Воспоминания (Царствование Николая II, Том 2) - Сергей Витте

Были ли в Потсдаме еще другие соглашения или нет, это неизвестно. Я думаю, что нет. Но несомненно, что были весьма дружеские разговоры, и разговоры эти были не только между управляющим русским министерством иностранных дел и германским канцлером и германским министром иностранных дел, но также и между двумя Императорами.

Вообще, поездка Государя в Потсдам значительно перевернула стрелку нашего политического благоволения от Англии к Германии. В настоящем, 1912 году, стрелка эта опять повернулась в сторону Англии, что было явно демонстрировано недавно, несколько недель тому назад, визитом к нам английских общественных и государственных деятелей. Англичане были встречены у нас, как наверху, так и в обществе, и в правительственных сферах с {473} особой дружбой, как будто бы приехали исконные наши друзья, причем совсем было забыто, что англичане в последнее столетие всюду проявляли к нам свое недружелюбие и нанесли нам массу вреда в международных отношениях и в военных столкновениях.

Я думаю, что такой оборот стрелки в сторону Англии не пройдет для нас даром и Германский Император выдерет нас за это немножко за уши. Если он еще это не сделал, то только потому, что в настоящее время в Германии происходит парламентский кризис, так как новые выборы в Рейхстаг дали крайне левую палату, совсем не соответствующую ни воззрениям Вильгельма, ни традициям германского правительства.

Когда, после визита, сделанного Русским Императором в Потсдаме, Государь Император воротился опять в Дармштадт, откуда вернулся в Россию только 3-го ноября, было замечено то обстоятельство, что во время официального обеда, данного Германским Императором Русскому, при пребывании нашего Императора в Потсдаме, было решено не говорить никаких, произносимых в таких случаях, речей; поэтому ни Германский Император, ни Русский не сказали ни слова.

Это объяснили тем, что сказать истинную причину приезда Государя в Потсдам, а равно и выяснить те результаты, которые последовали вследствие этого приезда, было неудобно, а сказать, что этот приезд не имел политического характера, а только характер чисто семейный, значило бы сказать неправду и сказать то, чему Европа не поверит.

После сделанного Русским Императором официального визита из Дармштадта в Потсдам, Германский Император посетил Русского, поехавши для сего в Дармштадт. Это посещение носило частный, фамильный характер.

После совершенных визитов, Сазонов был сделан из управляющего министром иностранных дел, что означало, что германский Император остался Сазоновым доволен. Не знаю, насколько Сазонов оправдает надежды и доверие Германского Императора.

В конце декабря 1910 года умер Эмир Бухарский, и Эмиром был сделан его прямой наследник, который, между прочим, воспитывался в России и служил некоторое время в русских войсках.

{474} В конце 1910 года произошло и следующее весьма важное событие умер наш великий писатель граф Толстой.

Событие это дало повод к различным инцидентам. Все газеты, конечно, не могли не быть переполнены статьями по поводу этого события. Правительство не знало, как отнестись к этому событию.

Его Величество сделал резолюцию на донесении о смерти Толстого, что Толстой был великий художник, а затем, что Бог ему судья.

Я со своей стороны, все-таки, думаю, что Толстого, кроме Бога, будут постоянно судить русское общество и русский народ, что Толстой кроме того, что был великим писателем-художником, был и великим человеком, что многие из его политических взглядов, может быть, неверны, и я лично нахожу, что некоторые из них представляют заблуждение, но что тем не менее Толстой не только в области художества, но и в области мышления оказал и будет оказывать на Россию и не только на Россию, но и на умы всей Европы громадное влияние.

Влияние его происходит от того, что он в своих мыслях и суждениях умел отрешиться от многих мнений, которые внушены исключительно эгоистическою природою человека. Наконец, величайшая заслуга графа Толстого, - это то, что он искренно верил в Бога и своим громадным талантом умел внедрить эту веру в сердца многих тысяч людей и, таким образом, боролся с атеизмом и русским нигилизмом, которые имели такое большое влияние на умы молодого русского поколения семидесятых годов прошлого столетия.

Что касается правительства, то и тут оно хорошо не знало, на какой ноге танцевать: с одной стороны, совсем игнорировать такое великое событие, как смерть Толстого, было невозможно; безусловно охулить этого великого человека также было невозможно, а, с другой стороны, допустить выражение особой печали и печальных манифестаций по поводу смерти Толстого было неудобно, а потому и в этом случае, выражая как бы соболезнование по поводу смерти, вместе с тем принимали исподтишка полицейские меры для того, чтобы все соболезнования выражались в обществе в возможно скромных размерах.

Замечательно то, что ни один, не только из русских, но также и из иностранных писателей, не имел и ныне не имеет такого мирового значения, как Толстой. Никто из писателей за границей не был столь популярен, как Толстой. Этот один факт сам по себе указывает на значение таланта этого человека.

{475} В конце 1910 года произошло неожиданное назначение управляющим министерством народного просвещения Кассо. Кассо был назначен вместо Шварца; оказалось, что и Шварц являлся недостаточно зараженным идеями союза русского народа, а потому не соглашался со Столыпиным.

Столыпин при всем своем либеральничании требовал от министра таких мер и такого игнорирования законов, на который Шварц не пошел. Вследствие этого, он и оставил пост министра народного просвещения.

Назначение Кассо для всех было загадкой, ибо о том, кто такой Кассо, никому не было известно, ибо этот господин никогда ни в чем себя не проявил. По происхождению он греко-молдаванин; по воспитанию - воспитанник французских и немецких средних и высших учебных заведений; по родству - он знаменит тем, что приходится, кажется, племянником Ренану по его жене, если не племянником, то каким то родственником.

На все вопросы: откуда взялся сей министр - первые недели никто ничего не мог ответить. Затем выяснилось, что Кассо очень близкий человек родственницы Столыпина, живущей в Москве, и что там Столыпин с ним познакомился и его тетка ему его очень рекомендовала. Как она ему его рекомендовала, конечно, это остается тайной, но можно думать, что она, не имея компетентности судить о научных заслугах Кассо, внушила своему племяннику, что Кассо милый человек, отличный собеседник и человек, который, будучи министром народного просвещения, никогда ничем не будет стесняться, а уже тем паче русскими законами.

Такая аттестация, конечно, не могла не прельстить Столыпина и побудить его назначить на пост начальника просвещения Русской Империи. Говорили, что Кассо не был известен также и Его Величеству, но когда Его Величество познакомился с Кассо, то, вероятно, последний Государю понравился, так как уже 26-го февраля 1911 года он из управляющего министерством был сделан министром.

Когда это назначение Кассо управляющим было сделано, я был в Биаррице, а теперешний глава правительства, а тогда бывший министром финансов, Коковцев, был в Париже. Я написал, между прочим, Коковцеву о том: что это у нас творится, откуда идут эти все престранные назначения на различные высокие посты и в том числе назначение Кассо? На это Коковцев мне ответил: что он по этому предмету не знает ничего и ничего не может разъяснить, {476} так как он сам недоумевает, а затем в письме, которое у меня хранится, прибавляет, что ныне процветает полное, неприкосновенное самодержавие, но только самодержавие наоборот, что означает: что самодержцем является не Государь Император, а его премьер-министр.

19-го февраля 1911 года последовало празднование 50-летия освобождения крестьян. Сначала правительство было хотело не принимать никакого участия в этом празднестве, но затем был дан свыше ордер, чтобы лучше это событие взять в свои руки, дабы не допустить, чтобы крайние партии по этому случаю сделали различные демонстрации. Так и было поступлено: все, что надлежало сделать, с точки зрения официальной, - было сделано.

2-го марта праздновалось 200-лтие правительствующего Сената. По поводу этого события Его Величеству было угодно подчеркнуть хорошее поведение Сената в последние годы, в том смысле, что Сенат более руководствовался целесообразностью и желаниями свыше, нежели законами. Поэтому Государь Император присутствовал при официальном торжестве в самом Сенате, а затем и дал сенаторам в Зимнем Дворце торжественный обед.

Замечательно то, что на эти торжества не был приглашен высокопочтеннейший человек, член Государственного Совета, обер-камергер, министр юстиции Императора Александра II, граф Пален, выдающийся государственный деятель по своему благородству и по своей порядочности, человек, которому Ее Величество, вдовствующая Императрица-Мать, делает визиты и бывает у него. И даже по поводу этого события не вспомнили, что если такой человек до сих пор не сенатор, то только по забывчивости. А между тем, по поводу этого торжества, такому господину, как нынешний министр юстиции Щегловитов, дали звание статс-секретаря, сделали сенатором.