Мир в подарок - Оксана Демченко

Нырнуть в ночь, погрузиться в туман, позволить сиянию высотных гроз украсить крылья. Играть в пятнашки с молниями и купаться в дожде, кататься на узких спиралях морских смерчей или скользить по гребням пенных волн.

Жизнь соткана из радости.

Была.

Пока то же странное слово не настигло меня над снежными хребтами. И ударило болью, которую закованные в безупречную броню драконы не ведают. Поймало и потянуло вниз, к земле. В серую скучную осеннюю ночь, полную невнятного тумана. К плоскому неглубокому озеру, совсем неинтересному и маленькому, к высохшей тоскливой реке.

Он оказался даже не родич, не айри, а просто человек. Странным словом тиннара он называл меня, и в звуках чудилось что-то неуловимо знакомое, ускользающее и оттого беспокойное. Захотелось оказаться подальше, в безоблачном и уютном месте, где много солнца и покоя. Он вслед пожелал мне счастья, которого прежде было вокруг очень много, я в нем купалась. И словно украл весь океан праздника. Не было больше света, достаточно яркого и забав, дарующих обычную радость. Звезды больше не пели льдинками, новые глубины казались похожими на уже виденные, отчего океан выглядел унылым.

Я нырнула в северную метель, шуршащую по шкуре искрами сияния. Проскользнула по застывшей воде, ушла в темные проруби меж глыбами, устроила логово в призрачных пещерах плавучего льда, любуясь танцем красок в темном небе нескончаемой зимней ночи. Бесполезно.

Умчалась на юг, где цветы огромны, зелень переливчата, а перья птиц сияют удивительными оттенками, недоступными убогому зрению айри, водопады поют, а грозы яростны и благодатны. Но радость не возвращалась.

Мир слился в полосы сияния, я металась над ним в поисках места, где спрятался мой утраченный покой, раз уж погасла радость. Но червь смутного сомнения засел внутри, где-то под гребнем, и не давал ни мгновения отдыха. В конце концов он загнал меня к мертвому разлому высохшего озера, некогда большого, но уже давно спекшегося коростой истресканного ила, в изгиб пыльных донных скал под корнями древней береговой линии. Дожди хлестали не переставая и скоро превратили окружающий мир в сплошную взбаламученную грязь, медленно подступающую к лапам. Но здесь, в немолчном шуме капель, мое беспокойство дремало, а при первой же попытке сдвинуться оно вновь царапало, зудело, ныло, лишая и крох удовольствия. Приходилось терпеть и, замерев, смотреть на подступающую воду, находя хоть малую забаву в её подъеме и постепенной очистке. Вот уже хвост накрыли тонкие волны, золотые над чешуей. Лапы расслабились в мелкой воде. Вместе с ней поднимался покой, и я задремала, убаюканная дыханием новорожденного озера.

Мне виделась крупная лунно-белая жемчужина, лежащая в ладонях узорной раковины. Постепенно створки сходились, щель становилась все уже, свет едва пробивался сквозь неё. И уходил вниз, падал на изломанные тени ступеней, по которым в невозвратную даль спускалась, легко пританцовывая, тоненькая девичья фигурка. В ней жила радость, которую я так долго и безуспешно искала.

Створки сошлись, свет угас.

Пробуждение оказалось отвратительным.

Задыхаясь, мне пришлось с трудом прорываться к далеким лунным бликам поверхности, выпутываясь из вязкого донного ила, скользя, в кровь сдирая кожу. Наконец я оказалась стоящей по плечи в воде: грязная, замерзшая, нахлебавшаяся мутной воды, тяжело кашляющая, растерянная. И без малейшего представления о том, как попала сюда, совершенно голая, и куда же, собственно говоря, я попала?

В памяти крошились мелкими хрустальными обломками нелепые и избыточно яркие впечатления, явно чужие. Цветы, облака, птицы, запахи, полет – ну полная абстракция, от которой голова шла кругом.

Пришлось, шипя и ругаясь, выползать по скользкому илу на берег, перемазавшись по пути окончательно. Наконец я присмотрела удобный плоский камень и уселась на нем, щелкая зубами от холода, плотно сжавшись в комок. Мокрые волосы как-то неестественно быстро сохли, обильно заливая спину и плечи щекоткой холодных струек. Ладно, терпимо, потом пожалуюсь, когда найду, кому. Хорошо бы Риану, он так замечательно ворчит и у него всегда есть запасные штаны и рубахи для глупых девчонок!

А лучше Наири.

Итак, что мы имеем?

Молодая луна давала слабый свет, но и его оказалось довольно, чтобы уверенно заявить: я никогда прежде не бывала в этих местах. Повсюду вокруг расстилалась унылая безлесая равнина, рыжевато-сухая с лишаистыми пятнами редкой зелени, мягкими складками стекающая к огромному озеру, заполненному водой на треть своего нормального размера. Истинная береговая линия просматривалась в полуверсте впереди, а справа и слева подбиралась к самому горизонту. Скалы, подобные моему камню, тут и там возвышались над дном. Вдали, на одной из них, вроде бы теплился огонек.

Высохшие волосы шелком рассыпались под легким ветерком, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и тут же тихонечко завыть. Опять?

Не опять, а снова!

Еще недавно я могла сказать, эти неприятности сыплются оттого, что я рыжая. Но теперь… Сбылись кошмары, нечего было загадывать! Волосы оказались теперь темными, мягкими, неестественно гладкими, легкими и густыми. Они переливались странными текучим огнем, совсем как перья солнечной птицы. Я замерла, с ужасом представив, что будет утром. Голая баба с факелом на голове, вот что будет.

Я зло стукнула кулаком о камень, осознавая, наконец, что все случившееся значит: опять влезла, куда не следует. И глубже, чем прежде, судя по всему. Сознание, нащупав направление, остервенело рылось в заваленном хламом пыльном сундуке памяти, поочередно извлекая оттуда блеклые, выцветшие картинки: Эрха с письмами, алтарь, сияющего дракона, крошечную фигурку Риана на далекой, проваливающейся вниз земле. Наконец Наири, шепнувшего мне “прощай”. Вот теперь мне стало действительно жутко.

Не важно, в общем-то, где я. Важно – когда.

Если бы эти хреновы драконы хоть чуть-чуть соображали, что такое время! Младенчики многотонные и вместе с тем невесомые. Законы физики не для них созданы… Ох, влипла в историю!

Я, уже не заботясь о холоде и внешности, торопливо сползла с камня и целеустремленно зашагала по грязи к примерещившемуся поодаль костру. По погоде судя, ранняя весна, и к тому же юг. Наверное, это Красная степь. Хорошо, именно она. Этого крылатого младенца могло занести и на другой материк… Что я там думала сдуру про хребет Ака? Не приведи Великий… Я затравленно огляделась. На западном горизонте лежала тень далекой горной цепи. А зрение-то у меня отменное, темно – но вижу. Я чуть успокоилась: вроде бы, Драконий кряж. Если прекратить трепать себе нервы заранее худшими вариантами и подумать… то, конечно он! Дракон заснул, угодив в озеро, именуемое Золотым морем. Ныне высохшее, хотя я бы не сказал. Грязи в нем – по самую макушку. Отменной, свежей грязи. А ведь именно из этого озера получила свой дар Сиртэ. Мое настроение резко улучшилось.