Поверить в чудо (трилогия) - Елена Сарафанова

— А лечение?

— Я, с Божьей помощью, помогаю пациенту сменить "цветовую окраску", — красавица улыбнулась, — я ведь знаю, каким должен быть здоровый человек, поэтому сначала "вытираю" темноту, а потом возвращаю организму его розовый цвет здоровья. Но это очень приблизительное обозначение, отче. Я ведь по профессии ещё и массажист, а значит, хорошо знаю тело и могу помочь людям без применения силы.

— А как было со мной?

— Диагностика была…э-э…

— Божьим чудом? — подсказал священник, улыбаясь.

— Да, — кивнула Ольга, — а лечение — комбинацией массажа и чуда. А ещё я добавила вам сил и энергии, чтобы ускорить регенерацию тканей…

В ответ настоятель торжественно прочитал молитву на латыни и они оба перекрестились, прошептав "Аминь".

— Теперь о моей просьбе, — девушка, прищурившись, посмотрела на отца Петраса. — Я ведь могу быть откровенной?

— Конечно! — замахал руками тот. — Я буду молчать, клянусь!

— Дело не в том, что я вам не доверяю, — смутилась Ольга, — просто не хочу напугать…

— Рассказывай, — приказал священник.

— Ладно, но я вас предупредила. Так вот, здесь, в Вильнюсе, есть "чёрные"…

— Знаю, я ведь видящий, — вздохнул отец Петрас.

— С одним из них я познакомилась в поезде, когда ехала сюда. Ему стало плохо, он умирал…так что пришлось лечить. Было очень сложно…и ему, и мне. Единственным спасением стал ритуал изгнания "черноты", иначе Георг, так зовут пациента, точно бы умер.

— Что? — вытаращил глаза настоятель. — Ты изгнала зло?

— Мы с Георгом сделали это вместе, в одиночку никто бы из нас не справился.

— Получается, объединившись, возможно возвращать людей к Богу? — встрепенулся отец Петрас.

— Я не знаю, — развела руками Ольга. — Возможно, дело в том, что я сильная "белая"…

— Очень сильная, поверь, — закивал головой Петрас.

— А этот "чёрный" хотел жить…даже не так, он должен был выжить ради сына. Месяц назад они попали в аварию и Адам, сын Георга, сильно пострадал, отказали ноги, парень был в отчаянии. И как раз о нём я хотела бы вас просить…

— Что именно?

— Я помогла Адаму, сняв гематому на позвоночнике, но чтобы процесс исцеления шёл быстрее, парня нужно окрестить.

— "Чёрного"? — охнул настоятель и стащил очки, начав протирать их, избегая смотреть на Ольгу. — Это невозможно, прости

— Во-первых, Адам не "чёрный" и никогда им не был, — расстроенная девушка отодвинулась от стола и встала. — Его отец тоже "чёрным" стал не от хорошей жизни, а на войне в Афганистане. Сейчас барон Браунис — председатель дворянского собрания и уважаемый в Вильнюсе человек. Обычный человек, заметьте, не "чёрный". И он через меня обращается к вам, как к настоятелю храма, помочь окрестить его сына. А чтобы не смущать вас своей персоной, Георга тут не будет, Адама привезёт мой отец, он и будет крёстным.

— Э-э…Ольга, — подскочил священник, — извини, я поспешил с отказом. Конечно, если всё именно так, а я ведь увижу…мальчика, то…

— Вообще-то ему тридцать скоро исполнится, — улыбнулась девушка и вновь села за стол.

— Не важно, так вот, я, конечно, даю согласие на крещение. Пусть твой отец заедет ко мне, чтобы определиться с датой, ведь это процесс не скорый, парню нужно подготовиться, исповедоваться…

— Спасибо! Я понимаю, главное, вы согласны.

— Хорошо, — отец Петрас вновь надел очки, сел и грустно улыбнулся. — Фух! Я думал, мы поссорились…и расстроился ужасно.

— Да нет, я же понимаю…хотя настроение тоже бы испортилось, — Ольга протянула руку и погладила пальцы священника. — Спасибо ещё раз. Кстати, — встрепенулась девушка, — вы обратите особое внимание на Адама. Он художник, и художник замечательный. Если сможете подружиться с ним и он согласиться писать иконы, ваш храм ждут новые чудеса.

— Да? Какие?

— У парня есть дар, обычно он в спящем состоянии, но когда Адам пишет картины, дар просыпается и от его полотен взгляд оторвать просто невозможно. А теперь представьте, если бы Адам начал писать картины на библейские сюжеты?

— А-а? — священник удивлённо открыл рот. — Думаешь, его иконы бы?..

— Уверена, — покивала головой Ольга и лукаво подмигнула. — Будет вам бонус за хорошее поведение.

Настоятель захохотал, его смех подхватила и девушка, такими их и застал отец Юргас, уставившись изумлённо на хохочущую пару.

— Чему смеёмся? Я тоже хочу, — сказал он.

— А, — отмахнулся настоятель, — не важно.

— Зато важно другое, — прервав смех, заявила Ольга. — Отец Юргас, присядьте, пожалуйста, на стул, я хочу провести эксперимент.

— Да? Какой? — священник сел, где указала Ольга и покрутил головой. — Будешь диагностику делать?

— Просто хочу попробовать дать отцу Петрасу увидеть то, что вижу я.

— Думаешь, получится? — подхватился настоятель со стула.

— Вы же видящий, давайте попробуем, согласны?

— Конечно, я очень хочу…

— Значит так, становитесь как я, в изголовье, положите пальцы на виски товарища…

— Брата во Христе, — подсказал Юргас.

— Вот-вот, закройте глаза, сосредоточьтесь и начинайте молиться.

Когда настоятель выполнил просьбу девушки и начал шептать первые слова "In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti", то почувствовал, как на его руки сверху ложатся тёплые девичьи ладони, а потом…увидел…красноватый цвет сосудов, переплетающийся с розовым теплым цветом человеческого естества. Но картинка вдруг мигнула и стремительно поплыла вниз, а там…там пульсировало сердце отца Юргаса.

— Видите? Оно красное, — зазвучал в голове настоятеля тихий голос Ольги, — но это пока не страшно, ведь наш пациент немолод, а тут ещё и усталость добавилась, видно…э-э…ваш брат во Христе сегодня плохо спал. Сейчас мы ему поможем.

Вокруг сердца заклубилась серебряная дымка, укутывая его и разглаживая, постепенно красный цвет ушёл, оставив после себя лишь небольшие отметины и пятнышки.

— Идём дальше, — донёсся голос девушки.

Следующим был желудок, где Ольга тоже сняла воспаление от застаревшего гастрита, потом она подлечила печень с жёлчным пузырём, подтолкнула активнее работать кишечник, а в конце почистила от песка почки.

— В целом, отец Юргас вполне здоров. И то, что мы видели и подлечили — обычный "джентльменский набор" стареющего организма.

— Джентльменский набор? — хихикнул вдруг настоятель.

— Бабушкино выражение, — объяснила девушка. — Вы же понимаете, что в пожилом возрасте не бывает абсолютно здоровых людей.