Нильс - Андрей Валентинов

Очень юная девушка, облегченно вздохнула.

— Ага! Сейчас я назову номер телефона, не записывайте и позвоните как можно скорее.

Об экстренной связи они договорились с Мельником еще в Норвегии — на самый, самый крайний случай. Тогда же и пароль придумали. «Когда одна палочка и девять дырочек истребят целое войско…»

После того, как он дважды повторил нужные цифры, гостья с немалым достоинством удалилась, на прощание поинтересовавшись, из какой сказки этот таинственный замок. Доктор Фест не стал говорить, что замок самый настоящий, именуется Глиммингехус и находится в шведской провинции Сконе, лишь посоветовал прочитал книгу Сельмы Легерлёф. Все-таки классика.

Позвонил из телефона-автомата на соседней улице. Потом, взяв такси, поехал по указанному адресу — и с изумлением узнал коллегу.

— Господин Фест! В следующем издании книги все исправлю и перед читателями повинюсь, а сейчас… Вы уже поняли, кое-что случилось и к сожалению, плохое, очень. Начальник штаба Германского сопротивления Харальд Пейпер, он же, Мельник, убит. Буквально за день до смерти, он объяснил мне, как связаться с Нильсом.

— Мельник, Мельник… У меня было очень плохое предчувствие доктор. Как хотелось бы ошибиться! Но что же теперь?

— Товарищ Вальтер Эйгер назначил нового начальника штаба.

— Могу узнать кто он?

— Можете, доктор Фест. Это вы.

Мальчишка глядел настороженно, словно боясь, что его обманут.

— Скажите, доктор Фест, вы любите джаз?

Ранний вечер, обычный берлинский двор, только что зажглись фонари. Что ответить? Конечно же, правду.

— Нравится, но не всякий.

Мальчишка нахмурился.

— А какой?

— Американский, честно говоря, мне не очень, слишком он… Громкий, что ли? Шведский нравится. Когда я в Стокгольме жил, бывал на концертах. Есть там двое пареньков — Свен Домнер и Ларс Гуллин, совсем молодые, а играют, как боги. Особенно Гуллин, у него саксофон, я тебе скажу!

Юный любитель джаза взглянул с немалым уважением.

— Разбираетесь!

И, понизив голос:

— А фильмы Фрица Ланга вам нравятся? Я «М» в Голландии смотрел, когда мы с отцом туда ездили.

— Эрих! Опять ты о своем?

Габи не вышла — выбежала из подъезда, быстрая и легкая, как балтийский ветер. Словно и не было этих лет.

— Почему о своем? — очень удивился мальчишка по имени Эрих, — Доктор Фест, кажется, меня понимает.

И посмотрел прямо в глаза.

— Маме кто-то сказал, что вас арестовали, и она очень расстроилась. А потом обрадовалась, узнав, что вы на свободе. И я очень рад, доктор Фест.

Махнул рукой в вязаной варежке и пропал в сумраке.

— Он не просил помочь ему эмигрировать? — Габи тяжело вздохнула. — Он может! В Гютлерюгенд вступать отказался, у него свой союз — свингъюгенд, все деньги на пластинки тратит. Если бы не отец, давно бы из школы выгнали, но семьи морских офицеров пока трогать опасаются. А ведь Эриху только-только двенадцать исполнилось. Боюсь подумать, что будет через год.

— Зачем бояться? — удивился доктор Фест. — Он у тебя молодец.

Габи взяла его под руку, и они не спеша направились к арке, за которой шумела улица.

— Прошлый раз не хотела говорить, но ты уже понял, Иоганн: нас с Клаусом связывает только сын. У мужа другая семья, дочке уже три года, но разводиться пока не желает. Такое во флоте не приветствуются, а ему самое время получать фрегаттен-капитана. Эрих, конечно, все понимает… Это я пожаловалась, но больше не буду, честное слово. Если начну, дай мне в лоб. А ты, Иоганн, все так же рискуешь. Знаешь, я догадываюсь, что вернулся в Рейх вовсе не из-за меня, но все равно очень рада!

Они шли по залитой электрическим светом улице, вокруг шумел Берлин, прекрасный в любое время суток, но доктору Иоганну Фесту внезапно почудилось, что где-то совсем рядом, за ближайшим углом, тротуар станет белым песком, в уши ударит плеск Балтийского моря, и он увидит незакатное солнце Луизенлунда.

Чародейство бессильно. Надо просто захотеть и вернуться.

4

Новичков в гараже Бухенвальда определяли на слух. К кабинету господина директора вела железная лестница, причем немалая, на два пролета. Те, что попали сюда недавно, поднимались, а главное спускались с шумом и грохотом. Еще бы! Башмаки деревянные да еще так и норовят соскользнуть. Ветераны же спускались тихо, почти неслышно, изрядно этим обстоятельством гордясь. Искусство, причем немалое.

Механик Иоганн Вайс, зеленый винкель, кличка Шпицмаус, сбежал по лестнице, словно призрак. Стоявшие внизу двое новичков, недавно переведенные сюда из общих бараков, поглядели с немалым уважением.

— Все! — выдохнул заключенный Вайс. — Отстрелялся!

Новички понятливо промолчали, не им сказано, стоявший же возле лестницы рецидивист Майсель, зеленый винкель, щегольски подшитый бушлат, кивнул в сторону директорского кабинета.

— Отпускное пособие получал?

Улыбаться в таких местах трудно, почти невозможно, но у Вайса все-таки получилось.

— Нет, только пообещали — двенадцать пинков под хлястик. Но я деру дал.

Майсель негромко рассмеялся в ответ.

— Беги, беги, Землеройка.

И, наклонившись к самому уху, зашептал.

— Всё запомнил, все адреса?