Devil ex machina - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как поживаешь, Фаина?
Никто за всю ее жизнь не разговаривал с нею в таких интонациях. Никто. Никогда. Ее затошнило, и сама кровь рябью пошла у нее под кожей, пузырилась, электризовалась.
– Ты еще смеешь спрашивать, – прохрипела она, исподлобья глядя на него.
– Конечно, смею. Я многое могу себе позволить в твоем отношении.
– Сгинь ты в преисподнюю.
– Чуть позже. А пока я не получил того, о чем был наш с тобой уговор, свою часть которого я исполнил, как ты заметила.
– Договор давно расторгнут. Лучше не приближайся.
– Ты больше не будешь указывать мне, что делать. Я буду приказывать тебе с этого момента.
– Как ты посмел, – слезы навернулись сами по себе, – как ты посмел втянуть его…
– Ты знала, что так будет. И позволила это. Разве нет?
– Чудовище… какое же ты…
– Наконец-то до тебя дошел истинный смысл этого слова.
– Не подходи. Не надо!
Фаина стала пятиться, но Ян подошел и поднял ее со стула, насильно придав вертикальное положение. Она ничего не ела с утра, тело не слушалось от шока и алкоголя. Казалось, сейчас он станет бить ее, но Ян только встряхнул за плечи.
– Смотри на меня. Смотри мне в лицо.
– Я не могу больше видеть твое лицо… Я тебя ненавижу, – слабо проговорила она, стараясь глядеть в сторону.
– Ожидаемо. Этим признанием ты меня не удивила.
– Не надо было… не надо было трогать Олега. Я назначила ему встречу, чтобы сказать, что наши свидания стоит прекратить… он приехал, а ты…
– Вот как. Что ж, Фаина, ты немного не успела, – сообщил он со злой ухмылкой.
Она опустила голову и попыталась закрыть лицо руками, чтобы он не увидел ее слез, но Ян жестоко пресек эту попытку. Теперь он стиснул ее запястья так, будто собирался разрезать их своими длинными пальцами, как кусты режут секатором.
– Почему ты плачешь? Как ты можешь оплакивать его при мне?! Ты не должна горевать по парню, которого едва знаешь, когда у тебя есть Я! Ты просто не должна! Зачем ты это делаешь? Зачем жалеешь его? Он тебе никто. Я – твое все. Неужели это не так? Неужели так трудно себе в этом, наконец, признаться?!
– Я. Тебя. Ненавижу, – повторила она отчетливо. – Ты жестокое, мерзкое, уродливое чудовище. И ты для меня никто.
– Замеча-ательно. Значит, ты выбираешь страдания. Несмотря на все хорошее, что было между нами в недалеком прошлом. Ты все равно предпочитаешь мне – шаблонных людишек, неумело собранных из противоречий, глупости и примитива. Обычных парней, которые тебя недостойны. Вместо меня и моей любви.
– Любви?! – нервно усмехнулась Фаина. – Любви! Откуда тебе знать, что это такое? Ты не умеешь любить, Ян. Никогда не узнаешь, каково это. Думаешь, я в тебя влюблена? Ты не нужен мне. Не нужен! Я никогда не испытывала к тебе чего-то хорошего. Меня тошнило от твоего присутствия. Я думала лишь о том, как бы мне от тебя избавиться, как бы мне ВЫЖИТЬ! Все, что было между нами – это любопытство, сочувствие и мои животные позывы.
– Ты врешь! Не думай, будто я не распознаю твоего притворства! Я прекрасно знаю людей, а в частности тебя. Я провел с тобою много времени и знаю, что это ложь! Ты должна боготворить меня! Я лучше всех в твоем окружении, я привлекательнее всех, эрудированней, харизматичнее! Я сделал для этого все возможное! Ты обязана обожать меня! Ползать у меня в ногах! Обязана давно отдаться мне! Быть только моей и ничего иного не желать!
– Как все остальные? – с отвращением улыбнулась она. – Но я – не все остальные. Ты забыл об этом?
– Оттого столь жгучее желание обладать тобою. Не противься этому, ведь ты давно сдалась, – говоря это, он посадил ее на кухонный стол и заставил обхватить ногами свои бедра. – Будь моей, и ты поймешь, что ничего другого тебе не нужно… Не оплакивай тех, кто случайно встретился тебе. Я – главное, что с тобой случилось. Я – апофеоз твоей жизни. Разве ты сама не приходила к подобным выводам? Согласись со мной. Сдайся мне. Стань моей.
Тяжелые зеленые глаза в паре сантиметров от ее лица – гипнотизируют и подчиняют, лишают воли и рассудка. Откуда в ней силы все еще сопротивляться этому чудовищному, сверхчеловеческому магнетизму? Фаина не заметила, как он снял с нее футболку и перешел к пижамным штанам – хорошо знал, что у нее привычка ничего не носить под ними, находясь дома. Неужели он, наконец, решился силой взять ее?.. В это не верилось до самого последнего момента, пока Ян не опрокинул ее спиной на стол для собственного удобства, а сам занялся ремнем на брюках. Тогда-то Фаину словно ударила молния. Она окончательно поняла, что ее хотят изнасиловать, и вряд ли кто-то в блоке способен этому помешать, даже если очнется от дурмана.
– Нет! – вскрикнула она, – лучше избей меня, убей меня! Но не это, нет!
– Лежи на месте, сука. Лежи. Мне это надоело.
В ответ на мольбы на грани истерики Фаина получала лишь рычание и грубые, приковывающие к столу удары. Ян навалился сверху, не позволяя ей встать. Спущенные пижамные штаны все еще болтались в районе щиколоток, а свои он так и не успел расстегнуть. Гораздо важнее сейчас было не дать ей улизнуть.
– Не любишь нижнее белье носить, да, Фаина? – издевался он, запуская ладонь в промежность. – Мне это только на руку.
Фаина горела. Язык Яна блуждал по ее груди, пальцы уже проникали внутрь грубыми толчками. Это не может случиться именно так. Именно здесь. Нет! Только не так… Она попыталась закричать, но Ян зажал ей рот, как заправский маньяк.
– Не стоит будить своих друзей. Ведь они так сладко спят. И будут спать еще долго, ведь у меня на тебя большие планы, Фаина. Ухажера у тебя больше нет, так что, пожалуй, сегодня им побуду я. Возражения не принимаются!
Сказав это, он громко захохотал и больно укусил ее за плечо. Фаина покрылась гусиной кожей и сильно отпихнула его, но Ян продолжал демонически смеяться, подтягивая ее поближе к краю стола.
Он должен отвлечься, чтобы расстегнуть брюки. Это единственный шанс! Но Ян и не думал так скоро приступать к основной части. Он готов был подождать еще чуть-чуть, ведь ждал уже так долго. Кульминация
