Длинная цепь - Е. Емельянов

У кого-то получалось прятаться пару лет, у кого-то три года, но в итоге эти ребятки не успевали ничего толком ещё в жизни попробовать, когда приходили мы. По правилам, они считаются пропащими, по правилам их нужно убивать на месте и без всякой жалости. По возможности издалека, на глазах у родителей. Последнее — это не правило, просто так оно всегда получается в итоге. Тебе пытаются сказать, что это не дети, а выродки, опасные существа, чудовища в человеческом обличии. Ты сам пытаешься себе это сказать, но получается не очень убедительно.

Помню, одного мальчишку я уложил хорошим попаданием из арбалета, почти мгновенная смерть. Родители его почти три года ухитрились прятать: переехали всей семьёй на другой конец Империи, жили на отшибе, с другими по возможности не знались и держались особняком. Само по себе уже подозрительно. Парень выдал себя, когда ночью от родителей улизнул на ночные гуляния, девок пощупать захотел первый раз в жизни. Сам не заметил, как немного магии использовал, а вот кто-то из местных заметил, не поленился до посыльного сходить поутру, надиктовать сообщение. Убил я его в тот момент, когда он от работы на грядке отлынивал, с собакой ихней игрался. Хороший был парнишка, смешливый, светлый такой.

Но я вам не буду врать, не стану тут плакаться и говорить, что не смог выносить детскую кровь на руках — выносил как миленький. Всё ж два раза в день покушать можно было, крыша над головой опять же, обувка хорошая, да и девки нас, героев, любили при случае. Детская кровь стоит не так дорого, когда ты видишь её, может, раз в месяц, а вот горячий ужин — каждый день. Еда побеждает количеством.

Эта мысль, впрочем, кажется не такой очевидной, когда ты встречаешь кое-что по-настоящему страшное, взрослого инженера. Той девушке должно быть было лет семнадцать или восемнадцать, хрупкая на вид, не особо красивая — помню, подумал ещё, что уши слишком большие, нелепые такие, торчащие. Как оказалось, она научилась с помощью магии управлять насекомыми. Вроде и не особо страшно, комаров-то я убил всяко больше, чем детей или женщин. Что ж, оказалось, что насекомые это очень страшно, когда их много, и когда они идут против своих инстинктов, лезут тебе в глотку, в глаза и в уши, жалят со всех сторон.

Мне повезло. Я потом на койке провалялся в бреду, но в итоге-то выкарабкался. Многие вот не смогли, померли от отравления или от ран. Некоторых ещё живыми муравьи и прочая мелкая погань по кусочкам растащила, одного такого я прямо рядом с собой увидел, прямо перед тем, как в темноту провалился. От него на тот момент половину всего тела где-то отняли крошечными порциями, местами до костей обглодали: ни глаз, ни языка, почти никакой кожи, челюсть нижняя сама собой отвалилась — держаться не за что было. А он всё ещё жив был, дёргался там, хлюпал. М-да-а.

Девку тогда в итоге уложили, насколько я знаю, сняли голову с плеч. Она сама была чем-то вроде ходячего улья, особо опасные насекомые прямо внутри её тела жили, её внутренностями питались. Ну, они все в итоге и повылазили, прямо на того героя, что девку зарубил. Его, говорят, даже спасти не пытались, на месте добили из милосердия.

Ну а я тогда хорошенько страхом замариновался, конечно, на всю оставшуюся жизнь. Так что когда через пару лет мой друг прям передо мной вдруг пополам согнулся, и ему собственная слюна начала лицо плавить, я даже подумать ничего не успел, а уже бежал в сторону леса. На рефлексах дезертировал, получается. Ну, по зрелому размышлению я бы тоже от туда дёру дал, чего уж там. А все, кто меня мог бы дезертиром назвать, все на той дороге и полегли.

Такая вот получилась история.

Глава 23

Я тебя вижу

Серокожие называют это место Колыбелью на своём странном, путанном языке, и это единственное место на Мёртвых Землях, которому они дали название. Для всех остальных это просто Стеклянный дворец — легендарное чудо на Мёртвой Земле, и единственное место, в котором человек может быть в безопасности. Огромная территория, размером с родной город Рига, и всё на ней было отлито из стекла и сделано из зеркал: стены зданий, деревья в саду, двери и мебель, и даже муха на окне. До жути напоминало Стальгород. Только тут большая часть местных красот была уничтожена временем или, что чаще, злостью измученных ворлингов, их жаждой наживы. Но даже в текущем виде дворец впечатлял.

Однако куда сильнее впечатляла возможность по-настоящему отдохнуть. Стекло — самый известный и самый распространённый материал, нечувствительный к магии, способный даже рассеивать её на некотором расстоянии от себя. Не удивительно, что весь континент, пропитанный магией до последнего камня, на этом клочке земли не имел никакой власти. Может быть проклятие внезапной смерти от бледной метки на теле тоже не подействует на земле из стекла? А если за пределами Мёртвой Земли?

У входа их ждала знакомая груда камней, где один был помечен руной и за которой они нашли подарок — ржавый стилет.

— Оружие убийцы, — сказал Ондмар Стародуб, и не стал более задерживаться, прошёл на территорию дворца.

— Кто-то в прошлой группе привёз его с собой, — заметил Элоф Солёный. — Пронёс аж до этого места. Наверное, это хорошо, что он решил его оставить.

— Возможно, оставили его те, кого владелец попытался убить, — сказал Эйрик, выкидывая ржавое оружие в сторону, точно мусор. — Теперь это не важно, это было давно. И не с нами.

Вместо выброшенного стилета Эйрик положил в тайник сложенное тонкое одеяло. Риг невольно подумал, что обмен в этот раз вышел не очень-то равноценным, но вслух ничего не сказал, просто пошёл вместе со всеми в Колыбель.

Стоило лишь ступить на зеркальную поверхность выложенной стеклянными кирпичами дорожки, как сразу что-то изменилось. На небе стало возможно найти солнце, и его свет согревал, хоть и не избавлял от ощущения холода. Навалилась усталость, и Риг понял, что впервые за долгое время он может по-настоящему выспаться, а не просто провести время без сознания и проснутся таким же уставшим. Словно в подтверждение, Бешеный Нос лёг на стеклянную землю почти сразу