI. После смерти Барраса, уже в годы Реставрации, его бумаги были конфискованы по приказу Людовика XVIII, но для этого могло быть вполне достаточно причин и без дофина: бывший член Директории знал слишком много и тайно переписывался с "королем эмигрантов".