Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Маг отыгрался на ухе. Оценив размеры котла, я поначалу немного испугалась — если сложить компактно, то туда и меня можно было запихнуть. Но мы съели все, и Сигурд, как дежурный по кухне, печально потащил котел к реке. Рэнтар отправился с ним из мужской солидарности, а Лерикас — чтобы проконтролировать процесс помывки котла.

Мы с Эгмонтом остались вдвоем. Я сидела, привалившись к старой березе, а маг стоял возле костра и шевелил угли.

От реки подул холодный ветер. Я поежилась, и тогда Эгмонт молча снял куртку и набросил ее мне на плечи.

— Так лучше? — спросил он.

— Ага. Спасибо…

Куртка была знакомая — из черной кожи, с серебряными талисманами на рукавах. От нее даже пахло знакомо. Я закуталась в нее поплотнее, на мгновение зажмурилась и поняла: да. Так в самом деле гораздо лучше.

— А ты как? — для очистки совести уточнила я.

— Нормально, — отмахнулся Эгмонт.

Переговариваться через костер было неудобно. Рихтер сел рядом, и мы стали молча смотреть на костер.

Языки огня то поднимались ввысь, то опадали, выбрасывая в темноту целые пригоршни золотых искр. Вокруг костра плясали серые мотыльки, и оттого граница огня и мрака казалась зыбкой и странной. Но на душе у меня было удивительно спокойно. Я не чувствовала ни раздвоенности, ни надлома, ни противоречия — все казалось цельным, в мире властвовала гармония. Мне давно уже не было так… хорошо.

— Эгмонт, — очень тихо позвала я, и маг обернулся, — скажи — почему всегда не может быть так? Почему мы делаем не то, что хотим, а то, чего хотят от нас? Зачем мы отгораживаемся от тех, кто… — Я запнулась и несколько мгновений подыскивала нужное слово. — От самих себя? Кому от этого лучше? Ведь жизнь у нас всего лишь одна, и кто может сказать, сколько времени нам осталось?

Я сказала и пожалела об этом. Наверное, я все испортила. Сейчас Эгмонт снова превратится в магистра Рихтера и напомнит, где он, а где я. Но он молчал; мы смотрели друг на друга, и пауза становилась все длиннее, длиннее, длиннее… Я вдруг поняла, что не выдержу второго раза, и, сунув Эгмонту куртку, едва ли не побежала к реке.

Трое волкодлаков азартно спорили — снаружи или изнутри правильнее начинать мыть котел.

С утра зарядил дождь. Оборотням он не страшен, и конунг увела свою маленькую стаю поохотиться в здешних угодьях. А я дезертировала наверх и стояла у Того-Самого-Окна, наблюдая, как капли сползают по стеклу, оставляя за собой длинные мокрые дорожки.

На душе было странно. Я пыталась разобраться в том, что чувствую, но почти сразу потерпела сокрушительное поражение. Ничего такого раньше со мной не случалось. Жоффруа Ле Флок… да при чем тут Жоффруа Ле Флок!

Я нашла недостающую часть себя — и тут же ее потеряла. И что теперь делать, и как дальше жить? Ни в одном романе Полин не встречалось подобных вопросов…

Я машинально поковыряла пальцем раму Того-Самого-Окна и вспомнила, как Лерикас спрыгнула с башни. Жалко, что ни один маг не может повторить подобного. Я вдруг поняла, о чем тогда она говорила, — голубое или серое, небо одинаково прекрасно. Если было бы можно расправить крылья и…

Но чего нет, того нет. Ладно. На худой конец можно спросить Лерикас, что она думает по поводу полетов на драконе…

Ну в виде исключения!.. С научной целью!..

Я вновь посмотрела в окно. Утро было довольно сумрачным, вдобавок шел дождь, и стекло смутно отражало очертания комнаты. За моей спиной кто-то стоял. И я даже знала кто.

— Эгмонт? — не оборачиваясь, окликнула я.

— Ядвига… — начал Эгмонт и сбился. Это было совсем на него не похоже. — Яльга… — поправился он и опять замолчал.

Я покосилась на него через плечо и зачем-то сказала:

— Дождь…

— Дождь, — быстро согласился маг. — Здесь вообще часто бывают дожди.

Больше говорить было не о чем. Мы стояли и смотрели в окно, а за серой стеной дождя почти ничего не было видно.

— Ты, кажется, что-то хотел сказать… — развернувшись, напомнила я.

Эгмонт набрал побольше воздуха, словно хотел выпрыгнуть в это самое окно, но, вопреки ожиданиям, не произнес ни слова. Он шагнул вперед и крепко обнял меня. Я уткнулась носом в какой-то колючий амулет.

Сердце бешено колотилось где-то в горле, но мне отчего-то стало удивительно легко. Да пропади они пропадом, все слова на свете! Сколько можно спорить, доказывать и убеждать!

Где-то там, вдалеке, шел дождь, трое волкодлаков гоняли зайцев, а четверо несчастных туристов мокли на чердаке. Но до всего этого мне не было ровным счетом никакого дела.

Я проснулась в середине ночи и приподнялась на локтях, сразу же почувствовав что-то необычное. В ногах у меня горел волшебный светильник, накрытый стеклянным колпаком, за окном шел дождь, в комнате тикали часы и шуршали мыши. Но что-то заставило меня проснуться.

В лесу заухала сова. Полог приподнялся, и знакомый голос ворчливо произнес:

— Второй раз я прихожу к тебе, девочка, и второй раз нахожу тебя в его доме. Да скажи же ему наконец, чтобы перестал цеплять на дверь эту рябиновую дрянь!

Я не глядя сдвинула подушки и села. Удивляться уже не получалось.

— Можно? — галантно осведомился мой ночной гость.

— Разве есть варианты? — засмеялась я. — Если я скажу «нельзя», ты развернешься и уйдешь?

Лис чуть наклонил голову, но это нельзя было принять за согласие.

— А ты изменилась, — одобрительно произнес он, запрыгивая на постель. Я пододвинулась, чтобы освободить ему место. Впрочем, на этой кровати можно было свободно улечься поперек. — Поняла, что ты интересна мне не меньше, чем я тебе!

Вот он ничуть не изменился: та же острая морда с белой полоской, те же темные, затягивающие глаза. Я потянулась к столику за кубком с водой (стаканов в замке не водилось, но я намеревалась это исправить), однако тут же отдернула руку. От воды ощутимо тянуло болотом, а на поверхности расцвела миниатюрная желтая кувшинка.

— Как ты сюда пришел? Здесь ведь не твои земли!

— Все земли принадлежат мне, ровно так, как я принадлежу им. — Пушистый рыжий хвост шевельнулся и замер. — Мы свободны, сестренка. Хотя, быть может, лучше сказать: мы вернулись к себе.

— Это значит, — медленно начала я, — что Треугольника больше нет?

— Как это нет?! — оскорбился Лис. — Даже мы должны где-то отдыхать! Кроме того, вас, магов, постоянно нужно держать под контролем. А так вам всегда есть над чем поломать голову…

«Где-то я это уже слышала…» — подумала я. А вслух сказала:

— Твоя лаборатория охраняется гораздо лучше…

— У меня и опыта больше, — снисходительно заметил Лис.

Мы помолчали. Я с любопытством потрогала кувшинку пальцем. Она была настоящая — влажная и холодная.

— Мы ушли, и мы вернулись, — опять заговорил Лис. — Раны заросли, мир снова стал цельным. Мне кажется порой, что мы вернулись в ту древнюю весну. Ха! Да я как будто начинаю ностальгировать!

— Это радостная весть. — Я изо всех сил пыталась ощутить, что за изменения произошли в мире. Но все вроде как осталось прежним. — Как же это произошло?

— Ты спрашиваешь меня об этом? Ты? — Лис лукаво прищурился. — Мрыс дерр гаст, как любите говорить вы, люди, — это я явился к тебе, чтобы узнать, как вам это удалось!

Да. Мир действительно изменился — чтобы Древние Силы задавали вопросы смертным?! Прежде все было как раз наоборот, и я на мгновение ощутила себя этакой девой озера перед смущенным рыцарем. «Меч, говоришь? Граф, говоришь? Остров, говоришь?»

— Но-но! — возмутился Лис. — Палку-то не перегибай! Какой еще граф?

— Это я так, о своем, о девичьем. Ты не отвлекайся.

Лис резко дернул ухом.

— Я хочу увидеть мир, как видишь его ты, — прямо сказал он. — За это я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

— Сперва расскажи, — потребовала я, чувствуя, что нахожусь в своем праве. — Что мы такое? Что за Тьма шла за нами? Куда она делась? Что случилось в то утро в замке Леснивецких? И…

— Тише, тише, — проворчал он. — У этого… графа… ты тоже так частишь? Тогда понятно, для чего он от тебя рябиной отгораживается…

— Отвечай же! — сказала я и быстро добавила: — И вовсе он не от меня отгораживается. Просто рябина красивая!

— Ага. Питательная. — Лис метко сплюнул на пол обгрызенную веточку и облизнулся тонким темным языком. — Откуда мне начать? С сотворения мира или раньше?

— Начни с причины.

— А ты действительно изменилась… — повторил он. — Итак, причина. Много лет назад, во времена Нахождения Тверди… а Твердь, я думаю, искали очень долго, ибо Предвечный Океан поистине велик!..

Я терпеливо ждала. Причиной пока и не пахло.

— Пропустим этот кусок. — Лис одарил меня недовольным взглядом. — В конце концов, в следующий раз тоже о чем-то придется рассказывать. Ладно, полукровка! Ты должна знать, что вскоре после появления Младших в мире началась первая война. Серый Конунгат, значительно более могущественный, нежели сейчас, терпел недолго. Оборотни атаковали людей чарами, а те ничем не смогли защитить себя. Есть законы, нарушать которые не дано никому. Мир треснул, и через трещины к нам потянулась Пустота.