Пол АНДЕРСОН — Приключения звездного торговца - Пол Андерсон

— Полоснем-ка мы пару раз по этой планете,— предложил он холодным, каким-то не своим голосом.— Убивать никого особенно не будем, только сожжем несколько объектов поважнее и подороже, а затем пообещаем добавить, если они не пошевелят своими задницами и не устроят настоящий поиск.

— Нет. Полномочия у нас большие, но не настолько.

— Со следственной комиссией как-нибудь разберемся, когда-то еще будет.

— Такая акция породит полное смятение, настроит их против нас и только ослабит базу поисков. Более того, поиски эти могут вообще прекратиться. Ты же сам видел, какое большое значение придают гордости основные культуры мерсейцев. Попытка принудить мерсейцев к чему-то силой, не оставив никакой лазейки для спасения лица, может вынудить их вообще отказаться от нашей помощи. И виновны в этом будем мы, преступно виновны. Я просто не могу этого позволить, Дэвид.

— Так что же, значит, мы не можем ровно ничего сделать, чтобы...

Фолкейн резко смолк, обрушил кулак на подлокотник пилотского кресла и вскочил на ноги. Адзель поднялся, готовый к любой неожиданности: воданит хорошо знал своего напарника.

Добрую половину экрана занимала Мерсейя, испещренная причудливым узором океанов, облаков и континентов, обведенная с одной стороны сапфировой полоской неба, украшенная диадемой из четырех маленьких лун. Чуть поодаль, в плюмаже зодиакального света сверкал Корих.

Согласно полетному заданию крейсер Объединенного флота Великих вахов «Йонуар» обегал планету по низкой полярной орбите с единственной целью — оказывать помощь попавшим в неприятности гражданским судам, но в действительности он присматривал за боевыми кораблями Лафдигу, Уолдера, Нер-санского Союза и прочих держав, не вызывавших у вилвидских правителей особого доверия. Не следовало забывать и об этих галактических пришельцах, буде таковые вернутся. Что они задумали — одному богу известно, так что вести себя следовало осторожно, а оружие держать наготове.

Капитан Тринтаф Укротитель Фангрифов смотрел на объемную карту звездного неба и пытался представить себе, что таится среди бесчисленных мириадов солнц. Тринтаф с детства знал, что есть существа, легко преодолевающие неизмеримость космических глубин, в то время как собственный его народ прикован к одной-единственной системе, и вопиющая эта несправедливость вызывала бессмысленную ярость. Теперь они снова прилетели... Зачем? Слухи ходят самые разные, чаще всего они связаны с этим вот зловещим уголком по названию Валендерей.

Помощь, сотрудничество... Неужели вах Истир попадет в вассальную зависимость от этих смехотворных, один другого чище уродов?

Пискнул предупредительный сигнал, и тут же заговорил интерком:

Центральный радарный пост — капитану. Обнаружен объект, идущий курсом на перехват.

Далее следовала серия чисел, причем абсолютно невероятных. Никак не метеорит, несмотря на отсутствие радиационного следа. Значит, они, галактические! Черная форменная куртка туго обтянула плечи Тринтафа — он наклонился вперед и торопливо заговорил в микрофон. Всем стоять по местам, он не собирался лезть на рожон, но благоразумная предусмотрительность никому еще не вредила. А если уж дойдет до дела — интересно будет посмотреть, как эти чужаки сумеют устоять против лазерного луча и ударов ракет с ядерными головками.

Изображение на экране росло, кургузая, обрезанная с конца капелька, анекдотически крохотная по сравнению с китовой тушей самого «Йонуара». Корабль пришельцев лег на параллельный курс и выровнял скорость так быстро, что у Тринтафа перехватило дыхание. Да какого черта их корпус не разлетелся в клочья, а команда не размазалась по переборкам? Что-нибудь вроде компенсирующего поля? Теперь чужаки зависли на расстоянии нескольких километров, и Тринтаф изо всех сил старался успокоиться. Сейчас они выйдут на связь, в такой момент нужно иметь крепкие нервы и ясную голову.

Запечатанный приказ, врученный ему перед вылетом, упоминал, что галактические покинули Мерсейю в полной ярости: они хотели, чтобы вся планета посвятила себя выполнению некоей задачи, и не добились этого. Столпы были склонны к умеренности; они делали все возможное — в разумных, само собой, пределах,— чтобы удовлетворить желание межзвездных гостей, но есть ведь и другие проблемы. Однако чужаки не могли, похоже, понять, что дела, касающиеся всей планеты, важнее их личных капризов. Совершенно естественно, что такой подход был встречен с негодованием. Поступить иначе значило бы унизить имя вахов перед всеми народами.

Поэтому, глядя на экран внешней связи, Тринтаф не спускал пальца с кнопки «залп». Капитану стоило большого труда не выказать свое отвращение. Тонкие черты лица, клок шерсти на голове, бесхвостое тело, чуть покрытая пухом коричневая кожа — все это напоминало до непристойности грубую карикатуру на мерсейца. Уж лучше бы беседовать с этим, вторым, который маячит на заднем плане, уж он — честное чудовище, ни на что вообще не похожее. Расстояние...

— Капитан,— сказал Фолкейн, весьма преуспевший уже в современном языке,— я крайне сожалею об этом и приношу свои извинения, но вы должны вернуться на базу.

Сердце Тринтафа гулко застучало. Только привязные ремни помешали ему дернуться назад и плавно (невесомость!) перелететь все помещение командного мостика.

— А по какой причине? — спросил он, нервно сглотнув и прилагая все старания, чтобы голос звучал спокойно.

— Мы сообщали эту причину многим вашим руководителям,— объяснил Фолкейн,— однако, так как они не выразили своего согласия, я объясню ее и лично вам. Кто-то, мы не знаем, кто именно, похитил нашу сотрудницу, члена нашей команды. И вы, капитан, естественно, понимаете, что вернуть ее — дело чести.

— Я понимаю,— кивнул Тринтаф,— и помочь вам — тоже дело чести, но только при чем здесь мой корабль?

— Если позволите, я продолжу. Я хочу показать вам, что мы не имеем никаких оскорбительных для вас намерений. У нас очень мало времени для подготовки к грядущей катастрофе и совершенно недостаточно персонала; жизненно важен вклад каждого из нас. Никак нельзя обойтись и без тех, в частности, специальных познаний, которыми обладает пропавшая наша сотрудница. Поэтому ее возвращение — дело не только чести, но и жизни каждого мерсейца.

Тринтаф хмыкнул, он прекрасно понимал, что этот надуманный довод — всего лишь попытка обеспечить его народу возможность мало-мальски пристойной капитуляции перед требованиями чужаков.

— При условиях, когда ее могут перемещать в космосе,— продолжал Фолкейн,— всякая надежда на успешность розысков пропадает. Поэтому вплоть до обнаружения нашей сотрудницы всякое межпланетное движение должно быть прекращено.

Тринтаф непроизвольно выругался.

— Это невозможно,— холодно добавил он, взяв себя в руки.

— Ну что вы, как раз наоборот, — улыбнулся Фолкейн,— У нас была надежда на добровольное сотрудничество, однако, если таковое несовместимо с вашим воинским долгом, мы можем добиться издания соответствующего приказа.

Ярость застлала Тринтафу глаза, и он с удивлением услышал собственный свой голос, коротко ответивший:

— Я не получал таких приказов.

— Весьма печально,— вздохнул Фолкейн.— Я знаю, что ваши руководители обязательно их отдадут, но на это потребуется какое-то время, а дело не ждет. Вернитесь, пожалуйста, на базу.

Палец Тринтафа тронул кнопку.

— А если я откажусь?

— Капитан, мы ни в коем случае не хотели бы повредить ваш великолепный корабль...

Тринтаф нажал кнопку.

Канониры были наготове, долгое, напряженное ожидание разрядилось сверканием лучей, грохотом рванувшихся ракет.

Ни один из снарядов не достиг цели, вражеский корабль метнулся в сторону, и все они прошли мимо, не причинив ему ни малейшего вреда. Мощный луч, который обязан был ударить чужака в корпус, словно наткнулся на невидимое препятствие и рассыпался дождем ослепительных брызг.

Кургузый кораблик описал лихую дугу, затем его нос выпустил на мгновение щупальце луча и — «Ионуар» наполнился громким воем сирены. Близкий к истерике вахтенный контроля за повреждениями заикаясь сообщил, что срезана одна из броневых плит, срезана гладко, словно кусок мягкого дерева — ножом. Повреждение не очень серьезное, однако если бы целью оказались двигатели...

— Весьма прискорбно, капитан,— сказал Фолкейн,— Согласитесь, однако, что при полной автоматизации оружия такого трудно избежать. Ради вашей команды, ради страны, возложившей на вас ответственность за этот корабль, я настоятельно прошу — передумайте.

— Прекратите огонь,— прохрипел, задыхаясь, Тринтаф.

— Так значит, вы идете на посадку? — уточнил Фолкейн.

— Да, и чтобы вам сдохнуть.

Пересохший рот Тринтафа с трудом выговаривал слова.

— Прекрасно, капитан, вы поступаете очень мудро, как настоящий мужчина. И вполне возможно, что у вас возникнет желание оповестить прочих командиров, дабы они предприняли шаги, исключающие повторение подобных инцидентов. А пока что — начинайте, пожалуйста, вход в атмосферу.