Титановый бардак - Квинтус Номен

Василий Иванович Кузнецов первые сутки войны пребывал в состоянии, близким к шоку. Вообще-то он был уверен, что Германия ни при каких условиях на Советский Союз не нападет, поэтому даже сам факт нападения он воспринял как максимум «очередную провокацию». Но больше всего его поразило то, что уже в шесть утра он получил приказ «беспрекословно выполнять указания руководства НКГБ», а указания эти были…

Ну, во-первых, «указывать» ему — генерал-лейтенанту — стал генерал-майор, а во вторых… Откровенно говоря, приказ месячной давности об отправке всех неисправных танков в Минск на ремонт был, в общем-то, правильным, но утренний — «передислоцировать все оставшиеся танки в Гродно» он поначалу счел немецкой фальшивкой, а когда этот приказ был подтвержден лично товарищем Пономаренко, дозвонившегося в штаб армии в Белостоке, генерал решил, что это откровенное предательство. Настолько наглое, что он не выдержал и лично помчался на границу «защищать советскую родину». Но уже к обеду до него начало доходить, что родину и без него есть кому защищать — когда своими глазами увидел, кто и как этим занимается.

Все же — спасибо генералу Григорьеву — связь в армии была на высоте, и про то, что «очень тяжело» было под Августовым, генерал уже выяснил на Белостокском аэродроме, откуда он поначалу решил лететь на фронт. Но не вышло: ему просто отказали в отправке машины поскольку аэродром был перегружен отправкой и приемом бомбардировщиков. А через два с лишним часа доехав до Августова на автомобиле, он вообще перестал понимать, что происходит.

Еще перед въездом в город он увидел несколько сгоревших танков, причем танков немецких. И танки эти стояли (или лежали, было непонятно) возле блок-поста, через который его — командующего армией — просто не пустили! Правда дежурящий на блок-посту боец пообещал «связаться с начальством» — так что какое-то время генерал наблюдал, как танки КВ-2 — его танки — подтаскивали к уже имеющейся куче новые горелые машины.

Прождав почти час и не дождавшись ответа (боец сказал, что «наверное, начальство сильно занято, пока не отвечает»), Василий Иванович подошел к очередному КВ и, вызвав командира, сам спросил его, что же тут, собственно, творится. Ему было о чем спрашивать: за прошедший час мимо него по дороге прошла небольшая — в двенадцать машин (генерал специально их пересчитал) колонна танков БТ-7. Объехать блок-пост генерал не решился: по дороге непрерывно шли грузовики, набитые гражданскими и их скарбом, бойцы шагали большими колоннами, еще было очень много пушек, влекомых лошадьми или, чаще, тракторами — так что он понял, что по дороге просто здесь не проехать…

— Товарищ генерал-лейтенант, — доложил вылезший из танка майор, представившийся командиром танкового батальона — у меня две роты заняты на вытаскивании подбитых немецких танков, но для этого подходят только КВ и Т-34, а остальные танки передислоцируются в тыл.

— Я тут еще и пехотинцев видел, они тоже передислоцируются?

— Да, приказ был всем отсюда уходить в Гродно, а дальше — куда прикажут.

— То есть обороняться никто даже не думает? — Василия Ивановича буквально душила злость, но он все же понимал, что майор во всем этом вообще не виноват. И танки фашистские вон откуда-то таскает…

— Оборону колхозники держат, у них это очень неплохо получается.

— Какие-такие колхозники?

— Из временных колхозов НКВД. Их тут, оказывается, довольно много, они уже через час после начала на все заставы приехали, со своим оружием. А нас, то есть тяжелые танки, начальник городского отдела НКГБ, отправил им помогать трофеи вытаскивать. То есть танки эти горелые.

— Они что же, танки германские так жгут, что им помощь только в перетаскивании нужна?

— Да. У ребят на мотоциклах стоят пусковые установки ракетных снарядов, говорят, это специальные ракеты, противотанковые. Я их в работе видел: они в танк попадают чуть ли не за два километра. Сказали, что ракеты эти управляемые, по проводам управляются — так они почти каждым пуском танк немецкий сжигают. От ракеты этой взрыв такой, как от тяжелой гаубицы, огонь, думаю, километров за пять видно. А еще, бывает, танк внутри взрывается, если ракета броню пробивает и внутрь влетает наверное — так обломки этой брони на полкилометра разлетаются! Мы сюда пока таскаем те, у которых ходовая не разбита, а те, которые вообще взрывались, они на грузовиках специальных вытаскивают. С прицепом, который они тралом называют.

— А что наши танкисты, обрадовались и решили в бой не идти?

— Они нас сами с утра взашей погнали, сказали, что нечего под ногами у них путаться и жестянки наши под фашистские пушки подставлять.

— Жестянки?!

— Утром командир роты Т-26 собрался было на границу идти, немца штурмовать. Но их командир один, с петлицами подполковника, остановил, приказал на пару минут танк оставить, а потом какой-то колхозник этот танк из пулемета расстрелял. А подполковник этот и спрашивает: вы на этом металлоломе решили фашиста бить? Валите, говорит, нахрен отсюда, без сопливых разберемся. Товарищ генерал, я не знаю, что это за пулемет такой, но у него каждая пуля наш танк насквозь пробила! Про противотанковые ружья я раньше слышал, а вот про противотанковые пулеметы как-то не приходилось. А если у них пулеметы такие, то какие же у них пушки! А пушки есть, причем двухствольные…

К десяти утра к Кузнецову из города все же подъехал какой-то «колхозник». То есть генерал поначалу решил, что колхозник: уж больно непривычно тот был одет. Но оказалось, что подъехал старший майор НКГБ, и подъехал лишь затем, чтобы арестовать командарма за, как он сказал, бездействие в боевых условиях. Впрочем, товарищ старший майор, посадивший Кузнецова в свою машину, отправляющуюся в Гродно, генерала «успокоил»:

— Это для вашей же безопасности я вас арестовал.

— Что значит «для безопасности»?

— Если вы думаете, что вы тут один такой генерал, со страху голову потерявший…

— Я фашиста не испугался! И готов его бить, как прикажет партия и правительство!

— Готовы — вот и отлично. Только вы не боец рядовой, а командир армии, и вот вместо того, чтобы этой армией командовать, четыре часа проболтались хрен знает где. Это бывает, растерялись и забыли, что от вас страна ждет. А у нас денек отдохнете, с мыслями соберетесь — и осознаете, что не просто так форму носите. Ну и задачи свои новые узнать успеете и обдумать, как их решать будете. Не спеша и без паники.

— Без паники… а из города гражданские колоннами прут