Странник - Михаил Русаков

В этот момент в дверь заглянул санитар Шпагин:

– Мы принесли второго лётчика.

Сергей Петрович вышел в коридор. Второй пациент сидел на стуле рядом с каталкой. У него были забинтованы обе руки до локтя и на лице кожа была красная и покрыта волдырями231.

– Сильно болит?

– Терпимо.

– Всё равно, морфий и капельницу.

Сергей Петрович повернулся к санитарам.

– Помогите ему лечь и разуйте, – и вернулся в перевязочную.

– Ася, как закончишь здесь, сделай то же самое тому, что в коридоре. Там ожог обеих рук, пока не снимем повязки, не узнаем, что с локтевыми венами. Пока, поищи вены на тыле стопы.

Ася удивлённо посмотрела на него, но промолчала.

– Светлана Павловна, боюсь, я тут буду долго возиться, так что второго обрабатывать Вам. Значит, и колоть его лучше здесь.

– Да, конечно.

Она вышла в коридор и, почти тут же, вернулась, направляя передний конец каталки. Задний конец подталкивала Лиза. Пока они устанавливали каталку на место, Ася закончила налаживать капельницу и Сергей Петрович спросил у Лизы:

– Ну что, можем начинать?

Вместо ответа, Лиза подала ему сначала перчатки, а потом зажим Микулича и большие куперовские ножницы.

– Это самое грубое, что у меня есть.

С большим трудом, после нескольких безуспешных попыток, Сергею Петровичу удалось прорезать обгорелую кожу куртки, но под ней оказалась не жидкость, а кровоточащая ткань. После ещё 2 попыток, окончившихся с таким же результатом, он понял, что под курткой, в основном, ожог 3-й степени и задумался, надо ли открывать раневую поверхность или лучше оставить как есть.

– Светлана Павловна, Вы с глубокими ожогами раньше сталкивались?

– Нет.

– А ты, Лиза?

– У нас часто бывали ожоги второй степени, а тут, мне кажется, третья. Я такие видела пару раз, но они были сантиметров десять-пятнадцать.

– Мне тоже кажется, что третья. В основном. И сколько-то четвёртой. Только я не знаю, надо ли снимать с них остатки куртки или пусть, пока, прикрывает.

Светлана Павловна молча пожала плечами, а Лиза всем своим видом показала, что решение принимать не ей.

– Ладно, давайте срежем куртку с необожжённых участков, а на ожогах, пока, оставим, – и стал разрезать рукава и отрезать их и переднюю часть куртки от той её части, которая прилипла к ожогам.

К этому времени Ася нашла-таки вену на ноге второго лётчика, а Лиза сняла повязки с левой руки и Светлана Павловна начала осматривать ожоги. Сергей Петрович, прервавшись на минуту, присоединился к ней. Кожа была сплошь покрыта волдырями. Местами они вскрылись и из них подтекала желтоватая жидкость.

– Ну что ж, вторая степень. Заживёт и, если повезёт, даже без грубых рубцов. Вы жидкость из пузырей выпустите, а сами пузыри оставьте, пусть прикрывают раневую поверхность. Вот только я не знаю, какую повязку ему сейчас сделать. Мазевую явно рано, с гипертоническим, вроде, ни к чему. Может, сухую?

Ответила Лиза:

– У нас, пока не загноится, делали сухие.

– Значит, сухую.

Куртка первого лётчика была сделана из тонкой, но качественной кожи и плохо поддавалась ножницам, которые, как обычно в перевязочных, были туповаты. Так что Сергей Петрович и Светлана Павловна закончили почти одновременно.

– Ну что ж, здесь закончат без нас, пойдёмте, наконец, поедим.

Оказалось, что это проще сказать, чем сделать – около комнаты пищеблока, в которой кормили врачей, сестёр и прочих сотрудников госпиталя кроме санитаров (они ели в столовой команды выздоравливающих), стоит очередь из желающих поесть. А один из выздоравливающих прикалывает на дверь лист А4. Когда он это закончил и стоящие впереди ознакомились с текстом, один из них, Сергей Петрович его не узнал, громко сказал:

– Ну вот, не прошло и дня, а они, всё-таки, сообразили.

Кто-то из стоявших сзади спросил:

– А что сообразил-то?

– Что людей надо кормить не здесь, а в отделениях.

– В смысле?

В этот момент дверь открылась и из неё вышла молодая женщина из отдела кадров, а мужчина, недовольный тем, что начальство долго думало, зашёл внутрь. Женщина, стоявшая за ним, Сергей Петрович подумал, что это врач из 3-го отделения, но не был уверен, объяснила:

– Начиная с сегодняшнего ужина медперсонал будут кормить в отделениях. Врачам будут приносить в ординаторские, а сёстрам и нянечкам в сестринские. Санитары-носильщики, по-прежнему, едят вместе с выздоравливающими, а все остальные, включая приёмно-эвакуационное, по-прежнему здесь. Взвод охраны питается в своей столовой. А у них где столовая?

– В казарме, где же ещё, – объяснил врач из 6-го отделения, стоявший перед Сергеем Петровичем.

Тут из комнаты вышло сразу несколько человек и Сергей Петрович оказался прямо перед дверью. И смог рассмотреть висящую на ней бумагу. Это была копия приказа начальника госпиталя «Об организации питания штата госпиталя». Кроме уже озвученного, там было написано, что организацией питания сотрудников отделений должны заниматься буфетчицы, работающие в столовых для пациентов. А также было прописано, чем нормы питания раненых отличаются от норм питания медперсонала, сотрудников, выполняющих работы, связанные с физическими нагрузками (санитаров-носильщиков, истопников и ремонтников), сотрудников штаба и бойцов и командиров взвода охраны.

Светлане Павловне и Сергею Петровичу пришлось ещё минут пять простоять перед дверью, пока у них появилась возможность зайти в «комнату для принятия пищи». И то, сесть пришлось за разные столы. Быстро поев (перловый суп, мясо, тушёное с морковью, перловая каша и яблочный кисель), они пошли в отделение заканчивать перевязки.

Уже ближе к ужину, когда Сергей Петрович занимался последним раненым, а Светлана Павловна заканчивала список кандидатов на эвакуацию (список на перевод в команду выздоравливающих она написала раньше), к ним зашёл Сухарченко.

– Как дела у лётчиков?

Ответил Сергей Петрович:

– У одного ожоги рук и лица первой-второй степени, у второго ожоги спины, видимо, третьей-четвертой степени, точнее можно будет сказать, когда удастся снять остатки лётной куртки. В обоих случаях затрудняюсь сказать, сколько это в процентах.

– Процентах чего?

– Площади поверхности тела232.

– Это хорошо, что Вы так хорошо разбираетесь в ожогах. Потому, что начальник Московской госпитальной базы приказал этих раненых не эвакуировать в тыл, а лечить у нас до выписки. Сыворотки для определения группы крови доставят завтра. И завтра же нам привезут ещё лётчиков. Их должны откуда-то эвакуировать самолётом, часть отвезут в Главный госпиталь, а часть к нам. Подготовьте четыре места – освободите ещё одну трёхместную палату и верните койку в ту, где лежат лётчики.

– А почему к нам? – спросила Светлана Павловна.

– Мы расположены сравнительно близко от Центрального аэродрома233.

– Нет, я имею в виду, почему в наше