Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3 - Антоп Чехов

{02216}

час тому назад набрел на искомое. За три версты отсюда. Подают мне пачку из десяти коробочек. Одной коробки нет как нет... Сейчас: "Кто купил эту коробку?" Такая-то... "Пондравилось ей... пшикают". Голубчик мой! Николай Ермолаич! Что может иногда сделать человек, изгнанный из семинарии и начитавшийся Габорио, так уму непостижимо! С сегодняшнего дня начинаю уважать себя!.. Уффф... Ну, едем! - Куда это? - К ней, к четвертой... Поспешить нужно, иначе... иначе я сгорю от нетерпения! Знаете, кто она? Не угадаете! Молоденькая жена нашего станового, старца Евграфа Кузьмича, Ольга Петровна - вот кто! Она купила ту коробку спичек! - Вы... ты... вы... с ума сошел? - Очень понятно! Во-первых, она курит. Во-вторых, она по уши была влюблена в Кляузова. Он отверг ее любовь для какой-нибудь Акульки. Месть. Теперь я вспоминаю, как однажды застал их в кухне за ширмой. Она клялась ему, а он курил ее папиросу и пускал ей дым в лицо. Но, однако, поедемте... Скорее, а то уже темнеет... Поедемте! - Я еще не сошел с ума настолько, чтобы из-за какого-нибудь мальчишки беспокоить ночью благородную, честную женщину! - Благородная, честная... Тряпка вы после этого, а не следователь! Никогда не осмеливался бранить вас, а теперь вы меня вынуждаете! Тряпка! Халат! Ну, голубчик, Николай Ермолаич! Прошу вас! Следователь махнул рукой и плюнул. - Прошу вас! Прошу не для себя, а в интересах правосудия! Умоляю, наконец! Сделайте мне одолжение хоть раз в жизни! Дюковский стал на колени. - Николай Ермолаич! Ну, будьте так добры! Назовите меня подлецом, негодяем, если я заблуждаюсь относительно этой женщины! Дело ведь какое! Дело-то! Роман, а не дело! На всю Россию слава пойдет! Следователем по особо важным делам вас сделают! Поймите вы, неразумный старик! Следователь нахмурился и нерешительно протянул руку к шляпе. - Ну, чёрт с тобой! - сказал он. - Едем.

{02217}

Было уже темно, когда шарабан следователя подкатил к крыльцу станового. - Какие мы свиньи! - сказал Чубиков, берясь за звонок. - Беспокоим людей. - Ничего, ничего... Не робейте... Скажем, что у нас рессора лопнула. Чубикова и Дюковского встретила на пороге высокая полная женщина, лет двадцати трех, с черными, как смоль, бровями и жирными, красными губами. Это была сама Ольга Петровна. - Ах... очень приятно! - сказала она, улыбаясь во всё лицо. - Как раз к ужину поспели. Моего Евграфа Кузьмича нет дома... У попа засиделся... Но мы и без него обойдемся... Садитесь! Вы это со следствия?.. - Да-с... У нас, знаете ли, рессора лопнула, - начал Чубиков, войдя в гостиную и усаживаясь в кресло. - Вы сразу... ошеломите! - шепнул ему Дюковский. - Ошеломите! - Рессора... Мм... да... Взяли и заехали. - Ошеломите, вам говорят! Догадается, коли канителить будете! - Ну, так делай, как сам знаешь, а меня избавь! - пробормотал Чубиков, вставая и отходя к окну. - Не могу! Ты заварил кашу, ты и расхлебывай! - Да, рессора... - начал Дюковский, подходя к становихе и морща свой длинный нос. - Мы заехали не для того, чтобы... эээ... ужинать и не к Евграфу Кузьмичу. Мы приехали затем, чтобы спросить вас, милостивая государыня: где находится Марк Иванович, которого вы убили? - Что? Какой Марк Иваныч? - залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской. - Я... не понимаю. - Спрашиваю вас именем закона! Где Кляузов? Нам всё известно! - Через кого? - спросила тихо становиха, не вынося взгляда Дюковского. - Извольте указать нам - где он!? - Но откуда вы узнали? Кто вам рассказал? - Нам всё известно-с! Я требую именем закона! Следователь, ободренный замешательством становихи, подошел к ней и сказал:

{02218}

- Укажите нам, и мы уйдем. Иначе же мы... - На что он вам? - К чему эти вопросы, сударыня? Мы вас просим указать! Вы дрожите, смущены... Да, он убит и, если хотите, убит вами! Сообщники выдали вас! Становиха побледнела. - Пойдемте, - сказала она тихо, ломая руки. - Он у меня в бане спрятан. Только, ради бога, не говорите мужу! Умоляю вас! Он не вынесет. Становиха сняла со стены большой ключ и повела своих гостей через кухню и сени во двор. На дворе было темно. Накрапывал мелкий дождь. Становиха пошла вперед. Чубиков и Дюковский зашагали за ней по высокой траве, вдыхая в себя запахи дикой конопли и помоев, всхлипывавших под ногами. Двор был большой. Скоро кончились помои, и ноги почувствовали вспаханную землю. В темноте показались силуэты деревьев, а между деревьями - маленький домик с покривившеюся трубой. - Это баня, - сказала Становиха. - Но умоляю вас, не говорите никому! Подойдя к бане, Чубиков и Дюковский увидели на дверях огромнейший висячий замок. - Приготовьте огарок и спички! - шепнул следователь своему помощнику. Становиха отперла замок и впустила гостей в баню. Дюковский чиркнул спичкой и осветил предбанник. Среди предбанника стоял стол. На столе рядом с маленьким толстеньким самоваром стоял супник с остывшими щами и блюдо с остатками какого-то соуса. - Дальше! Вошли в следующую комнату, в баню. Там тоже стоял стол. На столе большое блюдо с окороком, бутыль с водкой, тарелки, ножи, вилки. - Но где же... этот? Где убитый? - спросил следователь. - Он на верхней полочке! - прошептала становиха, всё еще бледная и дрожащая. Дюковский взял в руки огарок и полез на верхнюю полку. Там он увидел длинное человеческое тело, лежавшее неподвижно на большой пуховой перине. Тело издавало легкий храп... - Нас морочат, чёрт возьми! - закричал Дюковский.

{02219}

- Это не он! Здесь лежит какой-то живой болван. Эй, кто вы, чёрт вас возьми? Тело потянуло в себя со свистом воздух и задвигалось. Дюковский толкнул его локтем. Оно подняло вверх руки, потянулось и приподняло голову. - Кто это лезет? - спросил охрипший, тяжелый бас. - Тебе что нужно? Дюковский поднес к лицу неизвестного огарок и вскрикнул. В багровом носе, взъерошенных, нечесаных волосах, в черных, как смоль, усах, из которых один был ухарски закручен и с нахальством глядел вверх на потолок, он узнал корнета Кляузова. - Вы... Марк... Иваныч?! Не может быть! Следователь взглянул наверх и замер... - Это я, да... А это вы, Дюковский! Какого дьявола вам здесь нужно? А там, внизу, что еще за рожа? Батюшки, следователь! Какими судьбами? Кляузов сбежал вниз и обнял Чубикова. Ольга Петровна шмыгнула в дверь. - Какими путями? Выпьем, чёрт возьми! Тра-та-ти-то-том... Выпьем! Кто вас привел сюда, однако? Откуда вы узнали, что я здесь? Впрочем, всё равно! Выпьем! Кляузов зажег лампу и налил три рюмки водки. - То есть, я тебя не понимаю, - сказал следователь, разводя руками. - Ты это или не ты? - Будет тебе... Мораль читать хочешь? Не трудись! Юноша Дюковский, выпивай свою рюмку! Проведемте ж, друзья-я, эту... Чего смотрите? Пейте! - Все-таки я не могу понять, - сказал следователь, машинально выпивая водку. - Зачем ты здесь? - Почему же мне не быть здесь, ежели мне здесь хорошо? Кляузов выпил и закусил ветчиной. - Живу у становихи, как видишь. В глуши, в дебрях, как домовой какой-нибудь. Пей! Жалко, брат, мне ее стало! Сжалился, ну, и живу здесь, в заброшенной бане, отшельником... Питаюсь. На будущей неделе думаю убраться отсюда... Уж надоело... - Непостижимо! - сказал Дюковский. - Что же тут непостижимого? - Непостижимо! Ради бога, как попал ваш сапог в сад?

{02220}

- Какой сапог? - Мы нашли один сапог в спальне, а другой в саду. - А вам для чего это знать? Не ваше дело... Да пейте же, чёрт вас возьми. Разбудили, так пейте! Интересная история, братец, с этим сапогом. Я не хотел идти к Оле. Не в духе, знаешь, был, подшофе... Она приходит под окно и начинает ругаться... Знаешь, как бабы... вообще... Я, спьяна, возьми да и пусти в нее сапогом... Ха-ха... Не ругайся, мол. Она влезла в окно, зажгла лампу, да и давай меня мутузить пьяного. Вздула, приволокла сюда и заперла. Питаюсь теперь... Любовь, водка и закуска! Но куда вы? Чубиков, куда ты? Следователь плюнул и вышел из бани. За ним, повесив голову, вышел Дюковский. Оба молча сели в шарабан и поехали. Никогда в другое время дорога не казалась им такою скучной и длинной, как в этот раз. Оба молчали. Чубиков всю дорогу дрожал от злости, Дюковский прятал свое лицо в воротник, точно боялся, чтобы темнота и моросивший дождь не прочли стыда на его лице. Приехав домой, следователь застал у себя доктора Тютюева. Доктор сидел за столом и, глубоко вздыхая, перелистывал "Ниву". - Дела-то какие на белом свете! - сказал он, встречая следователя, с грустной улыбкой. - Опять Австрия того!.. И Гладстон тоже некоторым образом... Чубиков бросил под стол шляпу и затрясся. - Скелет чёртов! Не лезь ко мне! Тысячу раз говорил я тебе, чтобы ты не лез ко мне со своею политикой! Не до политики тут! А тебе, - обратился Чубиков к Дюковскому, потрясая кулаком, - а тебе... во веки веков не забуду! - Но... шведская спичка ведь! Мог ли я знать! - Подавись своей спичкой! Уйди и не раздражай, а то я из тебя чёрт знает что сделаю! Чтобы и ноги твоей не было! Дюковский вздохнул, взял шляпу и вышел. - Пойду запью! - решил он, выйдя за ворота, и побрел печально в трактир. Становиха, придя из бани домой, нашла мужа в гостиной.