Библиологический словарь - протоиерей Александр Мень

 Б р а у н Р., Проблемы историчности в Ев. от Иоанна, «Символ», 1986, № 15; B e n o i t P., Ex№g–se et th№ologie, P., 1961, v.1.

ЖУКОВСКИЙ

Василий Андреевич (1783–1852), рус. поэт и переводчик, представитель романтич. направления в лит–ре. Будучи убежденным, искренним христианином, написал немало произведений на религ. темы, в т. ч. и на библейские («Повесть об Иосифе Прекрасном», «Египетская тьма», «Смерть Иисуса», «Из Апокалипсиса», «Библия»). Кроме того, в период своего пребывания в Берлине Ж. сделал перевод НЗ со слав. яз. на рус. язык. Стремясь приблизить этот перевод к церк. — слав. языку, Ж. сохранил в нем много архаизмов. При жизни поэта его работа не была напечатана. Ее опубликовали только в 1895 в Берлине; в России же она увидела свет лишь в выдержках («Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа», пер. В.А.Ж., «Странник», 1902, № 4).

 ПСС, т.1–12, СПб., 1902.

 КЛЭ, т.2 (там же приведена осн. библиогр.); С и з е м с к и й Л.В., Поэт–христианин В.А.Ж., СПб., 1902.

ЗАВЕТ

— см. Ветхий Завет; Новый Завет.

ЗАВЕТЫ

— см. Жанры литературные в Библии.

ЗАИМСТВОВАНИЯ ТЕОРИЯ

другое название для *взаимозависимости теории.

ЗАЙЦЕВ

Николай Лазаревич (1836–72), рус. церк. писатель и обществ. деятель. Окончил СПб.ДА в 1859; состоял э.орд. проф. в КДА по классу педагогики (с 1868). Был организатором женских общин сестер милосердия, для чего предварительно ездил в Европу и знакомился с аналогичными общинами на Западе. Печатал статьи о протестантском богословии и церковной жизни Европы в Трудах КДА и др. журналах. Гл. библ. труд З. «Очерки быта древних евреев» (К., 1869), относился к области *археологии Свящ. Писания в старом ее понимании.

 Н.Л.З., (Некролог), Калуга, 1872; *Ч и с т о в и ч И., С. — Петерб. ДА за последние 30 лет, (1858–1888), СПб., 1889.

ЗАКОН

и законничество. Термин «Закон» (евр. Торá , греч. nТmoj) имеет в Библии два значения: как синоним заповедей вообще и как синоним *Пятикнижия.

Общее понятие о религиозном З. Как система правил, регулирующих все стороны жизни, З. присутствует в каждой «естественной» религии. Это объясняется тем, что поведение, определяемое суммой правил, — наиболее простая и психологически объяснимая форма поведения человека. Позднее, отделившись от религии, З. создает собственную юридическую сферу.

Уже в животном мире мы находим подобие права. Отношения внутри популяции и группы, а также между особями, группами и видами протекают не хаотично, а подчиняются определенным правилам. Это видно хотя бы из устойчивых моделей полового поведения и регуляции иерархического порядка между доминирующими и подчиненными особями. Такой чисто природный фактор играет важную роль в упорядочении эмоций, сохраняет структуру сообществ, семей, способствует нормальному протеканию психической жизни. В животном мире существуют «ритуалы» знакомства, ухаживания, угрозы, подчинения и демонстрации силы, к–рые подчас позволяют избегать насилия и сохраняют жизнь.

В человеческих обществах, даже «первобытных», мы находим гораздо более сложную, но построенную на тех же принципах ритуальную систему. Она подчиняет человека многочисл. табу–запретам, вводит аффективные проявления в организованное русло. Вот почему там, где социальная жизнь была неотделима от религиозной, всегда создавался З., но уже не на инстинктивном уровне, а на уровне правила поведения, признаваемого разумным существом. Правда, подчас эти правила носили непонятный, иррациональный характер, но само их наличие формировало сознательную жизнь общества. Во всех религиях мы обнаруживаем эти ритуальные структуры, служащие как бы «лесами», поддерживающими духовный и общинный строй народа. Т. о., «религия З.» по своему происхождению уходит корнями в доисторич. древность и предшествует ветхозав. З.

Неисчислимые обряды, нормы, уставы, табу охватывали культуру *Древнего Востока и *античности, Индии и Китая. Осмысление же их происходило на м а г и ч е с к о м уровне. Складывалось убеждение, что ритуальные системы есть часть мирового целого, что они поддерживают и охраняют его, а человек способен с помощью обрядов принудить духовные существа служить его целям. Эта особенность определяет отличие ветхозав. З. и З. «естественных» религий (за исключением тех случаев, когда люди искажали смысл ветхозав. З., превращая его в З. магический).

Закон в Библии. Слово «Тора» в ВЗ не означает буквально З., а переводится как наставление, наказ, учение. Законами называлась вся сумма заповедей Божьих. Так, Господь говорит устами прор. Осии: «Написал Я ему [Израилю] важные законы [торóт] Мои» (8:12). Сущность этих заповедей сводилась к любви к Богу, благоговению перед Ним, а также к основным этическим принципам (Ис 20:1–17; Втор 6:4; Мих 6:8). Однако в соответствии с уровнем сознания древних людей заповеди были сплетены со всеобъемлющей системой правил. Она распространялась не только на культ, но и на семейную, бытовую, общественную и гражданскую жизнь. Цель системы заключалась в том, чтобы вся жизнь в любых ее проявлениях постоянно протекала перед лицом Божьим. К тому же человек легче усваивает формальную сторону правила, нежели его духовное содержание. Итак, заключение богооткровенной веры в оболочку системы (Закона) тесно связано с воспитательным характером Домостроительства Божьего. Иную форму религии человек той эпохи едва ли смог бы воспринять. Чем–то З. напоминал аналогичные установления политеизма. Отцы Церкви прямо утверждали, что обряды Моисеевой религии, по Божественному Промыслу, были подобны обрядам язычников (свт.*Иоанн Златоуст. На Мф IV). К этой категории относятся жертвы и обрезание, пищевые запреты и храмовое служение. Но, приняв веру в обличье З., ветхозав. человек подготавливался и к более высокому ее пониманию (блж.*Иероним. На Ис 1:12).

Магический подход к культу был со всей решительностью изобличен в проповедях пророков: Бог не нуждается в культе и дарах, как, по мнению язычников, нуждаются в них их боги. Обряд, согласно откровению *профетизма, лишь внешнее выражение верности, благоговения, любви к Богу. Без веры и человечности жертвы и культовые церемонии — ничто (Ис 1:11–17; Ам 5:21–24). Провозвестие пророков явилось религ. переворотом, к–рый обратил взоры людей к самой сущности религии, данной в виде З., показав, что в ней главное, а что — вторичное. Хотя пророки и встречали сопротивление, их дело не осталось бесплодным. Они положили начало тому духовному потоку, который донес свои воды до нового Откровения Божьего, до Нового Завета.

Но п а р а л л е л ь н о этому направлению развивалась и другая тенденция, к–рую можно определить как з а к о н н и ч е с т в о. В нем форма превалировала над содержанием, буква над духом. Законничество прорастало незаметно и под благовидными предлогами. Когда жестокие испытания привели народ к раскаянию, стала еще больше укрепляться мысль о необходимости держаться З. как универсального регламента. Торжественная *кодификация древних текстов Торы при Иосии (622 до н.э.) и при Ездре (445 до н.э.) немало способствовала этой тенденции. Но поскольку З. во многом стал уже архаичным, его начали истолковывать применительно к новым условиям, что привело к возникновению «устной Торы», которая культивировалась *книжниками и *раввинами. По самой своей природе подобные системы отличаются крайним консерватизмом и воспринимаются как самодовлеющее целое. Законничество неизбежно вело к сложной уставной казуистике, создавая при этом иллюзию возможности «заслужить» милость Божью.

«Отсюда, — пишет *Тураев, — понятен энтузиазм к Закону, но вместе с тем вполне объясняется и чрезмерное преобладание внешности в области права и юриспруденции в религиозной и нравственной жизни, причем внимание обращается не столько на внутреннее настроение, сколько на внешнюю корректность; формально–юридическая точка зрения нередко приводит к тому, что стремятся удовлетворить букве Закона, даже обходя его прямой смысл. Апостол Павел наилучшим образом говорит об этом законничестве: «ревность Божью имут, но не по разуму» (Рим 10 гл.); Евангелие говорит о бременах тяжких и неудобоносимых. Действительно, для свободной личности не было места, все было отдано под иго буквы. С другой стороны, достигший в знании и применении Закона мастерства впадал в гордыню и самомнение, смотрел с презрением на «малых сих»… Освобождение от тяготы Закона преисполняло радости ап.Павла и заставило его преклониться перед Тем, Кто из хаоса противоречий и разнородных элементов извлек вечное содержание, религиозные и нравственные идеи, легшие в основание новой религии, обнимающей все человечество и претворившей в себе все великое и прекрасное из того, чем оно дотоле жило» («История Древнего Востока», т.2, с.279).

Христос провозгласил, что Его приход не есть нарушение Закона, но его завершение, «исполнение» (Мф 5:17). Фактически Он освятил Своим авторитетом именно тот подход к З., к–рый мы находим у пророков. Он вернул З. к его изначальному духу, к двум главным заповедям — о любви к Богу и ближнему (Мк 12:28–34). Не отвергая внешних форм богопочитания и даже вводя новые (напр., крещение и евхаристию), Он лишил сами формы культа того абсолютно–господствующего положения, к–рое придало им законничество.