О мысленных разговорах (внутренних диалогах), как виде построения страстных помыслов - Ника

(Молитва — это уже третий этап брани, о котором скажем чуть позже)

Заметим и то, что правильный гнев на себя делает христианина воином Христовым, который не служит диаволу и очищает свою душу.

Феофан Затворник (Письма, вып.4, п.601): «…кто как только заметит мысль или чувство недоброе, тотчас прогоняет их с гневом, тот сохраняет свою неповинность. И даже похвалу заслуживает за это отражение вражеских искушений, как воин прогнавший и отразивший врага, как только увидел его».

Феофан Затворник (Рукописи из кельи — 2, Из жития святого Андрея…): «Сказал преп. Андрей: … Диавол не насильственно увлекает человека на грех, но человек сам произвольно склоняется на него, хотя по соблазну от диавола. Он возбуждает только помыслы и скверные воспоминания, а человек свободен принять их или не принять. Кто мужественно отвергает их, отвергает и диавола; кто же, не имея мужества противостоять помыслам и ревности вдаться в труды и подвиги, принимает их и грешит, тот принимает с тем и диавола».

Итак, христианин, осознав, что мысленно разговаривает (спокойно или взволновано), и, определив страсть, должен отвергнуть эти помыслы с усилием (или с гневом, или строго). Так же, как выше уже указывалось, сопротивление страсти должно происходить на начальном этапе ее появления, т. к. чем дольше страстная мысль остается в уме человека, тем тяжелее с нею справиться.

«Гневное» отвержение должно быть в форме краткого самообличения

Гневное противление — это не просто какое-то молчаливое усилие, а это строгое обращение к себе. Оно должно содержать самоукорение и напомнинание о христианских истинах.

Надеюсь, что те христиане, которые хорошо знают о самолюбии и страстях, правильно понимают принцип самоукорения/самоуничижения. Оно основывается не на ненависти к себе, подобной той презрительной, которую мы испытываем к другим людям, а на осознании того, что в тебе нет ничего светлого и доброго, и что ты весь наполнен страстями, и что тебе нужен Господь для того, чтобы ты мог очиститься от всего этого смрада. Именно это чувствуют люди, идущие по истинному пути к Богу, и это есть христианское смирение.

Очень кратко отметим, что у христианина обязательно должно быть развито самоукорение/самообличение (как обязательное условия для покаяния и смирения) и оправдание другого (как обязательное условие для любви к другому человеку). И именно эти добродетели должны иметь силу при брани с помыслами.

Итак, сейчас скажем о принципе — строгого самоукорения.

Амвросий Оптинский (Переписка с мирскими лицами, п.56): «…полезно тебе употреблять… самоукорение, то есть во всяком неприятном, скорбном случае или обстоятельстве должно возлагать вину на себя, а не на других, — что мы не умели поступить как следует, и от этого вышла такая неприятность и такая скорбь, которой достойны мы попущением Божиим за наше нерадение, за наше возношение и за грехи наши, прежние и новые».

Амвросий Оптинский (Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев, гл. Путь ко спасению): «Богомудрые отцы научают нас всегда и во всем лучше себя укорять и во всяком неприятном случае на себя возлагать вину, а не на других. — Тогда и обрящем покой и мир душевный и удержимся на истинном пути спасения».

Особо указываем, что малоопытный должен говорить себе укорения кратко и переходить к третьему правилу — к молитве.

Также обращаем особое внимание, что самопротивление должно быть как краткое самообличение, которое не должно перейти в развернутые размышляющие мысли, которые могут или ввести в отчаяние, или в которых начнешь думать, как исправить ситуацию, или начнешь снова вспоминать кто что сказал или сделал, или по ассоциации начнешь думать о другом, не завершив брань молитвой. И именно поэтому святые отцы говорили следующее:

Евергетин (т.4, гл.24, Из Отечника, 9): «Вопрос: Почему же «не для всех безопасное (противодействие помыслам)»? Ответ: Когда помысел войдет в душу и она сможет после длительной борьбы прогнать его, то войдет другой и захватит душу. Таким образом она весь день будет возражать помыслам…».

Примеры самоукорения против разных страстных помыслов (гордости, осуждения, обиды, гнева, самохвальства)

И так как сами мы неразумны и не можем право проводить этот этап брани, то должны учиться этому у опытных святых подвижников, и об этом помнить, когда происходит с нами подобное.

Феофан Затворник (Путь ко спасению, отд.3.3): «Что касается до каждого в частности помысла, то хорошо предварительно собирать о них сведения, иметь то есть понятие о них, причинах их происхождения, следствиях и способах прогонять. Это будет запасный магазин, очень годный на случай брани».

Далее приведем несколько примеров из опыта святых подвижников (вообще в творениях святых отцовы их изложено большое количество и по поводу разных страстных помыслов). Обычно в таких примерах приводятся страстные помыслы, побуждающие к чему-то, а не мысленные разговоры, но, тем не менее, эти примеры покажут, что означает самопротивление. В некоторых примерах указаны краткие варианты противлений, а в некоторых — расширенные (нам, неопытным, надо употреблять короткий вариант).

Варсанофий Оптинский (Келейные записки, от 25.02.1908): «…Когда будешь замечать чужие немощи и гордиться перед другими мысленно, надо отвечать помыслу бесовскому: «Я хуже всех», — и хотя не прочувствовенно (не чувствуя смирения и сокрушения — от сост.), а все-таки сказать…».

Макарий Оптинский (Письма, т.3, п. 54): «… когда придет тебе помысл от врага судить (чьи-то) действия, — укори себя в чувстве души, и вражеский прилог отойдет».

Иноки Каллист и Игнатий (Добротолюбие, т.5, гл. 43): «…сказал некто из святых: когда придет к тебе помысел гордыни, говоря: вспомни добродетели свои, ты скажи ему: смотри, старик, на блуд свой».

Никодим Святогорец (Невидимая брань, кн.1, гл. 45): «…когда придет тебе помысл осудить другого за какую-либо погрешность (он может быть и в форме мысленного обращения к кому-то, в котором что-то высказываешь — от сост.), вознегодуй на самого себя как на делателя таких дел и в том же повинного, и скажи в сердце своем: «Как я, окаянный, находясь в том же самом грехе и делая еще более тяжкие прегрешения, дерзну поднять голову, чтоб видеть погрешности других и осуждать их?» Действуя так, ты будешь оружие, которым злой помысл внушает тебе поразить другого, обращать на самого себя и вместо уранения брата пластырь будешь налагать на раны собственные».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе, 1661): «Чаще приводи себе на память, что в тебе зло, а не в людях. Таким убеждением, совершенно истинным, предохранишь себя от многих грехов и страстей. Беда наша часто в том, что мы свое зло приписываем другому».

Авва Агафон (Отечник Игнатия Брянчанинова): «Авва Агафон, когда видел какое-либо плохое дело и помысел побуждал его к осуждению, говорил себе: “Агафон! смотри сам не сделай этого!” — и помысел его успокаивался».

Достопамятные сказания (Об авве Исидоре): «(Авва Пимен) рассказывал об авве Исидоре, помыслы говорили ему: “Ты великий человек!”. Но авва Исидор отвечал им: “Неужели я подобен авве Антонию? Или я сравнялся с аввою Памво, или с другими отцами, благоугодившими Богу?” Говоря так, он успокаивался. Когда же враги старались привести авву Исидора в малодушие, внушая, что после всех своих подвигов он будет ввержен в муку, то и там вас найду под ногами моими».

Феофан Затворник (Древние иноческие уставы, гл. Пр. Феодор): «Хочу напомнить вам об одном приеме в борьбе, который часто был внушаем нам преп. Отцом нашим. Именно, кто хочет преодолеть какую либо в себе страсть, гнев, например, тот пусть, когда случится ему, положим, встретить насмешку от кого, вместо того, чтобы приходить от этого в раздражение и серчать, говорит сам в себе: «добре-добре, — вот представляется мне случай стяжать в свою пользу серебряную монету», — и с этим словом пусть напряжется подавить восстающие движения гнева. Если сделает так, — монета приобретена. Если к насмешке прибавится еще и какая либо напраслина, то пусть он говорит в себе: «а тут представляется случай еще к большей прибыли; не надо его упускать, не воспользовавшись им, как следует». — Нет сомнения, что кто будет так действовать во всех случаях, возбуждающих гнев, тот дойдет, наконец, до того, что гневливость его совсем укротится. Гневаемся от того, что не берем в рассуждение стоит ли гневаться, и не соображаем, что гневаясь, терпим потери и делаем себе вред, а подавляя гнев, приобретаем и избегаем вреда собственно от гнева происходящего. Серчание значит, что мы еще плоть, и что плотяно все, к чему лежит наше сердце».