Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Кэтлин Уинзор

Пламя свечи приблизилось вплотную к булавке. Через несколько мгновений булавка упадет, и товар получит тот, кто последним назвал сумму. Эмбер подождала, пока аукционер не возвестил, что ткань продается леди Карлтон, потом перебила его:

– Двадцать фунтов!

В зале наступила полная тишина, наконец-то все страшно заинтересовались торгами, ибо роман герцогини Рейвенспур с лордом Карлтоном был хорошо всем известен. Люди понимали, почему она так хочет получить материал, и надеялись увидеть ее посрамленной. Их симпатии к Коринне не были так уж велики, но зато неприязнь к Эмбер была глубокой. Эмбер получила слишком много, ее успех был слишком ошеломляющим, и теперь даже льстецы и мнимые друзья втайне надеялись на ее поражение: даже маленькая неудача принесла бы им удовлетворение.

Коринна заколебалась: не абсурдно ли торговаться с женщиной, у которой не хватает ни воспитания, ни манер, чтобы понять, что они самым глупым образом выставляют себя перед всеми на посмешище. У Эмбер же никаких Подобных мыслей не было и в помине. Она сидела прямо и напряженно в кресле, ее широко раскрытые глаза сверкали от возбуждения, руки в муфте сжались в кулаки.

«Я должна, должна побить ее!» – думала она. Ей казалось, что в ее жизни никогда и ничего не было важнее.

Пока Коринна раздумывала, пламя подошло к булавке, расплавило воск, который начал медленно капать. Дыхание Эмбер участилось, ноздри раздулись и даже заболели мышцы. Есть! Булавка падает! Я победила! Победила!

– Пятьдесят фунтов! – раздался мужской голос, когда булавка упала на стол.

Аукционер уже держал ткань в руках и улыбался.

– Продано за пятьдесят фунтов милорду Карлтону.

На мгновение Эмбер словно окаменела, не в силах сделать ни единого движения, а в это время головы повернулись и все с любопытством глядели, как Брюс проходит вперед сквозь толпу. Потом, сделав над собой усилие, Эмбер повернула голову и посмотрела ему в глаза. На мгновение взгляд его зеленых глаз встретился с ее взглядом. На губах Брюса играла улыбка, он кивнул ей и пошел дальше. Она заметила ухмылки окружающих, насмешливые лица, которые, казалось, плясали и гримасничали вокруг нее, издеваясь над ней.

«О мой Бог! – с ужасом думала она. – Зачем, зачем он это сделал? За что?!»

Лорд Карлтон стоял рядом с женой, она начала вставать, ее служанка принесла ткань и теперь торжествующе держала ее перед собой. Люди задвигали стульями, джентльмены отошли в сторону, давая пройти Брюсу и Коринне. Зал стал похож на потревоженный улей, многие открыто, хихикали, даже не прикрываясь веерами.

– Господи! – ахнула сидевшая рядом баронесса. – До чего же мы дойдем, если у мужчин войдет в моду предпочитать жену шлюхе?

Эмбер сидела едва дыша, ничего не видя перед собой. Если она сейчас не вырвется отсюда, она просто взорвется. Теперь лорд и леди Карлтон ушли, и аукционер отмерял еще один дюйм свечки, но никто уже не обращал на него никакого внимания.

– Разве вы не знали этого раньше? – вскричала Миддлтон, расправляя веер и обнажая зубы в притворной улыбке. – Мужчины – самые подлые существа на свете!

Вдруг Эмбер вонзила каблук в ногу соседки. Миддлтон взвизгнула от боли и схватилась рукой за щиколотку. Она угрожающе взглянула на Эмбер, но та и бровью не повела. Опустив глаза, Эмбер пила чай, она не стала далее тайком оглядывать присутствующих, она и так знала, что все уставились на нее.

Но потом, дома, ей стало так плохо, что ее стошнило, и она легла в постель. Эмбер хотелось умереть. Она стала думать о самоубийстве или, по крайней мере, эффектной инсценировке самоубийства, чтобы вызвать у него сочувствие и таким образом вернуть его себе. Но она боялась, что даже это может оказаться бесполезным. Что-то в выражении его глаз, мелькнувшее в то мгновение, когда он проходил мимо, убедило ее наконец, что Брюс окончательно порвал с ней. Она все понимала – но не могла примириться с этим.

Так или иначе, каким-нибудь способом, я смогу вернуть его себе. Знаю, что смогу. Я должна вернуть его! Если бы только мне удалось еще раз поговорить с ним, я заставила бы его понять, как это все глупо…

Но теперь он даже не отвечал на ее записки. Посыльные возвращались с пустыми руками. Она попыталась лично встретиться с ним. Нарядившись мальчиком, она отправилась в дом Элмсбери. Прождав больше часа под дождем у двери, через которую, как она думала, он мог выйти, Эмбер так его и не увидела. Она повсюду расставила своих людей, чтобы те сообщили ей, когда он появится на территории дворца, но, очевидно, он решил вообще не ходить во дворец. Наконец она послала ему вызов на дуэль – единственное безотказное средство еще раз увидеться с ним.

«В течение нескольких месяцев, сэр, – говорилось в послании, – я по вашей вине являюсь рогоносцем. Этот прискорбный факт наносит непоправимый ущерб достоинству и чести моей семьи и мне лично, вследствие чего для восстановления попранной чести дома я вызываю вас на поединок с тем оружием, которым вы соблаговолите воспользоваться, и прошу вас прибыть в пять часов утра завтра, мая двадцать восьмого дня, на Тотхил-лские Поля – туда, где у реки растут три больших дуба. Прошу вас, сэр, оказать мне честь и не разглашать сведений о нашей встрече, а также прийти в назначенное место без сопровождающих. Ваш – покорный слуга, сэр, Джералд, герцог Рейвенспур».

Эмбер решила, что послание звучит вполне правдоподобно, и послала Нэн с письмом к переписчику, чтобы тот переписал его почерком Джералда, хотя знала, что Брюс никогда не видел руки Джералда. Но она решила не рисковать. Если эта попытка не увенчается успехом… Но нет, здесь промашки не будет! Он должен прийти – ни один джентльмен не осмелится отказаться от вызова на дуэль.

Но Нэн запротестовала:

– Если бы ваш муж. захотел драться с ним, он бы давно уже его вызвал и не стал бы ждать так долго.

Но Эмбер не желала слушать никаких возражений.

– Но почему бы нет? Вон сколько времени граф Шрусбери набирался смелости, чтобы вызвать Бу-кингема!

Рано утром следующего дня, когда весь дворец еще спал, Эмбер села на лошадь и отправилась в сопровождении одного лишь Большого Джона Уотермена. Она надела амазонку серовато-зеленого цвета, обшитую золотом, и шляпу кавалера; украшенную плюмажем из страусовых перьев гранатового цвета. Несмотря на бессонную ночь, она из-за возбуждения не ощущала усталости. Они проскакали по Кинг-стрит и по узкой грязной улочке в Вестминстере выехали на зеленые луга, миновали Хоре Ферри и остановились у трех больших дубов. Эмбер спешилась, и Большой Джон отвел ее лошадь в сторону. Он, по договоренности, должен был держаться подальше и не возвращаться, пока она не даст условного сигнала.