Лионесс: Мэдук - Джек Вэнс

Мэдук с трудом сдерживала раздражение: "Объясни королеве, что мне было бы чрезвычайно неудобно переодеваться сейчас, особенно учитывая тот факт, что это платье мне вполне подходит".

"Не сказала бы".

"Так или иначе, отойди в сторону — мне нужно кое с кем поговорить".

"С кем именно?"

"Какое тебе дело, Кайлас? К чему все эти вопросы?" — Мэдук обогнула упрямую компаньонку, но к тому времени Друн опять пропал в медленном круговороте вельмож и придворных.

Мэдук отошла в сторону и встала у стены. Она смотрела по сторонам, переводя взгляд с лица на лицо. Над головой пылали тысячи свеч в красивых канделябрах, озаряя тысячи оттенков переливающихся роскошных нарядов — розовой марены и шафрана, стального синего и мшистого зеленого, лимонно-желтого, каштанового, умбры и нежнорозового. Сверкало серебро, мерцало золото, всюду блестели драгоценности. Лица плыли под люстрами подобно бледным медузам в пронизанной светом приливной волне — всевозможные разнообразные лица, каждое — символ скрывавшейся под его маской души! Но среди них нигде — ни справа, ни слева — не было лица Друна!

У самого ее уха послышался голос: "Почему ты меня избегаешь? Разве я твой ненавистный враг?"

Мэдук вихрем обернулась, обнаружив стоящего рядом Друна: "Друн!" Она едва удержалась от того, чтобы броситься ему на шею: "Я везде тебя искала! И ты все время пропадал, куда бы я ни пошла, словно я гонялась за тенью!"

"Но теперь ты меня нашла, а я нашел тебя — и, признаться, потрясен!"

Мэдук смотрела в лицо принца, счастливо улыбаясь: "Потрясен — чем?"

"Ты знаешь, чем! Смущение не позволяет мне выражаться откровенно".

"Все равно, выражайся откровенно".

"Что ж — я уже давно понял, что ты станешь красавицей, но не думал, что это произойдет так скоро".

Мэдук тихо рассмеялась: "И что, ты теперь смутился?"

Друн тоже рассмеялся: "Судя по всему, мои слова тебя не оскорбляют и даже не беспокоят".

"Тогда я тоже скажу кое-что — возможно, смущаться придется мне".

Друн взял ее за обе руки: "Я выслушаю — и обещаю, что не обижусь".

Мэдук почти прошептала: "Рада слышать — потому что для меня важно твое мнение, и ничье другое".

Друн порывисто выпалил: "Если бы я посмел, я бы тебя поцеловал!"

Мэдук покраснела: "Не здесь, не сейчас! На нас смотрят!"

"Верно! Ну и что? Пусть смотрят!"

Мэдук сжала его пальцы: "Послушай! Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Слушай внимательно!"

"Слушаю — со всем возможным вниманием".

Кто-то стоял у Мэдук за спиной. Обернувшись, Мэдук встретилась глазами с напряженно-любопытствующим взглядом Кайлас.

"Идете ли вы переодеваться, как того пожелала королева?" — спросила Кайлас.

"Не сейчас! — отрезала Мэдук. — Можешь объяснить ее величеству, что я и принц Друн заняты важным разговором, и что принц Друн сочтет мое поведение исключительно странным и капризным, если я убегу переодеваться, не закончив разговор". Мэдук отвела Друна в сторону, оставив в одиночестве Кайлас, провожавшую их немигающими черными глазами.

"Так расскажи — какие важные вести ты хотела сообщить?"

"Твоя жизнь висит на волоске! Если ты ее потеряешь, я этого не перенесу!"

"Меня это тоже несказанно огорчит. Продолжай".

"Ты слышал о Персиллиане, Волшебном Зерцале?"

"Слышал — от отца".

К Друну и Мэдук подошел король Одри. Остановившись, он смерил Мэдук взглядом с головы до ног: "Кто эта сильфида с пламенными волосами? Я заметил ее за столом, она беседовала с принцем Джас-вином".

"Ваше величество, позвольте представить вам принцессу Мэдук Лионесскую".

Одри поднял брови и дернул напомаженный ус: "Может ли это быть то создание, о котором мы слышали столько достопримечательных сплетен? Я потрясен!"

"Сплетни преувеличивают действительность, ваше величество", — вежливо ответила Мэдук.

"Все сплетни, всегда?"

"Время от времени, надо полагать, мои поступки не соответствовали общепринятым представлениям о послушании и надлежащих манерах. Неудивительно, что моя репутация слегка пострадала!"

Король Одри покачал головой и погладил бородку: "Достойная сожаления ситуация! Но у вас еще есть время искупить свои грехи!"

"Ваше величество внушает мне надежду, — скромно потупив глаза, отозвалась Мэдук. — Теперь я не брошусь в пучину отчаяния!"

"Было бы очень жаль, если бы вы утонули в какой бы то ни было пучине! — заявил король Одри. — Не желаете ли пройти в бальный зал? Скоро начнутся танцы. Могу ли я поинтересоваться, какой танец вы предпочитаете?"

"Никакой, ваше величество! Я сопротивлялась обучению танцам и не отличаю один от другого".

"Но вы, разумеется, умеете танцевать павану?"

"Умею, ваше величество".

"Я люблю павану — это серьезный и достойный танец, в то же время жизнерадостный и любезный, позволяющий выражать и выявлять тысячи чарующих деталей. Мы начнем с паваны!"

Не преминувший подойти принц Джасвин поклонился: "Могу ли я рассчитывать на то, что ваше высочество окажет мне честь и согласится станцевать со мной павану?"

Мэдук покосилась в сторону Друна, но сказала: "Буду рада такой возможности, принц Джасвин".

Когда павана закончилась, Джасвин отвел Мэдук в сторону. Глядя вокруг, Мэдук пыталась отыскать Друна — однако, как прежде, его трудно было сразу заметить, и Мэдук прищелкнула языком от досады. Почему, ну почему он не мог оставаться на одном месте? Неужели он не понимал необходимости выслушать сведения, от которых зависела его жизнь? Мэдук поднималась на цыпочки, пытаясь разглядеть происходящее поверх голов толпящихся придворных, между роскошными платьями их дам. Наконец она обнаружила Друна в компании Кассандра: оба только что зашли в бальный зал. Мэдук поспешно извинилась перед Джасвином и решительно направилась к Друну и Кассандру.

Кассандр не обрадовался ее появлению и приветствовал ее надменно: "Вот как, Мэдук! Сразу видно, что ты себя чувствуешь, как рыба в воде! У тебя есть возможность познакомиться со светским обществом Аваллона".

"Я уже с ним познакомилась".

"Почему же ты не пляшешь, не любезничаешь с молодыми людьми, не красуешься острословием?"

"Тот же вопрос можно задать и тебе".

"Сегодня у меня нет настроения развлекаться, — сухо ответил Кассандр. — Принц Друн тоже не расположен к веселью. А поэтому…"

Мэдук взглянула на Друна: "Ты тоже пресыщен удовольствиями этого мира?"

"Не в той мере, в какой они отравляют существование принца Кассандра", — ухмыляясь, отозвался Друн.

Кассандр нахмурился: "Смотри, вот стоит принц Ворон Помперольский. Почему бы тебе не обсудить с ним свои критические наблюдения?"