Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Их совершенно не интересовало, что сейчас творится там внизу, они грамотно и методично делали свою зловещую работу, во имя величия Второго рейха и кайзера Вильгельма. Прошло двадцать шесть минут, и весь центр Шеффилда был превращён в один гигантский костёр, жаркое пламя, которого подгоняемое тугим дыханием ветра, стремительно продвигалось вглубь города. Огненный смерч методично пожирал городские строение одно за другим, превратившись в ужасное подобие сказочного дракона, выжигающего своим дыханием целые кварталы.

Вскоре экипажи дирижаблей сами попали в зону едкого и удушливого дыма, затянувшего весь город, и почувствовали мощный жар пожарищ на бортах своих кабин. Спускаться вниз, как они это делали ранее, дабы поупражняться в стрельбе, было полным безумием, и поэтому орлы кайзера поспешили покинуть место преступления, всерьёз опасаясь за целостность своих летательных аппаратов.

Несчастный город горел целых три дня, и ещё столько же остывали его руины, раскалившись от неимоверного жара. Всего погибло 52 тысячи человек, и 210 тысяч получили ранения, ожоги и отравление угарным газом различной степени тяжести. Полностью сгорело 121 тысяча домов, остальные стали руинами.

Когда днём 16 сентября кайзеру доложили об очередном успехе его любимцев, радости Вильгельма не было предела. Уже ближе к вечеру, он с огромным упоением рассматривал в сильную лупу, свежеотпечатанные снимки горящего Шеффилда, лично решая какую фотографию, следует поместить на агитационной листовке, для разбрасывания немецкими самолетами над Англией с воздуха в ближайшие дни. После этого, император с удовольствием посмотрел свежую хронику полета, специально снятую с дирижабля фон Цвишена, решая, что следует показать немецкому народу, а что нет.

Всем участникам налётов на Британию были вручены золотые кресты «За заслуги» I степени офицерам и II степени - унтер-офицерам. Кроме этого, всем аэронавтам было разрешено носить на правой половине кителя специальный жетон в виде головы орла, свидетельствующий об участии в боевых вылетах. Сам Берг получил обещанное кайзером звание генерал-лейтенанта, что вызвало скрытую волну недовольства среди его коллег по Генеральному штабу. Родовитые стратеги и тактики яростно возненавидели «выскочку-техника», стремительно идущего вверх по карьерной лестнице. Виновник генеральского гнева чувствовал это, но упрямо продолжал верить в свою звезду.

Чтобы хоть как-то уменьшить горечь трагедии, британское правительство сначала запретило публикацию в газетах о налёте на Шеффилд, а затем, только через два дня, объявило о количестве погибших и пострадавших, уменьшив его ровно в два раза.

Всё это время, все газетные передовицы пестрели аршинными заголовками о наступлении на линию Зигфрида, и об огромных потерях, которые несёт враг под ударами войск Антанты. Когда молчать о трагедии Шеффилда уже было нельзя, так как немецкие самолеты забросали своими листовками Дувр и Лондон, то отчёты о трагедии, газеты стали  публиковать на вторых страницах, продолжая смаковать на передовицах успехи союзного наступления во Франции. Этот хитрый ход во многом помог Ллойд-Джорджу, сумев в какой-то степени принизить драму Шеффилда, и не дать гневу простого народа бурно выплеснуться наружу.

К штурму линии Зигфрида союзники готовились в большой спешке, но это не помешало создать им численное превосходство в артиллерии и пехоте. На 16 сентября под рукой Фоша находились 202 полнокровные дивизии и 19 тысяч орудий, против 189 германских дивизий и 2 тысяч орудий кронпринца Вильгельма.

Подобный ощутимый перевес в пехоте был достигнут союзниками за счет быстрой доставки американцев, общая численность которых уже к середине месяца достигла полумиллиона. Столь стремительный прирост людских резервов, оказался возможен, благодаря тому, что американцы перевозились очень скученно и без оружия, без лошадей и прочего снаряжения которое им выдавалось уже во Франции. Кроме этого, ради собственного спасения, Англия поспешно выделила американцам корабли большого тоннажа, которых  у них не было в нужном количестве. Для охраны транспортов с солдатами, англичане отрядили все свои миноносцы и лёгкие крейсера, которые должны были бороться с германскими подлодками.

16 сентября, едва только наступил рассвет, как почти на всём протяжении Западного фронта началась орудийная канонада. Грохотало не только под Реймсом и Сент-Кантеном, Аррасом и Камбре, но даже под Верденом и Кале. И если под Верденом действия американцев носили чисто отвлекающий характер, то на севере, Фош бросил в бой даже остатки бельгийской армии.

Продолжительность артподготовки была разная; под Сент-Кантеном она длилась ровно 3,5 часа, тогда как на всех остальных участках фронта растянулась на 6-8 часов. Русский легион и марокканская дивизия стремительно атаковали немецкие позиции и, к изумлению союзников, за день смогли продвинуться на три километра. При этом, бои на этом участке фронта носили исключительно ожесточённый характер, контратаки с одной и другой стороны заканчивались рукопашными схватками, с большими потерями, как для наступающих, так и для обороняющихся.

Русским, арабам, кабилам и сенегальцам противостояли элитные имперские части в лице 1 Прусской дивизии Фридриха Великого и 5 гвардейской, личным шефом которой был сам кайзер. Район Шато-де-ля-Мот несколько раз переходил из рук в руки, но к вечеру первого дня наступления он все же остался за русскими, которые вышли ко второй линии обороны германских позиций.

Наступление самих союзников было более чем скромным; британцы продвинулись под Камбре на 2 километра, потеряли 21 машину и встали, обнаружив огромные противотанковые рвы, хорошо замаскированные и невидимые с воздуха. Все подходы к ним прекрасно простреливались замаскированными орудиями, установленными на прямую наводку, и сыны Альбиона сочли лучшее отступить, дабы сохранить свои танки.

Французы не продвинулись под Аррасом далее первой линии окопов, угодив под мощную контратаку противника, поддержанную с воздуха и ответным артиллерийским огнем с запасных позиций. Аналогичное положение было у бельгийцев и американцев, сумевших прорвать первую линию обороны, но остановленных яростными контратаками противника.

На следующий день контратаки возобновились с новой силой. Особенно яростными были они против Русского легиона и Марокканской дивизии, разгромить которых кронпринц считал делом своей чести. Немцы атаковали с самого утра и, пользуясь внезапностью, смогли несколько потеснить марокканцев, однако, контратаковав через час, они не только вернули утраченные позиции, но и сами ворвались в передовые окопы второй линии полосы Зигфрида.

Жестокая и отчаянная схватка между солдатами шла за каждую траншею, блиндаж и опорный пункт, и, если его сдавали противнику, то противоположная сторона немедленно атаковала, стремясь любой ценой вернуть себе утраченное пространство, не считаясь с потерями.

Сопротивление немцев было особенно яростным и фанатичным, но к исходу четвёртого дня наступления, русско-марокканская братия смела врага с занимаемых позиций и вышла к запасной линии обороны. На пятый день боёв Фош, наконец-то, решил перебросить сюда французские танки, не добившиеся успеха под Аррасом. Прорвав передовую линию обороны противника и продвинувшись на 7 километров, французы наткнулись на новый оборонительный рубеж, организованный на обратном склоне холмистой местности в виде широкой заградительной полосы, совершенно непроходимой для танков, с хорошо замаскированными артиллерийскими позициями.

На такую же глубину смогли продвинуться под Камбре и англичане, остановленные контратакой подошедшего резерва, где завязалась отчаянная позиционная борьба. Неся большие потери, британцы буквально выдавливали немцев с бугорка, холма или возвышенности, надеясь вот-вот сломить их сопротивление, но с каждым днем тевтоны дрались всё лучше и дружнее и, если отходили то, только взяв достойную цену за своё отступление.

Под Реймсом американцы имели самый большой успех в прорыве германского фронта. Продавив позиции врага своими танками, они смогли вклиниться в расположение врага на 9 километров, но развить дальнейший успех не смогли, испытывая большие затруднения в снабжении. Это было вызвано в первую очередь нерадивостью самих янки, чьи транспорты забили все тыловые дороги до такой степени, что долгое время было невозможно продвинуть грузы вперед или назад.

Хлынувшие 21 сентября затяжные осенние дожди свели, на нет весь наступательный пыл союзной бронетехники. Танки постоянно вязли в размокшей от влаги почве и не могли поддержать пехотинцев в их отчаянных атаках на врага. Теперь всё сводилось к артиллерийской дуэли между противниками и наступлению пехоты под пулемётным огнем немцев. Постоянно меняя расположение своих огневых точек, германские пулемётчики, подобно фениксу, каждый раз возрождались на пути солдат союзников после артиллерийского обстрела позиций.