Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здорово, а вы чего здесь торчите?.. – Дэн Столетов стремительно подошел, заглянул им в лица по очереди и сунул Алексу холодную руку. Тот машинально пожал. – Мы же договорились в «Итальянской кофейне» вроде!
– Мы брюки покупали, – сказала Митрофанова злобно и показала пальцем, вложив в этот жест все презрение, на какое только была способна. – Вот эти самые!
Дэна джинсы Алекса Шан-Гирея нисколько не заинтересовали, и вообще ему было все равно, брюки так брюки, какая разница!
– А Маня как?
– Дэн, мне нужно, чтоб ты нашел всю информацию про человека по имени Александр Васильевич Затыкин.
– А чего, есть не пойдем, что ли?.. Я жрать хочу, сил нет!
Дэн потянул носом воздух и оглянулся на ларек, в котором предлагались сосиски в тесте и кофе в пластмассовых стаканчиках. На Петровке, как и на всех других улицах центра российской столицы, соседствовали дорогущие фешенебельные рестораны и палатки с сосисками и шаурмой. И рестораны, и сосиски пользовались повышенным спросом.
– Если не пойдем, давайте хоть по сосиске купим! – Дэн протолкался к палатке, стал в очередь и спросил оттуда: – А кто такой этот Затыкин?
– Певец Романов.
– Фью-ю-ю! – присвистнул журналист Столетов и вышел из очереди. – Ничего себе! А на кой пес он тебе сдался? Или ты купил его диск и проперся?
– Дом, в который приехал тогда Береговой, принадлежит ему.
Катя Митрофанова тихонько охнула. Дэн почесал в затылке.
Они стояли на тротуаре, толпа обтекала их со всех сторон, машины сигналили, надрывались, хотели ехать, несмотря на то что ехать было некуда, солнце светило вовсю, перепрыгивало с зеркальных витрин на автомобильные стекла, и по асфальту скользил жидкий солнечный зайчик – во втором этаже старинного дома мыли окна.
– Это тебе Никоненко сказал?
Алекс кивнул.
– Мне нужно как можно больше данных. На ком он был женат, где жены, кто в любовницах, как связан с Балашовым! Никоненко помочь не может. Он говорит, что у него никаких таких сведений нет.
– Ясен хобот, нет, – сказал Дэн задумчиво. – Это ж тебе не анкетные данные!.. Тут, знаешь, быстро не разберешься… Хотя… Я думаю…
– Что, Дэн? – Это Митрофанова спросила. – Что ты думаешь?
Столетов еще раз почесал в затылке, превратившись таким образом из взъерошенного в очень лохматого.
– Тетя Оля! – провозгласил он наконец, и лицо у него просветлело. – Вот кто нам нужен! Она наверняка все про него знает!
– Какая тетя?!
– Моя! Моя тетя Оля!
– Она работает в Интерполе?
– Да не-е-ет, – отмахнулся Дэн. – Гораздо лучше! Поехали, быстро! Она наверняка сейчас дома, творит очередной шедевр. Кать, где твоя машина?..
Тетя Дэна Столетова оказалась на самом деле неопределенного возраста дамой в зеленой шали и почему-то валенках. Она жевала морковку, и вид у нее был отсутствующий.
– Дениска, – удивилась она, завидев племянника с кучей народу, и перестала жевать. – Откуда ты взялся?
– Тетечка! – вскричал Дэн Столетов, нагнулся и расцеловал даму в пухлые щеки. – Кысочка моя! Пупсик мой! Ты одна мое спасение! Вернее, наше! Ты – наше спасение!
Он проворно один об другой стянул ботинки, вытащил у тети морковь и моментально слопал.
– Есть охота, – пожаловался он. – Так, это Катя Митрофанова.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Митрофанова.
– А это Алекс Шан-Гирей.
Представив таким образом гостей, журналист Столетов, более о них не заботясь, двинулся в сторону кухни. Тетино лицо сделалось испуганным, пухлые щеки покраснели, и она с трудом сглотнула.
– Вы Алекс Лорер?!
Знаменитый писатель кивнул. Он не понимал, куда они пришли и зачем. После разговора с Митрофановой на Петровке ему было… нехорошо, как будто он наелся червей.
– У тебя есть еда, пупсик?! – закричал Дэн из кухни, слышно было, как он там шурует: грохнула дверь холодильника, что-то сильно звякнуло.
– Я ваша большая поклонница, – забормотал «пупсик» и в волнении стянул с себя шаль. На груди у тети болтались очки на цепочке, и, кажется, она едва удержалась, чтобы не нацепить их, чтобы хорошенько рассмотреть гостя. – Я искренне считаю, что вы лучший писатель последнего десятилетия, если не сказать больше! И я даже понятия не имела, что мой племянник с вами знаком!
– Я знаком! – снова проорал Дэн. – И ты теперь знакома! А Катя из издательства «Алфавит», теть!
– Очень хорошее издательство, – похвалила дама и вдруг покраснела. – Но я совершенно не готова к приему гостей, прошу извинить, у меня не прибрано даже…
– Мы не в гости, мы по делу, – объявил Дэн, появляясь в коридоре.
В руке у него был огромный бутерброд – толстенный ломоть черного хлеба, сверху такой же толстенный кусок колбасы и еще сыр. Он сначала полюбовался на него с умилением, а потом откусил и стал энергично жевать.
– Ты нам сейчас будешь информацию сливать, – сказал он, прожевав, подошел и обнял тетю Олю за плечи. – Моя тетушка – великий журналист всех времен и народов и самый большой спец по всяким знаменитостям!
– Денис, не болтай.
– Да это правда, не скромничай. Она такие материалы пишет, что даже крокодилы, когда читают, плачут! Вот ей-богу!
– Денис, я тебя прошу.
– Слушай, дай еды, а?..
– Есть щи, – предложила совершенно растерянная тетя. – Котлет могу быстро нажарить, у меня фарш свежий. Будете?
Алекс, разумеется, сказал «нет», Митрофанова промолчала, а Дэн завопил:
– Только быстренько, быстренько!
И как-то разом, всей толпой, они вбежали в кухню, такую крохотную, что и одному человеку-то было тесно, и сразу заняли все пространство.
– Оль, чего с этими котлетами, а? Лук порезать? Давай я все сделаю!
– Не надо ничего резать! Нужно в блендере протереть.
– Лук? – поразился Дэн.
– Денис, ты мне лучше не мешай, – сказала тетя.
– Я сделаю, – вызвалась Митрофанова.
Было совершенно очевидно, что тетя ничего не понимает и лучше всего было бы задать ей вопросы – раз уж она такой специалист по знаменитостям! – и убраться поскорее, не ставя никого в глупое положение. На тесной кухоньке, где на стенах висели картинки и искусно вырезанные деревянные ложки, а на холодильнике стоял допотопный телевизор с рогатой антенной на макушке, Алексу было неловко, гораздо более неловко, чем в шикарном бутике на Петровке.
Он кое-как приткнулся на узкий диванчик, забился в самый угол. На диванчике лежали свернутый плед и стопка каких-то журналов. Еще сидел недовольный кот неопределенного цвета, про которого хозяйка сказала, что его зовут почему-то Конфуций.
– Тетя Оля, – разглагольствовал Дэн, ловко орудуя ножом, луковичная шелуха летела на предусмотрительно подстеленную газетку, – лучший в мире специалист по трогательному! Вот так трогательно пишет, что за
