Властители Рима - Владимир Викторович Дмитренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1 июня 40 года Калигула возвращается в столицу и заседает в жреческой коллегии арвальских братьев. Калигулу нередко обвиняли в жестокости; в том, что он слишком многих казнил. Протоколы заседаний жреческих коллегий ставят под сомнение эти утверждения — в списках коллегий все те же лица, что и ранее, значит, если репрессии и были, то они не носили массового характера.
Конечно же, отдельные казни происходили, как и в правление других императоров, а имущество казненных пополняло казну, но нет документальных подтверждений того, что в правление Калигулы казни и конфискации проводились чаще, чем при Тиберии или Клавдии.
Во второй половине 40 года империя сталкивается с серьезными финансовыми трудностями (возможно, это опять было связано прежде всего с усиленной подготовкой нового похода в Британию). На какое-то время дыры казны удалось залатать продажей с аукционов конфискованного у заговорщиков имущества, но затем Калигула вынужден был пойти на крайне непопулярные меры, введя целый ряд новых налогов. Вводятся налоги на ряд продовольственных припасов, на носильщиков, на проституток.
Сохранившиеся тарифные сетки налогов более поздних императоров показывают, что в налогах Калигулы не было чего-то слишком необычного или совсем уж невыполнимого, но повышение налогов всегда и всеми воспринималось резко отрицательно. Естественно, что авторитет Калигулы в народе несколько падает.
11. КАЛИГУЛА В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ. РОЖДЕНИЕ ДОЧЕРИ. ШУТКИ ИМПЕРАТОРА. НОВЫЕ ЗАГОВОРЫ. ЗАГОВОРЩИКИ ДОСТИГАЮТ ЦЕЛИ — УБИЙСТВО КАЛИГУЛЫ. О ТОМ, КАК НАРОД ВСТРЕТИЛ ВЕСТЬ ОБ УБИЙСТВЕ ИМПЕРАТОРА. ОПРОВЕРЖЕНИЕ МИФА О «РАЗОРЕННОЙ КАЗНЕ» И «БЕДНОСТИ» КЛАВДИЯ. КОМУ БЫЛО ВЫГОДНО ИЗОБРАЖАТЬ КАЛИГУЛУ ИЗУВЕРОМ В ГЛАЗАХ ПОТОМКОВ?
В то же время отношения Калигулы с сенатом к концу лета, казалось бы, восстанавливаются. В августе 40 года Калигуле вновь присуждают овацию. На монетах Рима появляется изображение и имя его жены Цезонии (другие его жены не удостаивались такой чести). Все восхищаются их маленькой дочерью. Но это лишь видимость. Лица, определяющие политику империи, боятся непредсказуемости, а Калигула становится все более странен и непредсказуем. Когда Калигула принес в храм Юпитера свою только что родившуюся дочь и, положив ее перед статуей божества, стал уверять, «что этот ребенок в одинаковой мере принадлежит как ему, так и Юпитеру», этот поступок, хотя и был признан всеми сумасбродным, ни у кого не вызвал попытки протестовать. Однако, когда вскоре Калигула позволил рабам выступать с обвинениями против своих хозяев, это вызвало глухой ропот большей части граждан, ведь все они были рабовладельцами.
Была ли это глупая шутка? Может быть. Некий раб Полидевк посмел даже выступить с обвинениями против Клавдия, дяди императора, а Калигула не постеснялся прийти на слушание дела, причем никаких последствий этому обвинению дано не было. Едва ли раб мог посметь выступить с обвинением против дяди императора, не получив соответствующего приказа. Но если бы Калигула желал обвинить Клавдия, то вряд ли кто-то мог бы этому воспрепятствовать. Скорее всего это была одна из забав не вполне здорового императора, однако такие забавы вызывали все большие опасения у окружающих. Многие простолюдины восторгались императором, но в среде знати зрело недовольство.
К концу 40 года обостряется обстановка на восточных границах Рима. Калигула собрался посетить свои восточные владения, но эта поездка не состоялась — в Риме был разоблачен еще один заговор против императора. Заговор составили молодые люди, мечтавшие свергнуть тирана. На этот раз Калигула ведет дознание значительно более круто, чем при раскрытии заговора Гетулика. Уличенных в заговоре секут розгами, а затем Калигула без всякого суда приказывает казнить их у себя в саду во время пира на глазах сенаторов и матрон. Так один заговор сорвал поход Калигулы на запад, а другой — его намерение отправиться на Восток.
Нет каких-либо проверенных сведений о том, что Калигула был скор на расправу со своими приближенными.
Однако Калигула мог походя оскорбить окружавших его людей, настроить их против себя. У Калигулы оставалось все меньше преданных людей. В конце концов трибун преторианской гвардии Кассий Херея, испытавший множество издевательств от Калигулы, организовал заговор.
Бронзовый сестерций императора Калигулы
Слухи об этом распространились среди многих придворных, но никто не предупредил императора. Подробно описавший в «Иудейских древностях» события тех дней Иосиф Флавий пишет о Калигуле, что организовать его убийство заговорщикам было несложно, «он ведь заботился только о том, чтобы все было устроено как можно лучше, и совершенно не верил, что кто-нибудь мог предпринять против него что-нибудь».
Днем 24 января 41 года заговорщики во главе с Кассием Хереей убили возвращавшегося с театральных представлений Калигулу в одном из переходов его Палатинского дворца, предварительно оттеснив под благовидным предлогом восторженно провожавшую его толпу. Калигула прожил всего двадцать восемь с половиной лет, а правил три года, десять месяцев и восемь дней.
Все ли во дворце и в Риме ненавидели Калигулу? Нет, не все. Именно поэтому медлили и все откладывали покушение заговорщики, понимая, что «убийство императора было связано для них с большой опасностью, ввиду того, что он был почитаем и любим безрассудной толпой и солдаты, отыскав его, не оставили бы этого деяния без кровавой мести». Так и случилось. По первому шуму на помощь ему прибежали носильщики с шестами от носилок, потом подоспели телохранители-германцы. Заговорщики начали отступать, стараясь уйти через запутанные покои дворца. Несколько не успевших улизнуть заговорщиков были убиты на месте, а с ними заодно и несколько ни в чем не повинных сенаторов, находившихся во дворце, которых впопыхах приняли за заговорщиков. Телохранители остановились лишь тогда, когда убедились в смерти императора.
Что касается остальных римлян, то убийство Калигулы представлялось им событием столь невероятным, «что народ не сразу поверил в его смерть, опасаясь, что он сам распустил этот слух, чтобы разузнать, кто и что о нем думает». Большинство римлян пребывало скорее в шоке, чем в восторге от убийства императора, но сенаторское и всадническое сословия восприняли эту весть с удовлетворением.
Уже ночью, удостоверившись, что сенат одобрил расправу над императором, Кассий Херея послал трибуна Юлия Лупа расправиться с семьей погибшего. Даже «некоторым из заговорщиков казалось слишком
