Синтез (СИ) - "Токацин"

Он поморщился — слово «опыт» заставило всплыть в памяти все недавние события. «Йорат был прав,» — с досадой подумал Гедимин, устраиваясь на постели — смотреть на аэродром ему уже не хотелось. «Вся база была против моих занятий… против меня. С марта я был их командиром и думал… Гедимин, ты всё-таки идиот. Их командиром был Йорат, а ты даже не знал об этом. Они все согласились с ним, а не с тобой. Все…»

Он лёг на спину, прикрыл глаза и лежал так долго — пока невидимый обруч, опоясавший грудь, не начал разжиматься. Тогда Гедимин поднялся и вышел из палаты.

— Куда?! — медик, сидевший у телекомпа в коридоре, выпрямился и встал посреди дороги. Сармат остановился.

— Тут есть выход в сеть? — он кивнул на телекомп.

— Уже заскучал? — хмыкнул медик. — Да, есть. Но надолго не пущу.

— Я быстро, — пообещал Гедимин, пристраивая обездвиженную руку на столешницу. Этот телекомп мало отличался от тех, что стояли в городских информаториях; очень скоро перед сарматом был нужный бланк письма. «Антуану Тэ Гэ Моранси,» — набрал он и поморщился. «Когда уже эти макаки уйдут из нашего города?..»

— Эй, ты куда пишешь? — забеспокоился медик, заглянув ему через плечо.

«Освободить меня от должности старшего механика на базе «Жёлтое озеро»,» — перечитал Гедимин и, поудобнее пристроив правую руку, продолжил: «И перевести на любую из выщелачивающих установок, где нужны рабочие. Если таковой не найдётся, назначить уборщиком на любом руднике.»

— Моранси. Увольняюсь, — коротко ответил он и ткнул в экран, отсылая письмо. «Через три дня будет ответ. Когда выйду из госпиталя, на базу уже не вернусь. Хорошо было бы забрать уцелевшее оборудование и уран… А, скорее всего, всё это уже зарыто в лесу. Может быть, найду…»

— Эй-эй, — медик осторожно похлопал его по плечу. — Ты хорошо подумал?

— Не о чем тут думать, — Гедимин поднялся из-за стола и пошёл в палату. «Что там, всё-таки, взорвалось? Похоже, вода протекла на электроды… Как я мог не услышать треск? Даже Йорат услышал раньше меня… Что-то надо делать с герметичностью, иначе до обогащения дело не дойдёт. Хорошо ещё, что фтор остался под куполом…»

Он снова лёг и прикрыл глаза; спать он не планировал, но мозг отключился сам — бессонные ночи за опытами не прошли даром. Разбудил его негромкий стук в стекло, и он, вздрогнув, сел на кровати.

За изгородью из колючей проволоки, опутывающей госпиталь, стояли Хольгер и Линкен. Взрывник держал наготове мелкие камешки — один из них только что отскочил от прочного стекла. Гедимин постучал по окну в ответ. Сарматы довольно усмехнулись. Хольгер, оглянувшись, просунул руку сквозь изгородь и коснулся стекла, Гедимин приложил свою ладонь поверх его пальцев. Из-за спины Линкена выглянул Кенен Маккензи, широко усмехнулся и закивал. Гедимин приоткрыл окно — едва заметной щели было достаточно, чтобы впустить в палату звуки.

— Эй, атомщик! Как тебя угораздило? — Линкен кивнул на забинтованную руку. — Все пальцы целы? Завтра зайду и пересчитаю…

— Ошибся в расчётах, — недовольно сощурился Гедимин. — Взрыв гремучей смеси. Жаль, ангар пострадал. Но могло быть и хуже.

— Взрыв, — ухмыльнулся космолётчик. — И, как обычно, без меня. Долго тебя тут продержат? Не могу дождаться, когда ты покажешь, откуда взял гремучую смесь. Сколько ждать — неделю, две?

Гедимин качнул головой.

— Не думаю, что смогу это показать. В обозримом будущем, — сказал он. — Есть большая вероятность, что с опытами придётся покончить.

Круглая присоска пискнула и мигнула красным светодиодом, отделяясь от запястья Гедимина. Сармат-медик подставил ладонь и поймал её.

— Вчера я мутантом не был? — хмуро спросил Гедимин. Медик усмехнулся.

— Лаборатория утверждает, что не был. Но вчера — не сегодня. Что-нибудь странное чувствуешь?

— Скуку, — отозвался бывший ремонтник, разминая забинтованную кисть. Пальцы зашевелились ещё вчера вечером, но каждое их движение неприятно отзывалось в раздробленном предплечье.

— Значит, мозг в порядке, — хмыкнул медик. Всё, что нужно было проделать с Гедимином, уже было проделано, можно было бы уйти, — но он не спешил, сидел у кровати, разглядывая ремонтника и что-то обдумывая.

— Когда тебя выпустили из клонария, сколько было вас в партии? — спросил он. Гедимин мигнул.

— Спросить уже некого, — ответил он. — Но знаю, что мне дали номер тридцать пять.

— Это я видел, — кивнул медик. — Не уверен в достоверности… А сколько в этой партии было сарматов с жёлтыми глазами?

Гедимин пожал плечами и сощурился от боли — раздробленные кости не давали о себе забыть.

— Анестетик? — сармат-медик похлопал по карману. Гедимин качнул головой.

— От него мысли путаются. Я не знаю, кто ещё был в партии. Так и не поговорил ни с кем из них. Возможно, их всех убили.

— До мозга он, положим, не доходит, — медик посмотрел на ампулы с анестетиком и убрал их в карман. — Но настаивать не буду. Значит, убили…

Он развернулся к двери.

— Зачем ты спрашиваешь? — запоздало удивился Гедимин. — Это существенно?

— Не думаю, — медик не стал поворачиваться к нему. — Отдыхай. Пойду проверю пробы. Вечером скажу, мутант ты или нет.

Время тянулось медленно. Очень давно Гедимину не приходилось ничего не делать столько часов подряд. «Посмотрим, можно ли выспаться вперёд,» — думал он, растягиваясь на постели; пока лежать удавалось только на спине, другим перемещениям мешала сломанная рука. «Было бы удобно…»

В коридоре послышались тяжёлые шаги, где-то лязгнули, смыкаясь, створки двери.

— Куда?! — раздражённо крикнул сармат-медик.

— Поговорить, — буркнул кто-то. — Пусти меня к нему. Эй, пусти, не будь макакой…

«Иджес?» — удивлённо мигнул Гедимин. Резким движением он сел на кровати, а спустя полсекунды уже стоял у двери. Иджес вполголоса препирался с сарматом-медиком; Гедимин услышал фразу на языке Севера и хмыкнул.

— Ну вот, разулся, — после недолгой возни буркнул Иджес. — Теперь пустишь?

— Иди, но если что — охрану позову сразу же, — хмуро ответил медик.

— Уран и торий… — вздохнул сармат-северянин, открывая дверь. Гедимин отступил на шаг и смерил его задумчивым взглядом. Иджес был без сапог, в новом чистом комбинезоне; вчерашние синяки и ссадины успели затянуться.

— Пришёл добить? — негромко спросил Гедимин, машинально оглядывая комнату в поисках чего-нибудь тяжёлого. «Сначала ты думаешь, что они тебе враги, потом успокаиваешься… потом лежишь и сращиваешь кости,» — мелькнуло в голове. Иджес растерянно мигнул.

— Ты в себе? — он показал пустые ладони. — Я защищал тебя, между прочим. Помнишь?

Гедимин, помедлив, кивнул.

— Ты не ранен? — спросил он. Иджес качнул головой и шагнул вперёд. Гедимин обнял его здоровой рукой, не обращая внимания на боль в раздробленном предплечье — северянин невольно надавил на больную конечность.

— Жёваный крот! — Иджес осторожно погладил забинтованные пальцы. — Йорат — больной ублюдок. Хочешь, я уроню на него кран?

Гедимин покачал головой и часто замигал — отчего-то защипало в глазах.

— Хорошо, что ты пришёл, — сказал он, опускаясь на кровать, и хлопнул здоровой ладонью по свободному месту рядом с собой. — Пора прощаться. Я больше не ремонтник.

— Знаю, — кивнул Иджес. — Макаки сказали. Ещё утром, у глайдера. А в обед я написал заявление. Ты куда пойдёшь?

Гедимин хотел пожать плечами, но вспомнил о больной руке и досадливо сощурился.

— Пока не знаю.

Может, дело было в анестетике, а может, в бессмысленном валянии на кровати с утра до вечера, — мысли ворочались в черепе медленно и неохотно, и информация доходила с большим запозданием.

— Жаль, — вздохнул Иджес. — Уйти я ушёл, но хотел присоединиться к тебе.

— Ты… ушёл? — информация наконец дошла до мозга, и Гедимин изумлённо мигнул. — Оставил базу? Но зачем? Йорат ничего не имел против тебя…