Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь распахнулась, пакет плюхнулся на пол, чавкнул, Алекс кинулся и его подхватил.
– Я же тебе сказал, сними!..
– Вызывали, Игорь Владимирович?
Полковник, в одну секунду перестав быть сентиментальным, вручил вошедшему пакет с растаявшим снегом и листочки из записной книжки, еще раз сказал, чтоб «все по-быстрому».
– Значит, в пакете должна быть краска, а там кровь. И как только результаты будут, сразу доложишь, Санек.
Никоненко смял листок с заштрихованным рисунком, бросил в корзину, подождал, пока закроется дверь, и сказал, словно продолжая начатый разговор:
– Ну, значит, дом этот в поселке «Барские угодья» по адресу улица Новая, пять, принадлежит Александру Васильевичу Затыкину, девятьсот семидесятого года рождения, разведенному. По данному адресу Александр Васильевич постоянно не проживает, потому как имеет еще один дом в поселке «Мономах» по Рижской дороге, а также квартиру в Москве по адресу… Адрес зачитывать?
– Кто такой Александр Васильевич Затыкин?!
– Как кто?! Говорю ж тебе, Затыкин Александр Васильевич!
Алекс глубоко вздохнул и сосчитал до трех, больше не получилось.
– Кто этот человек? Депутат? Директор мясокомбината?
– Не, не, не, – быстро сказал Никоненко. – Не попал. Это всенародно любимый певец эстрады.
Алекс помолчал, а потом спросил равнодушно:
– Вы… смеетесь надо мной?
– Ни боже мой! – вскричал Никоненко так, что стало понятно: именно смеется. – Как можно?! Чистую правду говорю тебе. То есть всенародно любим он не как Затыкин, а под фамилией Романов. Псевдоним у него такой, сценический. Навроде как у тебя. Ты ведь у нас тоже… не того, не под своей фамилией перед народом предстаешь!
– Постойте, – попросил Алекс, взял себя за волосы и потянул. – То есть это дом Александра Романова?!
– О чем я и толкую тебе, дорогой ты мой.
Алекс Шан-Гирей плохо разбирался в звездах эстрады, можно сказать, почти совсем не разбирался, но Александра Романова знал. Его все знали!..
Он вознесся на «эстрадный олимп», как принято было писать в журналах, в «лихие девяностые» – Алекс ненавидел подобного рода выражения! – и с тех пор пребывал на самой его вершине. В отличие от других звезд, калибром помельче, Романов не спился, не скурился и не пропал, исполнив один грандиозный хит всех времен и народов. Ему удивительным образом удавалось сочетать мужественный облик – короткая стрижка, рваные джинсы, белые рубахи и кожаные пиджаки, куда ж без них! – с некоторой приятной во всех отношениях сентиментальностью, от которой девчонки-подростки и взрослые тетеньки-бухгалтерши на его концертах сходили с ума, выскакивали в проходы, рвались на сцену, кидали букеты, записки и лифчики. Без его участия не обходился ни один по-настоящему «статусный» «звездный» концерт. Он был высок, строен, широкоплеч и белозуб, и гитара в сильных загорелых руках выглядела игрушечной, но, если так можно выразиться, струны этой самой гитары резонировали наилучшим образом со струнами практически любой женской души.
Он никогда не был замечен ни в чем… предосудительном. Таком, что могло бы отвратить от него восторженных поклонниц и даже поклонников. Он не был запойным, не кололся, не дрался с охранниками в барах и официантами в ресторанах, не скандалил с гаишниками на дорогах, не бросал жен с младенцами, не сдавал мать в психушку, а отца в дом престарелых.
Все шоу с его участием имели шумный, настоящий успех!.. Он был самым ловким под куполом цирка, самым благородным на необитаемом острове, где прочие участники в голодном остервенении ловили скорпионов и гусениц и поедали их на глазах у изумленных, но сытых операторов с камерами, самым элегантным на катке, и все до одной партнерши с удовольствием вверяли себя его сильным рукам!.. Сама Алла отзывалась о нем благосклонно, а прочие эстрадные «мастодонты» утверждали, что вот образец настоящего артиста и служения!..
Алекс Шан-Гирей еще раз потянул себя за волосы и неловко сел на первый попавшийся стул возле двери никоненковского кабинета.
– Так что дело совсем плохо, парень. – Полковник с сожалением посмотрел в пустую кружку, стоявшую на столе, зачем-то дунул в нее, зажмурился и вытащил из пачки сигарету. – Дружбана этого вашего, Берегового, вообще хрен знает куда вынесло, соображаешь? Если этот Затыкин тут хоть одним боком замешан, сидеть дружбану пожизненно! А выходит такое дело, что он замешан, потому как дом-то его!..
Он полез в стол, морщась от сигаретного дыма, вытащил из ящика прозрачный конвертик и помахал у себя перед носом.
– Это та самая бумажка с адресом, про которую Манюня толковала. Нашли мы ее именно там, где и было сказано – в машине сидельца нашего, на щитке. И адрес – видишь? – такой и указан: улица Новая, дом пять. Не врал сиделец-то. – Полковник подумал секунду и добавил неохотно: – И почерк не его, мы проверили. Ну, в том смысле, что не он сам эту писульку написал.
– А чей почерк? – глупо спросил Алекс, и Никоненко пожал плечами. – Но если Балашова застрелили в этом доме, значит, Романов как-то причастен…
– Ты даже не начинай! – прикрикнул Никоненко и легонько хлопнул ладонью по столу. – Ты мне сейчас никаких песен не запевай, чтобы я ордер на обыск добыл и стал в том доме следы преступления искать, понял? Это невозможно! И точка. С Романовым президент за ручку здоровается, так что никакой обыск не проканает.
– Мне надо подумать.
– Думай.
Алекс закрыл глаза, откинулся на спинку утлого стула и покачался туда-сюда. Никоненко смотрел на него с насмешливой настороженностью.
– А штаны-то где так вымочил?
– А?
– Говорю, купался ты, что ли?!
– Нет.
Воцарилось молчание.
Полковник курил и думал о том, что вот этому бледному, патлатому, странному повезло до чрезвычайности. За что-то его полюбила Маня Поливанова, а полковник был совершенно уверен, что жизнь любого мужика почти целиком и полностью зависит от бабы, которая рядом. Еще он был уверен, что каждый в жизни получает по заслугам, никаких случайностей не бывает, и прикидывал, за какие такие заслуги этот человек мог получить Маню. Должно быть, не совсем бестолочь!..
…А в случае чего, ежели плохо себя вести будет, мы его на путь добродетели в два счета направим. Башку открутим, мозги прочистим и на место приставим!
Полковник Никоненко привык все трудные жизненные вопросы решать одним махом, за что ему то и дело попадало от полковницы, в которую был он влюблен лет десять с хвостиком!..
Вот интересно, а ему, Никоненке, за что его полковница досталась?..
Алекс открыл глаза, очень светлые и совершенно бессмысленные, как
