Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры - Герт Нюгордсхауг

— Понимаю, мистер Дрюм. Все будет так, как должно быть. Вы хотите предстать официальным лицом, хотите сохранить свой имидж. Ваш авторитет не должен подвергаться сомнению, тут и говорить нечего. — Он произнес эти слова с нажимом, давая понять, что прекрасно понимает важность и необходимость требований мистера Дрюма.

Фредрик первым вышел из камеры. В коридоре стояли два солдата, те же что и вчера вечером. В кабинете полковник вернул ему шляпу, парик, усы и солнечные очки. Фредрик потребовал отвести его в уборную, где, разглядев себя в зеркале, с удовлетворением понял, что ни одна живая душа не сможет узнать теперь Фредрика Дрюма.

Яркое солнце ослепляло. Он огляделся. База повстанцев располагалась в пустыне. Серые каменные строения с плоской крышей, безобразные казармы, наполовину разрушенные, со всех сторон были окружены рвами с застоявшейся вонючей водой мерзкого зеленого цвета. Кругом забор из колючей проволоки. Отсюда один путь на волю — через мост к проволочным воротам. Но рядом замерли два часовых. Похоже, кроме них, полковника, еще двоих охранников и коротышки с видеокамерой на базе никого не было. В тени у стен казармы лежали собаки, а вокруг бродила дюжина куриц. Везде валялись ржавые трубы и разрушенные бетонные плиты. Заброшенная насосная станция? Остатки водохранилища? Попытки неудачного строительства гидроэлектростанции в «доасуанский» период, когда еще не было плотины? Тогда в паводки Нил заливал Каир. Какой-то канал уходил на восток, наверное, к Нилу.

У моста стоял «джип», тот, на котором его вчера сюда привезли. Больше машин нигде не видно.

Ему приказали встать в тень у стены. Толстяк в гражданском костюме крутился вокруг него, выбирая наиболее выгодное положение для съемки. Наконец он, кажется, решился и успокоился. Можно было начинать.

В руки Фредрику сунули египетскую газету. Ее нужно было прижимать к груди, показывая зрителям дату выпуска, чтобы все знали, что съемка делалась сегодня утром и что это не фальшивка.

В тени было прохладно, да и неудивительно — стрелки часов только приближались к девяти. Фредрик еще раз огляделся. Песчаные дюны. Интересно, сколько отсюда до Каира? И в каком направлении Каир? Он постарался сконцентрироваться на предстоящем заявлении.

Серьезность. Чувство собственного достоинства. Мелочи.

Полковник Таваллан замер на приличном расстоянии от места съемки, но достаточно близко, чтобы слышать каждое слово Фредрика. И когда Фредрик уверенно начал восхвалять военную хунту, превознося до небес идиотские предложения полковника и доказывая необходимость власти военных в стране, полной памятников культуры, Таваллан буквально на глазах стал надуваться от гордости. Еще чуть-чуть — и он бы лопнул, но, к счастью, просто замер, превратившись в живой памятник военным.

И когда Фредрик закончил свою серьезную речь непредусмотренным сценарием «insha´allah», полковник чуть не растаял от счастья.

Он захлопал в ладоши. Солдаты опустили винтовки на землю и тоже принялись аплодировать. Толстяк-коротышка радостно улыбался и упаковывал драгоценную аппаратуру. Фредрик оставался в тени у стены.

Декорации.

Пора убираться подобру-поздорову. И как можно быстрее. Прежде чем явятся более умные офицеры и превратят в пыль и декорации, и актеров, раскроют блеф и расскажут полковнику, что настоящий Фредрик Дрюм давным-давно умер и лежит в ожидании кремации в университетском морге.

— Мы очень вам благодарны, мистер Дрюм. Мы уверены, что ваше statement будет иметь решающее значение для нашей борьбы. Вы оказали Египту услугу. Сейчас я отправляюсь в Каир, чтобы лично передать пленку с записью на телевидение. Ваше заявление будет показано несколько раз в течение дня, в этом я уверен, и потом, еще до захода солнца, вас освободят. Естественно, мы отвезем вас обратно в отель. Но пока вам придется довольствоваться нашим гостеприимством. Может быть, выпьете вина?

Фредрик застыл. Значит, сейчас его они не отпустят. Блеф будет раскрыт. Полковник станет опаснее песчаной бури. Они живым разрежут его на куски и скормят собакам.

— Это дело чести, клянусь шляпой и усами, но мой парик испорчен. Я должен немедленно вернуться в Каир, полковник Таваллан. Это необходимо. Ведь я должен поддерживать свой имидж. Неофиты не должны расслабляться. — Чем запутаннее он говорит, тем лучше. Пудри его несчастные мозги, Фредрик, не стесняйся.

Но полковник оказался настоящим змеем.

— Мистер Дрюм. — Холодная презрительная улыбка уверенного в своей власти человека. — Вы должны потерпеть. Я прекрасно понимаю необходимость поддерживать ваш имидж, и обещаю отпустить вас сразу же по возвращении из Каира. Но не ранее того.

Он махнул рукой и солдаты потащили Фредрика обратно в казарму, к ужасающему запаху испражнений. Но перед тем, как задвинуть засов, полковник все же спросил:

— Вина, мистер Дрюм?

— Воды! — громко и медленно ответил Фредрик.

Кувшин наполнили водой, и дверь захлопнулась. Вскоре он услышал, как с базы уехал «джип».

Сколько человек осталось? Самое большое четверо, а может, всего двое. Фредрик выпил половину воды. Затем подошел к окошку и принялся за работу.

В этой части здания никого не было. Охранники стояли, наверное, у моста, стерегли въезд. Со стены посыпались куски цемента. Он изо всех сил старался раскачать камень, миллиметр за миллиметром освобождая его из стены. На мгновение он прервался и прислушался, но, кажется, все тихо. Ни в коридоре, нигде поблизости никого нет. Он с силой нажал на камень и вынул его из стены.

Получилось довольно большая дыра. Путь открыт.

Он высунулся из окна, огляделся. Ворот видно не было. Всего в нескольких метрах от казармы шел забор из колючей проволоки. Сразу за ним — канал с зеленой противной водой. Искупаться в такой воде означало верную смерть. Эта стоячая вода была рассадником билхарзии — мерзких паразитов, которые проникали под кожу, всасывались в кровь и начинали медленно пожирать внутренности человека, активно размножаясь. От билхарзии в Египте погибло больше народа, чем от какой-либо другой болезни.

Возле забора лежали куски больших железных труб, внутри которых мог спрятаться взрослый человек. Фредрик прикинул расстояние. Если быстро выбраться из окна и пробежать к трубам, его вряд ли кто заметит. А там будет видно.

Вода. Он допил воду из кувшина. Ему потребуется много воды. Жара усиливается.

Фредрик спрятался в трубе. Отсюда ему были видны ворота.

Как он и думал, там замерли двое солдат с винтовками.

Симсалабим, откройся! Исчезните! Но солдаты как были, так и остались стоять на месте. Загораживая единственный путь на волю. Как быть? Ни единой разумной мысли. Во рту пересохло. Он еще раз внимательно осмотрел здание. Дыру, из которой вылез. Немного поодаль увидел окно, обычное окно со ставнями. Ни секунды не раздумывая, бросился туда, открыл ставни и забрался в комнату.

Ему тут же пришлось зажать нос. Комната была полна испражнений, всякой гадости, гнилых фруктов и заплесневелого хлеба. В углу лежал труп собаки, весь покрытый зелеными мухами. Он перепрыгивал через остатки каких-то механизмов, — насосов? Наконец добрался до двери и вышел в коридор.

Увидел дверь своей камеры.

Он долго стоял, прислушиваясь.

Затем прокрался по коридору к кабинету полковника. Быстро проверил содержимое шкафов и полок. Ничего интересного. Уселся в кресло и задумался. Мертвая тишина. Тишина, от которой готова разорваться голова. Жара пустыни говорила без слов.

Бумаги. Масса бумаг. И коробка спичек. Он осмотрелся. Может, попробовать? Есть шанс. Может получиться, если ему повезет. Это его единственный шанс, альтернатива — быть брошенным на съедение собакам.

Он сложил бумаги в кучу под письменным столом. Другой бумажный холм вырос у архивных шкафов. Он поджег бумаги и вышел в коридор. Выглянул из казармы. Прикинул расстояние до моста. Метров пятьдесят, не больше. А за мостом — дюны.

«Пуля в затылок, Фредрик Дрюм, — пробормотал он. — Совсем не больно».

Нет, они промахнутся, тут же успокоил он себя, с удовлетворением наблюдая за густым дымом, повалившим из кабинета полковника. Он спрятался за входной дверью и изо всех сил старался удержать чих.

В кабинете полковника потрескивало. Кажется, занялось по-настоящему. Фредрик задержал дыхание и притаился.

Раздались крики. Солдаты заметили дым и бросились в казарму. Но у входа припали к земле и обстреляли коридор. За спиной Фредрика от стен отлетали пули. Отстрелявшись, солдаты ворвались в казарму.

Фредрик поставил перышко против сердца. Перышко перевесило. Тогда он выбрался на улицу и, как на крыльях, полетел к мосту и воротам.