Минус всей моей жизни (СИ) - Наталия Матвеева

- Попробуйте шатобриан в соусе из красного вина. Это говяжья вырезка, мужчинам обычно нравится, Павел Юрьевич.

- Жень, давай уже на «ты», мы же в неформальной обстановке. – потянулся к ней Павел и вдруг накрыл огромной ручищей ее ручку, слегка сжав пальцы и вызвав у Жени немедленный рефлекс отстраниться и отдернуть руку, но… Она терпела и не делала этого, сжав зубы. Ее цель была еще не достигнута. Она должна была освободиться от Сережи… И живо в ее мозгу вспыхнуло воспоминание о том, как Сережина рука коснулась ее тогда, зимой, в ее подъезде… Сколько бесконечных звезд и искр запылали от одного лишь касания его ладони… Как желала его поцелуя, как желала объятий… Как горела, сходя с ума от страсти…

А сейчас, вместо того, кого она мечтала всем сердцем здесь видеть, сидел лишь грузный и круглолицый Паша, внимательно и с огромным, пристальным интересом блуждая взглядом по ее зоне декольте, и Женя, слегка вздохнув, строго проговорила:

- Хорошо, Паша, только пожалуйста, я тебя прошу: давай пока без физических контактов. Я еще не готова к такому общению.

Паша разочарованно оторвал глаза от ее груди и посмотрел на лицо, как-то недовольно поджав губы, но, видимо, взяв себя в руки, натянул на свои пухлые детские щеки понимающую улыбку и, слегка помяв ее руку в своей ладони каким-то собственническим жестом, со вздохом проговорил:

- Конечно, милая, конечно, мы же договаривались – все будет так, как ты захочешь… - Женя кивнула и попыталась аккуратно высвободить свою ладошку из начинающей потеть лапищи Краснохатова, но его взгляд вдруг упал на ее руку, а глаза вперились в кольца… Точнее, в одно кольцо. То самое, да, то самое, на которое Женя украдкой посмотрела уже сто тысяч раз за сегодняшний день и с огромной тоской крутила его пальчиками, будто ощущая любимую, такую жесткую и стремительную энергетику… Секунда, взгляд Павла мигом посуровел, и в его глазах мелькнула некая рассерженность. – Постой, погоди-ка… - он потрогал большим пальцем три золотых цветка, украшенные россыпью фиолетовых камней, и хмуро проговорил:

- Минаев… Это его колечко. Дорогая бирюлька, он своим девочкам всегда такие дарит… Дизайнерская работа, высшее качество… В его вкусе. – мстительно и ревниво проговорил Павел, а Женя вздрогнула, ощутив удар в груди, будто ее сердце еще и крапивой сверху хлестнули, не волнуясь о том, что будет с ней… Тугой комок подскочил к горлу, но Женька удержалась и лишь выдернула руку из ладони Краснохатова, гневно уставившись на оркестр и ту самую печальную скрипачку, которая сейчас исполняла «Осень» Антонио Вивальди. Мда. Глубокая, беспросветная осень.

- Женечка, ты сердишься? – промурлыкал Павел, попытавшись заглянуть девушке в глаза. – Не переживай, милая! Я куплю тебе другое кольцо, в десять раз лучше этого!

Женя насмешливо прыснула и холодно посмотрела на Павла:

- Да не нужны мне эти дурацкие кольца! Дело вообще не в них, Паша. А если мы собираемся говорить о Сергее, то пожалуйста, отвези меня лучше домой, или сменим тему! Ты, кажется, говорил, что у тебя есть какое-то предложение ко мне? Ну так я внимательно слушаю. – жестко закончила она, а Паша все то время, что она говорила, пожирающе смотрел на ее губы, будто собирался припасть к ним в жадном, неистовом поцелуе, от которого Женю, наверное, точно бы стошнило, учитывая ее теперешнее болезненное и усталое состояние…

- Да, моя красавица, есть кое-что…

Но закончить он не успел: у входа послышался какой-то шум, и Женя невольно посмотрела туда, к своему ужасу увидев, как в зал стремительно и уверенно входит Сергей, оглядывая столики сердитым, нетерпеливым взглядом, а перед ним маячил тот самый администратор в ливрее, с симпатичным лицом, суетясь перед Минаевым и, кажется, пытаясь преградить ему дорогу:

- Мужчина, мужчина, стойте! Вам нельзя, если у вас нет брони!.. Выйдите, или я охрану вызову…

- Да плевать мне на твою охрану, мальчик, отвянь, или я тебя вон в тот горшок с незабудками засуну, чтобы не мешался под ногами, усек, шпингалет?.. – гневно и бесстрашно отмахнулся с помощью излюбленного метода угроз Сережа и, увидев, наконец, Женю, которая расширенными от злости глазами смотрела на него, решительно направился к ней, сопровождаемый криками «шпингалета»:

- Мужчина, остановитесь! Все, я зову охрану! – и он достал из кармана рацию и быстро загудел в нее, что-то возмущенно объясняя скрипучему голосу на том конце.

Женя в ужасе и невероятном, озлобленном возбуждении смотрела на быстро идущего к ней Сережу, а Павел хмуро и гневно процедил:

- Вот же дятел упертый…

- Женя! – громыхнул Сергей, подлетев к ней и сурово глядя на девушку своими притягательными серыми глазами. Женя так и подскочила на стуле, чувствуя, как подрагивают ее руки, и возмущенно заголосила:

- Сережа!! Ты что здесь делаешь??? Зачем пришел??

- Так, мужчина! Общественный порядок нарушаем? А ну, на выход! – прогремел грозный голос позади Сергея, и Женя увидела, как на его плечо легла крупная, мускулистая рука, а за его спиной показались двое здоровенных мужчин в костюмах, хмуро глядящие на его затылок.

- Руку убрал. – спокойно, с ухмылкой порекомендовал Сергей, сложив руки на груди и продолжая смотреть на Женю. – Или я тебе все пальцы переломаю, дружище, ни одной косточки не пропущу! Отойди, мне здесь поговорить надо! – уже в более жестком тоне и приказным голосом проговорил Сергей, и Женя закатила глаза, узнав его любимую привычку лезть на рожон и быть сто раз побитым, но, как говориться, не сломленным. С ужасом увидев, как с силой сжались грубые пальцы вокруг Сережиного плеча, Женя резко встала и, по уже сложившейся привычке всегда защищать того, кто лезет на рожон, спокойно и уверенно проговорила:

- Оставьте его, пожалуйста. Он не будет шуметь больше… Я сама его к выходу провожу. Отпустите. Он ничего никому не сделает, ну? – более жестко, с нажимом проговорила Женя, и один из охранников хмуро посмотрел на нее:

- Вы точно уверены, что он не угрожает спокойствию других посетителей? По инструкции мы обязаны выводить из зала нежелательных лиц…

- Отойди, дубина, или твое лицо станет очень нежелательным. Совершенно никому. –процедил угрожающе Сергей, развернувшись к охранникам, но Женя, увидев, как начали звереть глаза секьюрити, быстро встала между ними и поспешно проговорила, глядя на охрану:

- Позвольте мне самой его вывести, пожалуйста! Это я виновата, что он сюда ввалился, как какой-то… - Женя осеклась, бросив гневный взгляд на Сережу, который с ухмылкой слушал ее. – В общем, ответственность за спокойствие посетителей я беру на себя. Пожалуйста!

Охрана переглянулась, и тот, что держал Сергея за плечо, вдруг отпустил его, угрюмо проговорив:

- Хорошо, но если он начнет вести себя неподобающим образом, мы его выставим.

- Идет. – тут же согласилась Женя, и оба секьюрити бесследно испарились, оставив ее, Сережу и Павла одних.

- Ну и ну, Сережа! Опять ты концерт по заявкам устроил! Все тебе неймется, друг мой… - с ядовитой ухмылкой проговорил Павел, но Сергей только бросил на него ледяной взгляд и хмуро приказал:

- Замолчи! Женя, идем, поговорим на улице. Это срочно. – жестко проговорил он, и девушка чуть не задохнулась от возмущения, тут же гневно плюхнувшись обратно на свой стул и разозленно закинув ноги на ногу, скрестив руки на груди в категорическом жесте:

- Еще чего! Я, вообще-то, занята сейчас, Сережа. На свидании, если ты не заметил!

Он импульсивно наклонился к ней и, гневно глядя на Пашу, тихо, но очень горячо шепнул ей прямо в шею, отчего у Жени тут же побежали мурашки по всему телу:

- Заметил, заметил, а теперь встань из-за этого чертового стола и выйди со мной на улицу, давай, Женя, ну?!?

- Ты забыл сказать «пожалуйста», как всегда. – сурово и холодно проговорила Женя, а мурашки все бежали и бежали по ее коже, ощущая его близость позади себя и предательски превращая жгучую злость в необыкновенную страсть, которая Жене сейчас очень и очень была противопоказана в дурацком и, видимо, безнадежном стремлении жить без него.

Однако, гневный вздох, говорящий о том, что Сережа вовсе не собирается говорить «пожалуйста», а вполне себе успешно, хоть и с трудом, сдерживает себя от дикого желания выволочь Женю силой и разломать по пути любой предмет мебели, подвернувшийся под горячую руку, прервал ее огненное затмение, и сзади снова раздалось гневное, но уже более жесткое и взвинченное:

- Ты же обещала охранникам выставить меня? Так давай, проводи меня на улицу, или я тебе клянусь, через секунду начну громить к чертовой бабушке этот зал и начну вон с того симпатичного бара, слышишь, Женя?!?

Женя гневно развернулась, не помня себя от злости и, встретившись с яростным, но особенно победным взглядом серых глаз, пристально глядящих на нее сверху вниз, прошипела: