Сталинизм и война - Андрей Николаевич Мерцалов

— это циничный гимн обогащению путем «личных усилий»(?). Богатство — это «национальная гордость». Его накопление «по величию деяния стоит в ряду с ратными подвигами в защиту Отечества». Богач, но не военный, по мнению автора, «заслуживает наивысшего звания почетного гражданина России»[359]. Дальше некуда… Мы же разделяем точку зрения Жомини, хорошо знавшего предмет (свою трудовую деятельность он начинал в банке). Он гневно осуждал тех, кто «обогащается за счет общественных бедствий, играя на превратностях судьбы и на колебаниях государственного кредита (точь-в-точь как ныне в РФ. — Авт.). Горе тем странам, в которых роскошь откупщика или кошелек биржевого дельца будут предпочитаться мундиру храброго воина…»[360].

Очень красноречивы и умолчания. Так, в «Регламенте» ничего нет о политических партиях. Может быть, по мнению автора, самодержец-президент и без их помощи создаст гражданское общество? По существу проигнорирован национальный вопрос. Лишь косвенно показано, как нужно его решать. Костиков возродил старый тезис великоросских шовинистов о «единой и неделимой», о границах внутри страны, которые «могут носить лишь административный характер». Автор все время говорит о «народе», а не «народах», подчас прямо отождествляет «русское» с «российским»… Политически и методологически близки в «Регламенте» ежегодные послания президента парламенту. Пятьдесят семь вопросов избирателей президенту России (1996), опусы Н. Михалкова и других кандидатов в придворные идеологи.

Формируемый ныне режим воспринял от своего сталинского предшественника и другую его родовую черту — ложь. И новые властители, преследуя антинародные цели, выступают под чужим флагом. Дело не только в постоянном нарушении предвыборных и иных обещаний («лечь на рельсы», «будет легче» к осени, весне и т. п.), выдаваемых шахтерам и учителям, врачам и студентам. Предвыборная вакханалия 1996 г. перекрыла все рекорды лжи и растраты народного достояния. Она резко подорвала финансовое положение страны. При попустительстве парламента исполнительная власть вместе с близкими к ней финансовыми тузами подчинила себе большинство средств массовой информации. С их помощью они овладели миллионами умов. Развернута настоящая «холодная война» против «коммунистов», «национал-патриотов», депутатов — всех, не согласных с президентом. Преследуемые, как правило, лишены возможности отвечать. Даже парламенту удалось добиться лишь ничтожно малого времени для своих передач по радио и телевидению. Как при Сталине, в этом манипулировании активно участвует раболепствующая часть ученых, журналистов, артистов и др. Достаточно напомнить лицедейство в Бетховенском зале Большого театра или лицемерную киноподелку Э. Рязанова о первом лице. Пропаганда стала одним из главных оплотов режима. Под заклинания о «деидеологизации» осуществляется новая идеологизация, более опасная, чем в 1953–1985 гг. Речь идет не только о циничном разрыве между словом и делом, но и лжи как принципе политики.

Восприняты многие другие сталинские методы, приемы, стереотипы. Так, оказалось вполне выгодным новым властям традиционное ложное отождествление коммунизма — социализма — сталинизма. Характерно, что это положение унаследовано и крайними оппонентами Ельцина из ряда партий — преемниц КПСС. Поставлены на службу нынешней власти старые тенденциозные сопоставления «до и после» (августа 1991 г.), «у них — у нас». Широко используется «образ врага», легенда об ударе в спину. Созданы мифы о «праведном и добром президенте», которому мешает съезд, Верховный Совет, Конституционный суд, Генеральная прокуратура, Центральный банк, вице-президент; о «красно-коричневых». Особое внимание ученых должен привлечь миф о «демократической реформе», который призван прикрыть контрреволюционную сущность переворота в августе — декабре 1991 г. На самом деле это — не постепенное совершенствование существующего строя в интересах народа (реформа!), а насильственное поспешное восстановление раннекапиталистических и даже докапиталистических структур. «Реформа» — это скоропостижное и массовое обнищание, это праздник расхитителей общественного добра под прикрытием «народной приватизации», это — отброшенная на десятки лет назад страна.

Организаторы явно затянувшейся экстремальной ситуации выдвинули ряд частных положений, связанных с мифом о «реформе». Явно под влиянием сталинизма сфабрикован тезис о невозможности постепенного усовершенствования общества: это «затянуло бы до бесконечности реформу». Многое свидетельствует о том, что не уверенные в себе власти просто спешат, чтобы народ не успел опомниться. Пропаганда представила «свободный рынок» как средство от всех бед. Но никогда и нигде не было рынка без определенного регулирования. Утверждают, что без огромных жертв не бывает реформ. Но опыт Китая и других стран свидетельствует о другом. Фактический провал «реформы» наступил уже в 1992 г. Под давлением парламента президент РФ был вынужден отказаться, в частности, от замораживания зарплаты и пенсий. Но, сохраняя показной оптимизм, он продолжал идти «вперед», сокращая ассигнования на социальное обеспечение, культуру, науку, образование, оборону, — при сохранении прежней экономической политики, обогащающей своих и зарубежных дельцов. Обречены на провал и другие планы реставрации. Не имея прочной опоры в обществе, власти насаждают «демократию», пытаясь восстановить былую роль сугубо иерархической православной церкви, привлечь на свою сторону «наследников» самой одиозной в Европе XX в. монархии, не менее опереточных потомков дворянства, купечества, казачества, всячески восхваляя их. Но если каждый царь был реформатором или просветителем, дворянин — интеллигентом, церковник — святым, купец — меценатом, а казак — героем (а именно такими их ныне представляют), то отчего же возникали в стране революции и контрреволюции?

Новые власти унаследовали от сталинизма также правовой нигилизм. Наиболее полно он проявился в ликвидации СССР сугубо явочным путем, а также в лихорадочных мерах по изменению общественного строя. Напомним, что это было осуществлено вполне целенаправлено, вопреки четко выраженному на референдуме 17 марта 1991 г. мнению 76 процентов имевших право голоса граждан СССР. По масштабам и глубине, по губительным последствиям, активно поддержанная (может быть, даже просто инспирированная) официальными кругами Запада беловежская акция едва ли имеет себе равных в мировой истории. Подумать только, то, чего тщетно добивались многие великие мировые державы и их агрессивные блоки, удалось совершить нескольким ничтожным людям, будто бы выражавшим интересы славянства!

В этой связи сочинены мифы. Один из них — о «распаде СССР». По оценке даже Р. Пайпса (США), недружелюбно настроенного по отношению к СССР, этот Союз во всех отношениях имел еще большой запас прочности. Развитие событий в СНГ лишь подтвердило справедливость этих слов. Говорят, что лица, укрывшиеся в Беловежской пуще, не имели другого выбора. Они будто бы предупредили войну целых республик против ненавистного московского «центра», утверждает, например, А. Кива[361]. Отвергая эту ложь, ученые показали, что не республики, а Ельцин и другие сепаратисты были противниками сохранения Союза. Они вынашивали план устранения СССР и захвата власти в его республиках, по меньшей мере, с начала 1991 г. Беловежский сговор, развязавший руки националистическим группировкам, привел к крупномасштабным войнам между Азербайджаном и Арменией, внутри Азербайджана, Грузии (в том числе против Северной Осетии и Абхазии), Молдавии, Таджикистана, между Северной Осетией и Ингушетией.