Мечтатели - Филип Шелби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо.
Она знала, от кого была телеграмма. Она была от Монка, полная горя и злости. Он сообщал, что будет в Париже со следующим пароходом. Но Мишель слышался только его спокойный, настойчивый голос, просящий ее подождать, не уезжать из Нью-Йорка без него. Но что бы это изменило? Могло ли присутствие Монка предотвратить похищение Кассандры? Неопределенность терзала Мишель.
Мишель рассеянно допивала вторую чашку кофе, когда услышала шум в гостиной. Инспектор Сави вошел, раздраженно качая головой.
– Доброе утро, мадам, – сказал он. – Извините, пожалуйста, за вторжение, но министр внутренних дел ждет вас.
– Министр?
– Он хочет лично удостовериться, что делается все, что только в человеческих силах.
Мишель не оставила без внимания упрек в тоне Сави. Что нужно полиции помимо всего прочего – это политическая помпа.
– Пригласите его, я сама о нем позабочусь.
Инспектор Сави вспыхнул благодарной улыбкой и открыл дверь дородному лысеющему министру, который вбежал с распростертыми объятиями.
– Мадам, я безутешен, – закричал он.
Мишель смотрела совсем не на него. Позади министра стоял Стивен Толбот.
– Стивен?
– Здравствуй, Мишель. Жаль, что мы встречаемся при подобных обстоятельствах.
Глаза Мишель сверкнули.
– Что ты здесь делаешь?
_ Я приехал в Париж на прошлой неделе, – спокойно сказал Стивен. – И как только узнал, что произошло, сразу же связался с Розой. Она ничего конкретного не предложила. Мсье министр хотел увидеть собственными глазами, как продвигается расследование.
Мысли Мишель путались, когда она слушала болтовню министра. Она вернулась к Стивену, когда это стало возможным.
– Когда ты приехал в Париж?
– Я же сказал тебе, на прошлой неделе. Я как раз завтракал с друзьями, когда… когда это случилось. Поверь мне, Мишель, я так же, как и ты, расстроен всем происшедшим.
Мишель подавила в себе бешенство. Все ее подозрения насчет Стивена всплыли в мозгу. И вот он был здесь, во плоти, с убедительным алиби, ничуть не меньше.
Мишель была уверена, что министр и инспектор Сави были удивлены ее живым интересом к Стивену.
– Спасибо за заботу, Стивен, – холодно сказала она, – и, пожалуйста, поблагодари Розу за внимание. Но, как видишь, полиция прилагает все усилия.
Мишель быстро перевела министру свою последнюю фразу. Он развел руками, как бы говоря: «Ну, конечно, на меньшее я и не рассчитывал».
– Пожалуйста, Мишель, – сказал Стивен, как бы собираясь уходить. – Если я могу что-то сделать, что угодно, позвони мне. Я в «Мерис».
После того как они с министром ушли, инспектор Сави, задумчиво наблюдавший за Мишель, коротко сказал:
– Между вами чувствуется неприязнь.
– Это было давно, в Нью-Йорке. Но это не имеет отношения к случившемуся.
– Вы уверены, мадам?
– Да.
Инспектор пожал плечами. Оба поняли, что он ей не верит.
В четыре часа того же дня, ровно через двадцать четыре часа после похищения, в разных районах Парижа произошло два события.
Хорошо одетый смуглый мужчина вошел в контору банкира Ротшильда. Он вручил секретарше запечатанный конверт, сказав, что дело очень срочное и конфиденциальное. Отнеся конверт Эмилю Ротшильду, секретарша вернулась сказать, что банкир хочет поговорить с ним. Посланца не было.
Звонок на двери задребезжал как раз в тот момент, когда мадам Деламан собиралась закрывать кафе. – Извините, мсье, но…
– Это не надолго, – сказал ей мужчина с темными глазами. – Я хочу, чтобы вы меня внимательно выслушали, потому что, если вы не сделаете так, как я скажу, la petite fille[12] умрет. Вы знаете, о ком я говорю?
Мадам Деламан в ужасе кивнула.
– Вы закроете магазин как обычно. После этого вы испечете маленький торт и отнесете его мадам Мак-Куин. Между коробкой и тортом вы положите это.
Он вручил ей запечатанный конверт.
– Но полиция, – запротестовала кондитерша.
– Полиция вас знает, – прошептал человек, – вы добрая самаритянка, приносящая утешение скорбящей матери. У вас не возникнет затруднений. Постарайтесь убедить мадам, что торт восхитительный и что нужно следовать инструкциям. Если она не сделает этого, если вы ошибетесь, la petite умрет.
– Алло, Эмиль!
– Мишель! Так приятно тебя слышать. Ты в порядке?
– Да. Вообще-то я получила кое-какие ободряющие новости.
– Я тоже.
– Может, мы могли бы обсудить это завтра утром?
– Думаю, да.
– Спокойной ночи, Эмиль.
– Спокойной ночи, ma chère. Мужества…
На следующее утро Мишель проснулась в четыре часа. Она надела свободную удобную одежду, которая была приготовлена с вечера, и тихо пробралась в кухню через заднюю дверь спальни. Она слышала, как в гостиной храпел инспектор, а из комнаты за кладовкой доносилось предательское посвистывание Эрнестины. Она осторожно открыла дверь, которая вела к черному ходу, и направилась вниз по темной и узкой винтовой лестнице, вздрагивая от предрассветного воздуха, вползающего под свитер.
«Это сумасшествие».
Но это ее единственный шанс. В письме под тортом были краткие и ясные инструкции. Их автор не сомневался, что если Мишель хочет вернуть Кассандру живой, она будет следовать им в точности. Мишель даже не пришло в голову поделиться информацией с инспектором. Втянуть в это дело полицию означало подвергнуть Кассандру еще большей опасности.
Мишель проскользнула мимо мусорных баков, обогнула дровяной сарай и выглянула из-за угла на улицу. Полицейская машина была припаркована напротив дома, шофер крепко спал, привалившись к дверце. Мишель убедилась, что кругом ни души, и быстро побежала по улице, стараясь держаться в тени.
В этот час парижское метро еще не работало, но Мишель знала место на бульваре Сен-Мишель, где собирались на чашку кофе и рюмку кальвадоса дежурившие ночью таксисты, перед тем как идти домой. Она предложила тройную плату тому, кто довезет ее на площадь Данфер-Рошерю, и вскоре уже неслась на север по пустынному бульвару. На площади, которая была еще и главным пунктом пересечения линий метро, Мишель спустилась в пешеходный тоннель. Она шла по нему до металлических ворот, похожих на гармошку. Ворота были закрыты.
– И что же будем делать дальше? У Мишель сердце ушло в пятки.
– Я не хотел испугать тебя, – сказал Эмиль Ротшильд, обнимая ее.
– Я уже постарела на десять лет, – побранила его Мишель. – Ты принес деньги?
Банкир, чье помятое лицо свидетельствовало о бессонной ночи, вручил Мишель толстый сверток, обернутый белой, как у мясников, бумагой. – Один миллион франков. А что теперь?
– У похитителей страсть к истории. Я иду в катакомбы.