Сто великих врачей - Михаил Шойфет

В одном из многочисленных своих произведений Фрейд даёт напутствие своим ученикам и последователям: «Ваша зрелость как психологов наступит тогда, когда вы осознаете во всем объеме роль чувств в деле лечения. Никакая голая техника не приблизит вас к успеху на поприще психологической коррекции, пока вы не будете придавать значение вашему отношению к пациенту».

Надо сказать, что еще у истоков психоанализа возникла основополагающая проблема,

на которую указывали Ференци и Отто Ранк. Они стремились установить, что обуславливает изменения, происходящие в процессе лечения, какую роль в этом играют эмоциональность и сознание, «сердце и разум». Они первыми в работе «Перспективы психоанализа» (1924) поставили под сомнение ведущую роль интеллектуальных процессов в психоаналитическом лечении. Аналитик не должен делать ставку только на значение, считали они. Он должен обращаться к переживанию пациента. Общей чертой всех практических нововведений, предложенных ими, из-за чего произошла размолвка с Фрейдом, стал акцент на аффективном, в ущерб когнитивному, нарушение правила сдержанности, введённого Фрейдом.

Шандор Ференци с 1928 году с сожалением констатировал уменьшающуюся эффективность психоанализа: «Эмоционально насыщенные отношения гипносуггестивного типа, существующие между врачом и пациентом, постепенно остывают, чтобы стать чем-то вроде бесконечного ассоциативного опыта, т. е. по сути дела интеллектуальным процессом».

Психоаналитик Ференци все дальше уходил от предписанных мэтром правил. Он ввёл новые виды лечения, которые назвал материнскими приемами, неокатарсисом, взаимным анализом. Когда в ходе анализа пациент подводился к детской стадии и выявлялось нарушение, вызванное грубостью, безразличием или пренебрежением родителя, Ференци полагал, что он должен заменить родителей, особенно мать, и проявить к пациенту любовь, которой он лишился как ребенок, снять, таким образом, раннюю травму и ее последствия. Он разрешал своим пациентам обнимать и целовать себя, соглашался на возможность физической любви, когда, по их мнению, они в ней нуждались.

Зигмунд Фрейд, узнав об этом, был глубоко шокирован, ибо он сам и психоанализ, который он разработал, были непреклонными в отношении этого критического момента: никаких физических контактов с пациентом! Это было чудовищным извращением, ломавшим перегородку между врачом и пациентом, способным возмутить медицинский мир, если станет известно об этом. Он написал Ференци: «Вы не делали секрета из факта, что целовали своих пациентов и позволяли целовать себя… Вскоре мы согласимся… щупать интимные места».

В связи с этой ересью отец психоанализа неоднократно высказывал в адрес Ференци разного рода предостережения, которые не возымели действия, что привело в 1931 году к разрыву Фрейда с его издавна любимым учеником. К апрелю 1932 года Фрейд написал Максу Эйтингтону, что Ференци стал опасен для судьбы психоанализа. «Он счел себя оскорбленным, потому что другим неприятно слышать, как он разыгрывает роли матери и ребенка со своими пациентками». Тем не менее Фрейд объявил, что поддержит кандидатуру Ференци на пост председателя Международного психоаналитического общества; он полагал, что это образумит Ференци. Но тот отклонил предложение. Они обменялись колкими письмами, но вскоре примирились. Ференци, по его словам, был чудовищный ипохондрик. Может быть, поэтому своей семьи не создал. У него была интимная связь с замужней и богатой Гизеллой Палое из Мишкольца, женщиной старше его на несколько лет, имевшей двоих дочерей. Муж долго не давал ей развода, пришлось ждать до 1912 года, только тогда они обручились. Она была хорошо обеспечена, и вопрос о деньгах у Шандора не вставал. Совместная жизнь этой пары устраивала обоих. У Шандора была одна грусть, что у Гизелы не может быть больше детей.

Шандор Ференци прочел 12 февраля 1911 года свою работу «Внушение» перед Будапештским обществом врачей. Отклик на эту работу был целиком отрицательный. В течение нескольких лет в Венгрии не было благоприятной почвы для психоанализа, но позднее там появился ряд превосходных аналитиков. Один из них, ученик Ференци Микаэл Балинт, продолжил развитие взглядов учителя в русле психоанализа. С 1919 года профессор Ференци преподавал психоанализ в Будапештском университете и основал Будапештское общество психоанализа, которое возглавлял до наступления на академическую науку реакции. В Будапеште был организован пятый Международный психоаналитический конгресс, собравший 28–29 сентября 1918 года в Венгерской академии наук 42 участника. Любопытно, что Альфред Адлер не скрывал своей неприязни к Ференци за его нападки на венскую школу. В ноябре 1919 года венгерское правительство было свергнуто контрреволюционными силами и румынской армией. Адмирал Хорти возглавил правительство и в начале 1920 года присвоил себе пост регента. Это был диктатор крайне правых взглядов и ярый антисемит. Одним из его первых шагов стало изгнание Ференци из университета, закрытие его неврологической клиники и принуждение уйти из Венгерского медицинского общества.

Шандор Ференци умер 24 мая 1933 году от злокачественной анемии, рака крови. Личность Ференци всегда содержала в себе психотические наклонности, которые существенно обострила болезнь. В течение нескольких последних месяцев умственное расстройство быстро прогрессировало. Ближе к концу у него появились яростные параноидальные и даже убийственные приступы гнева. Скрытые демоны, таящиеся внутри него, против которых Ференци в течение многих лет боролся изо всех сил, и с большим успехом, победили его в конечном счете, и на его болезненном опыте можно еще раз убедиться в том, сколь могущественна может быть их власть. Таким был трагический конец этой яркой, обаятельной и выдающейся личности, человека, который в течение четверти века был самым близким другом Фрейда. Фрейд писал с огорчением Оскару Пфистеру: «Очень печальная потеря».

Ганнушкин (1875–1933)

В Москве, недалеко от Преображенской площади, между рекой Яузой и Потешной улицей, находится одна из крупнейших психиатрических больниц в нашей стране — психиатрическая больница № 4 имени П.Б. Ганнушкина. Вблизи от Арбатской площади, в Хлебном переулке надоме № 19, установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1919 года по 1933 год жил выдающийся советский ученый-психиатр Петр Борисович Ганнушкин, который посвятил свою жизнь борьбе с одним из тяжелых недугов человека — душевным заболеванием». На доске не уместились слова: «…создатель концепции так называемой малой психиатрии, и также один из создателей первой российской школы и социальной психиатрии».

В женский день 8 марта 1875 года в деревне Новоселки Пронского уезда Рязанской губернии в семье земского врача Бориса Михайловича Ганнушкина родился последний ребенок — Петр. Жена Ольга Михайловна, урожденная Можарова, была родом из обедневших мелкопоместных дворян. Как и положено в дворянских семьях, она получила хорошее домашнее воспитание и образование, владела французским и немецким языками, увлекалась философией, любила музыку, поэзию и живопись, была общительна, отзывчива. Дети по традиции получили начальное образование у матери. Пришло время учиться в гимназии, и дружная семья перебирается в Рязань, чтобы дети были под присмотром родных. Отец устраивается врачом в 1-ю мужскую гимназию. Петру было 9 лет, когда он поступил в 7-ю Рязанскую мужскую гимназию. Учился отлично, особые способности проявил к языкам. Уже с 13 лет стал интересоваться характерами людей. Окончив в 1893 году гимназию с золотой медалью, он в том же году поступил на медицинский факультет Московского университета. Братья также начали учиться в Московском университете, и снова переезд, родители последовали за детьми. Отец определился на должность помощника главного врача Московского воспитательного дома. Судьба одного из братьев — Николая — была трагической. Он простудился и умер во время студенческих волнений; Михаил стал адвокатом; Иван — врачом-терапевтом, сестра Мария — учительницей.

На медфаке Петр Ганнушкин слушал содержательные лекции по пропедевтике внутренних болезней М.П. Черинова, который делал обширные экскурсы в неврологию и психиатрию. В 1862–1865 годах Черинов изучал нервные и психические заболевания в клиниках В. Гризингера, Н.Фридрейха и Л. Тюрка, а в 1866–1867 годах читал курс лекций по этим заболеваниям вместо профессора П.И. Матчерского. После 3-го курса Петр окончательно избрал своей будущей специальностью психиатрию. Во многом этому способствовало то, что он слушал лекции профессоров А.Я. Кожевникова и его ученика С.С. Корсакова, блестящих знатоков нервно-психических болезней. На 4-м курсе Петр Ганнушкин непосредственно занимался на кафедре нервных болезней, руководимой патриархом отечественной невропатологии Кожевниковым, а на 5-м курсе изучал психиатрию у легендарного Корсакова.