Пересмешник - Алексей Пехов

Груда железа, все что осталось от шагающей машины, продолжала дымиться. Черный провал в гробницу оставался таким же угрожающим, как прежде, хотя опасность почти миновала. На этот раз Рапгар отделался куда меньшими жертвами, чем несколько тысячелетий назад, хотя, надо думать, жители города об этом никогда не узнают.

Оно и к лучшему.

Я держал в руках обломки моей трости, больше не пытаясь дозваться амниса. Понимал, что это бесполезно. Анхель была необычайно тиха, и я не чувствовал ее эмоций. Замкнулась в себе, убита горем.

Офицеры расставляли гвардейцев по периметру площади. Дальше стояли патрули возле каждого моста и, как я понимаю, на подступах к кладбищу, чтобы ни один журналист или любопытный зевака не пронюхал, что здесь произошло. Берега каналов патрулировали хаплопелмы. Сейчас по сравнению с той тварью они казались мне маленькими, лохматыми, дружелюбными зверушками, от которых не стоит ждать беды.

Черное облако потеряло свою плотность, превратилось в бледный сероватый туман, мазавший слизью мраморные плиты и не способный порвать прочные узы, которые создали волшебники. Они трудились несколько часов, и к ним прибывали все новые и новые представители Академии Доблести, прознавшие о случившимся. Поначалу мне приходилось использовать Атрибут каждую минуту для того, чтобы оно не порвало цепи и не вырвалось на свободу, но затем надобность в моих услугах отпала. У твари больше не осталось сил, чтобы сопротивляться.

Сейчас волшебное сообщество Рапгара готовилось к тому, чтобы выбросить обузданное чудовище за пределы нашего мира. Работа шла полным ходом, и всех нас попросили отойти подальше.

Зефир и Ио, как настоящие горгульи, облюбовали высокие колонны и теперь переругивались между собой, решая, кто внес большую лепту в победу. Во время драки с сущностью Зеф лишился верхней четверти левого крыла, но на его способности летать это никак не сказалось.

Данте, все такой же юный и элегантный, как прежде, словно он только что приехал на светский прием, беседовал о чем-то с двумя господами из Палаты Семи. Те были очаровательно бледны, что и не удивительно. Трое из их славного кабинета оказались в числе заговорщиков, и теперь Князь может сделать с остальными все, что ему в голову придет.

Бэсс и Алисия, вновь ставшая самой собой и кутающаяся в теплое пальто, доставшееся ей от Влада, к моему удивлению, нашли общий язык. Они сидели в отдалении, иногда поглядывая в мою сторону, и болтали.

Меня сейчас, слава Всеединому, никто не трогал, чему я был несказанно рад. Я страшно устал и хотел лишь одного — упасть и поскорее уснуть, но нам, как важным свидетелям, запретили покидать площадь и выходить за оцепление до особого распоряжения. К тому же мне сказали, что если что-то пойдет не так, вновь может понадобиться моя помощь.

Я только кивнул в ответ, хотя был не уверен, что теперь с меня будет хоть какой-то толк в течение недели. Я основательно надорвал связки и мог только шептать.

Снег перестал сыпаться с небес, а тот, что был, растаял. Мне показалось, что стало даже теплее, но, возможно, такое впечатление создавалось лишь потому, что наступало утро.

Когда окончательно рассвело, и бледное солнце появилось на небе только для того, чтобы через несколько минут скрыться в облаках, изначальные маги завершили все приготовления, и чудовищное облако растаяло без следа, втекло в землю, в последний раз застонав. На этот раз жалобно и очень недовольно.

Мне бы очень хотелось, чтобы оно ушло безвозвратно, а еще лучше было бы, если бы каждый из запечатанных могильников больше не хранил в себе такую опасную дрянь. Впрочем, наверное, не стоит произносить такие слова вслух, иначе многие сочтут их политически необдуманными и опасными для благополучия нашего замечательного Князя.

Он появился неожиданно, как всегда суровый и властный, осмотрел творящийся разгром, коротко переговорил с чэрой эр’Бархен, что-то высказал вытянувшимся в струнку высоким чинам и отбыл — мрачный и хмурый.

Чэра Фиона эр’Бархен подошла ко мне неожиданно, и хоть я не желал ни с кем общаться, но вежливо встал и небрежно поклонился. Старый враг моего дядюшки посмотрела на меня так, словно видела впервые, и неожиданно улыбнулась. Эта ее улыбка была совсем не похожа на те, что я привык у нее видеть на светских раутах. На этот раз улыбались не только ее губы, но и глаза. Бич Амнисов сразу же стала похожа на очень близкого и родного человека, что было для меня неожиданным открытием.

— Однажды Старый Лис, говоря о вас, сказал, что он в жизни не видел такого бесполезного Облика и Атрибута.

Вопреки своим ожиданиям, я рассмеялся:

— Не думал, что он говорит обо мне в Палате Семи.

— Раньше мы встречались не только там. Он считал, что ваши способности нужны лишь для мальчишеских проказ и был несколько расстроен, что вы не унаследовали один из известных Атрибутов предков, — ее глаза за стеклами квадратных очков были серьезны. — Думаю, с сегодняшнего дня Гуго перестанет считать подражание голосам и звукам насмешкой судьбы и бесполезной чепухой, чэр Пересмешник.

Я криво улыбнулся и ничего не сказал. Если дядюшка и будет так считать, то я буду последним, кто об этом узнает.

— Я хочу поблагодарить вас, Тиль, за то, что сегодня вы были с нами и помогли предотвратить катастрофу.

Я не нашелся, что ответить, мои слова на сегодня кончились. Чэра эр’Бархен неожиданно подошла ко мне близко-близко и взяла у меня из рук обломки трости.

— Помните наш недавний разговор на приеме у Гальвирров? Тогда вы необдуманно сказали, что волшебство не способно дать этому миру то, что дает пар и электричество. Что же, в какой-то мере вы правы, чэр. Не будь пара, мир бы пошел по иному пути развития, но не всегда технологии оказываются на коне. Только задумайтесь о том, что бы случилось сегодня, если бы в Рапгаре не было волшебников.

Я молчал и ждал продолжения.

— Беда прогресса в том, что он редко оглядывается на минувшее, мчится вперед и не хочет идти рука об руку со старыми знаниями. Прогресс многого способен достичь, но он не всемогущ. Нет ничего всесильного в нашем мире, чэр эр’Картиа. Одно должно дополнять другое, и лишь тогда наша цивилизация сможет устоять перед многими опасностями прошлого и будущего. Подумайте как-нибудь об этом, юный чэр.

Она соединила два обломка, повернула их, протянула мне целую трость, благосклонно кивнула и с загадочной улыбкой ушла к дожидающимся ее волшебникам.

— Ну и испугался же я, мой мальчик! — произнес Стэфан надтреснутым голосом. — Это ведь надо! Никогда не думал, что буду рад, когда меня коснется Бич Амнисов! Потерять основу своей сущности — хуже не придумаешь!