Те, кто выжил - Андрей Круз

Сначала тянулись учебные корпуса, пятиэтажные, серого кирпича. Было много машин, много строителей, там что-то делали. Было шумно, пыльно, у дороги в контейнерах высились груды строительного мусора. Затем показался парк техники, боксы, склады, там тоже суета, что-то грузили на машины, что-то с машин разгружали, ездили мотоциклы, велосипеды, сновали люди – все при деле.

За парком потянулась самая настоящая деревня – совсем новые одинаковые бревенчатые домики, которые начали обивать еще и утеплителем под досками внахлест. Домики стояли тесно, но у каждого был навес вместо гаража и даже маленький участок. Здесь людей стало меньше – на работе все, видать.

– Так… вторая линия, – бормотал я себе под нос, выискивая таблички, – дом четырнадцать… Ага, вон он!

Вот он, четырнадцатый номер, – такой же домик, как и все остальные, только под навесом стоит мой «ниссан». Плевать на него, но он мой, а это значит… что меня сейчас удар хватит от переизбытка эмоций, которые накатывают как лавина с горы.

Тормознул резко, в пол, так что Игорь выругался, выскочил из-за руля, бросился к крыльцу и чуть не врезался в открывшуюся дверь. И просто схватил ее, вышедшую мне навстречу, в охапку, прижал к себе, зарылся лицом в густые душистые волосы…

– Любимая…

– Приехал…

– Я же обещал.

– Мы ждали, знали, что приедешь, – всхлипнула она.

Сыновья, такие выросшие, изменившиеся. Девочка, черненькая, белокожая, глазастая, стоящая поодаль и глядящая настороженно. Толкущиеся под ногами коты.

– А этого ты где взял? – Смех, рука показывает на ухмыляющегося Рабиновича-Иванова, стоящего у машины.

– Он тут… исторически сложился, – ответил я глупостью.

Плевать, кто о чем говорит, мы просто оба не знаем, о чем вообще надо говорить в такие моменты. Толкотня в тесной гостиной домика, закипающий чайник, неизвестно откуда взявшийся Володя, здоровый как медведь, Настя с коляской, которая все никак не желала въехать в дверь…

– …нормально, скоро расселят…

– …без проблем родила, видишь, какая красавица…

– …А шрам на лице откуда, а? Как укусил кто-то…

– …упал на железяку, не повезло. Но буду говорить, что морф покусал, и лишь благодаря молитве выжил. Секту организую… с послушницами.

– А еще раз по морде?

– Пап! Это «кольт»? А можно поглядеть?

– «Кольт» – фигня, я тебе такую фузею привез – обалдеешь.

Вытаскиваю из сумки длинный револьвер из нержавейки – тот самый, что взял с албанца.

– Держи, владей! Только осторожно!

– Класс-с-с-с!!! А можно попробовать?

– Потом! Где ты пробовать собрался?

– Обалдел ребенку так дарить? – Тычок в бок острым кулачком. – С ума там сошел?

– У меня и для тебя есть, не завидуй!

– Маш, я рад, что вы целы, что все у вас нормально, – увещевательный голос Рабиновича. – Мои тоже в порядке, Катька привет передает…

Когда это Катька привет передать успела, если мы ее даже не увидели? Ну ладно, пускай брешет, все во благо.

Суета, суета, суета. Смех, чай, гомон, юная и важная Бубу каким-то образом оказалась у меня на коленях, дав возможность осознать, что детей в семье прибавилось. Это хорошо, пусть прибавляются.

– Уволилась я, со вчерашнего дня, – говорит она, сидя рядом и привалившись к моему плечу. – Достал ты меня со своей агитацией, решила согласиться. Видишь, вещи все в сумках? Приготовились уже, вези нас во Ржев. Побурчали, но ничего не сказали: воссоединение семьи.

– А дом?

– Дом Володьке с Настей перейдет, а то им ждать еще, пока их переселят…

– Володь, а ты?

– Не, у меня работа, уже неудобно людей подводить. Наладилось все, привыкли – остаемся, в общем. В отпуск к вам поедем, – смеется он. – От нас, кстати, во Ржев поедут люди в следующем месяце, так что увидимся.

Разговоры, разговоры, разговоры, вроде уже и собираться пора, и в то же время спешить не хочется, так хорошо мне, что даже словами не могу описать. Вот они все, здесь, рядом, только руку протяни. Самая прекрасная женщина в мире, любимая, единственная, та самая, что снилась по ночам, о ком думал и боялся думать, та, ради которой прорвался через половину мира. Дети, за которых боялся и которых хотелось обнять так, что зубы сжимал до хруста, чтобы не завыть, – и вот они, младший на второе колено прорвался, целую его в затылок с жесткими упругими кучеряхами, а он, активно путая слова и стараясь перекричать шум, пытается мне что-то рассказать, а я ничего не понимаю, но старательно поддакиваю. Это и есть счастье, наверное.

20 июля, пятница, день. Учебный центр «Пламя»,

Московская обл

Вроде бы и все готово было, они даже упаковались, но сборы затянулись. Тут уже и бюрократия проклюнулась – никакая Катастрофа ее погубить не сумела, – часа два ушло на процедуру сдачи дома, и просто суета получалась бестолковая, но как-то загрузились в итоге. Только забросили все вещи в «ивеку», как кто-то связался с Игорем по рации из начальства «Пламени», попросил задержаться.

– С нами еще люди поедут, – объяснил он мне. – Борта три или четыре, к нам же в Похабино. Засекли с КПП, что я здесь, и теперь их с нами отправить решили.

– Что за люди хоть? – уточнил я.

– Местные, вроде наемников здесь, на подряде, – ответил он. – Я их так знаю, в лицо просто, здоровался пару раз, да и все. Да ладно, нам проще – с такой шоблой вообще бояться нечего будет.

– А вообще есть чего бояться?

Он подумал, поморщился, затем ответил:

– Отсюда и до нас особенно нечего, а вот от нас и до примерно Минки – там уже всякое бывает, в том секторе чистая анархия. Постепенно проблемой становится.

– Понятно…

Я оглянулся, наблюдая, как старший закидывает котов в кузов «ивеки», а те явно испытывают недоверие к новому помещению и стремятся нехорошее место покинуть. Хорошо, что Тигр решил в офисе поселиться: там ему лафа и кормежка от почтительных сотрудников, потому как не представляю, как бы он с этими тремя уживался…

Из дома вышла Маша с сумкой на плече, на ремне уже кобура висит с новым «браунингом», которую я ей успел нацепить и поудобней подогнать.

– Я с тобой поеду, – сказала она, обняв меня за пояс и прижавшись сбоку. – А то как-то не верю, что ты и вправду вернулся. Юрка за младшими присмотрит – он нянька лучше, чем я.

– Да мне и самому как-то… того, больше на иллюзию похоже, – честно сказал я, целуя ее в губы.

Господи, ну до чего же человеку может быть хорошо… вот как мне сейчас. Все волнения, все мучения, все ночные страхи – все позади, все облетело сухой листвой на ветру. Все, я с семьей, больше мне не нужно сейчас ничего, я даже с Игорем говорю как во сне – нет ощущения реальности.

К дому подкатила «Нива», из которой выбрался высокий подполковник с наголо бритой головой и лицом как крепко сжатый и поднесенный к носу кулак. Маша успела шепнуть: «Пантелеев, начальник разведки здесь, хороший очень человек».