Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Поэтому я делала медленный шаг – один раз в минуту.

Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг…..

Я шла и шла вперед, монотонно и размеренно. Потом прилегла поспать, и опять стала двигаться. Ходьба – отдых, ходьба – отдых – и так час за часом, день за днем. Раз в день на пустыню проливался дождь, под который я становилась с открытым ртом и, сохраняя полную неподвижность, впитывала животворную влагу. И мне этого хватало. А потом все повторялось заново.

Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг…..

Я знала, что на исходе десятого дня опять вернусь в свое тело. И оно будет чистым от всяких примесей и зелий алхимика. Почему‑то его имя совершенно вылетело у меня из головы. А пока я старалась побольше спать. Когда я приду в себя я еще долго не смогу отдохнуть.

Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг…..

Спать.

Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг…..

Спать.

И когда пришло мое время вернуться назад, я спала. И даже не почувствовала перехода. Просто в какой‑то момент открыла глаза – и оказалась в своем теле на полу камеры.

Тёрн по‑прежнему сжимал мои руки, Винер крепко прижимал к полу ноги.

От меня чертовски неприятно пахло. Все отходы жизнедеятельности вылились из меня в первые ускоренные сутки, потом я ничего не ела, а вода усваивалась почти полностью, не доходя до мочевого пузыря. Но и этого хватило выше крыши.

Плащ был безвозвратно испорчен, а мне не мешало бы искупаться. Блин, ну почему памперсов никогда не оказывается под рукой, если они действительно нужны!?

– Ёлка, ты в порядке!? – голос Тёрна был нарочито бесстрастным. Сильная рука ловко сдернула с меня мокрый кляп.

– Да, – мрачно ответила я. Язык распух так, словно его неделю солили. – Можете отпустить меня.

Элвары повиновались. Я попыталась шевельнуть руками и аж застонала. Движение – движением, а руки и ноги у меня все равно затекли. Тёрн ловко подтянул меня к решетке между нашими клетками и принялся растирать мне руки и ноги.

– Потерпи немного, малышка, сейчас будет легче.

Я бы слегка ускорила кровообращение, чтобы снять судорогу, но сейчас мне даже думать не хотелось об ускорении. И вовсе я не малышка!

– Правда? Но ты же почти на две головы ниже и на сто лет младше меня?

Ехидством в голосе элвара можно было стены покрывать вместо штукатурки!

– Зато я по уму старше!

– Незаметно!

– Почему ты сердишься?

– Потому что ты постоянно подвергаешь свою жизнь и разум опасности, а я ничего не могу сделать, чтобы помочь тебе.

– Не понимаю.

– Ёлка, ты в курсе, что у элваров принято бережно относиться к женщинам?

– В курсе. Все феминистки планеты Земля у вас в Элварионе просто рехнулись бы.

Что есть, то есть. Элвары настолько привыкли бережно и уважительно относиться к женщинам, что доходило до смешного. Например, никто не матерился в присутствии женщин, им автоматически доставались лучшие места и даже существовали специальные почтовые кареты с надписями "М" и "Ж", над чем смеялся весь континент. "Ж", разумеется, были более комфортабельными и ехали помедленнее. И это при том, что любая элваресса могла свернуть меня в узел и завязать бантиком. Как и железный прут, толщиной в палец.

–  А раз так – как я себя должен чувствовать, когда малышка вроде тебя рискует жизнью, чтобы спасти здоровенного парня вроде меня?!

– А понятно, комплекс супермена разыгрался!

– Я тебе еще это припомню!

– Ой, какие мы грозные…

– Отшлепал бы я тебя, да руки пачкать не хочется!

– Значит, мне повезло. Вряд ли я сейчас буду серьезным противником.

На секунду руки элвара замерли на моем теле.

– То есть ты едва себя не угробила – и все зря!?

Я сначала не поняла, что он имеет в виду. А потом захохотала на все камеры.

– Да я сейчас могу эти клетки на металлолом перевести! А несерьезный противник я потому, что магией на тебя не подействуешь, а физически я пока не в форме.

– А твоя магия восстановилась?

Я прикрыла глаза и пробежалась по тому незримому энергетическому контуру, который в моем мире назывался аурой.

– Более чем.

Действительно, были видны признаки отравления колеханом, но именно, что признаки, а не само отравление. Я могла использовать всю свою силу – и я так и сделаю!

Даром клянусь – когда я выйду отсюда, впереди камни будут разбегаться, а позади все будет горько рыдать на своих похоронах!

– Какая ты сегодня грозная! А отключить подслушивающие устройства можешь?

– Могу. Но лучше немного подождать. Я не хочу поднять тревогу.

– А что ты хочешь сделать?

– Сейчас я проверю камеру. По идее, здесь не должно быть ничего, препятствующего магии. Клетки ре‑виллет сами по себе созданы как поглотители ее, так что на волшебство сигнализацию не установят.

– Не понял. Но ты же хочешь колдовать?

– Так какого лешего ты не влезешь ко мне в мозг и не прочтешь все, что хочешь знать!? Почему я должна отвечать телепату на идиотские вопросы!?

– Я в кои‑то веки решил проявить такт и быть вежливым – и вот моя награда!?

– Можешь особо не напрягаться. Переживу.

– Ладно, хватит огрызаться. Просто расскажи. Мне неохота сейчас лезть к тебе в голову.

– Не иначе кто‑то из драконов издох.

 – съязвила я. –

Ладно. Фишка в том, что клетки ре‑виллет изначально были созданы и для заключения магов. Любое заклятие, направленное в них, они отражали обратно.