Гринер и Тео. Роза для короля - Евгения Белякова

Эльвар Второй не побрезгует получить в подарок голову Лионеля.

Не то чтобы Дерек хотел быть жестоким, или ему действительно было дело до королевских реверансов друг другу — он просто понимал, что иначе не получится. Оставить Лионеля у себя? Дориан права не имел — принц, самозваный он или настоящий, поднял мятеж против короля Лиона. Отпустить? Вполне возможно, Лионель и спрячется в какой-нибудь дыре, а, может, и нет. Соберет сторонников, начнет опять мутить воду…

Наилучшим вариантом было бы, если бы сломленный Лионель предстал в оковах перед Эльваром Вторым, и покаялся во всем, что совершил. И особый упор сделал бы на то, что нападения Вердленда на Лион не было — это его, Лионеля, войска сожгли несколько деревень на юге. Но если Лионель не захочет каяться, он наверняка выберет поединок чести, и наверняка умрет, потому что (уж в этом Дерек был уверен), ему придется драться с Дорианом, а маг был готов применить все, что необходимо для победы Вердленда. Да и сам Дориан ему нравился.

Одно Дерек знал точно: Лионель сделал большую глупость, когда двинул войска на Вердленд.

Дерек снова посмотрел на маленькую фигурку, пригнувшуюся к холке коня. Лионель в сопровождении двух воинов направлялся прочь от места своего поражения, настолько быстро, насколько позволяла снежная буря. Та, впрочем, стихала. Но вполне могла бы замести следы беглеца, и, не заметь его Дерек, Лионель бы благополучно скрылся.

Маг кивнул своим солдатам. 'Его' они были лишь на время этого задания, но отнеслись к нему со всей серьезностью.

— Вон он скачет, — Дерек показал черные точки на склоне.

— Ну и зрение у вас, сударь, — уважительно отозвался один из солдат, направляя коня вперед.

Дерек оставил комплимент без внимания. Прищурившись, он всмотрелся в далекую фигурку… Он заметил драпающего наследника еще раньше, но подождал, пока они не приблизятся на такое расстояние, где острота его глаз будет удивительна, но не невероятна.

'Прости, лошадка', - мысленно произнес Дерек и сконцентрировался. Конь под одним из удирающих седоков повалился вперед. Всадник, не удержавшись, вылетел из седла.

— Вперед, — приказал Дерек.

Ехавшие с Лионелем воины предпочли сдаться. Шутка ли — одна за другой под ними пали все лошади, и это после того как дар Богов не устоял перед волшебством вражеского короля. Они вообще были сыты по горло всякими чудесами, особенно теперь, когда чудеса оказались бессильны спасти их.

Поэтому, когда их нагнал вердлендский отряд, они бросили оружие в снег и подняли руки.

Лионель же пытался драться, но запутался в собственном поясе, который внезапно расстегнулся. Принц свалился на землю, осыпая всех проклятиями.

'Сто лет неудач', - подумали оба лионских воина, проявив удивительную схожесть мыслей, несмотря на то, что один из них и воином то не был по большому счету, и всего пару месяцев назад собирал урожай за многие мили отсюда, а другой был профессиональным солдатом.

Дерек кивнул своим людям, и они связали Лионеля. Один из солдат сел за спину к товарищу и на освободившуюся лошадь усадили принца, привязав свободный конец веревки к луке седла. Они двинулись в обратный путь, отпустив лионцев на все четыре стороны. 'Если у них достанет ума', - думал Дерек, — 'Они найдут остальных и сбегут домой. Правда, дорога будет долгой'.

К лагерю Дерек и его отряд подъехали часа через полтора. Буря уже улеглась. По пути они проехали место последней битвы армий Лионеля и Дориана, где уже работали полевые лекари. Судя по цветам одежд на трупах, войско самозваного короля Лиона полегло почти полностью, а со стороны Вердленда потерь было очень мало. Дерек присмотрелся к едущему рядом Лионелю. Как он отреагирует на то, что все его люди погибли? Не заметив и следа сожаления, только злость, Дерек подумал: 'После того, как ему отрубят голову, может, попинать ее?'.

По пути они нагнали отряд графа Майоля и конвой принца увеличился на два десятка солдат и офицеров, включая самого графа. Майоль похвалил расторопность Дерека, и маг простил дворянину его высокомерие — все же тот совсем недавно помог королю одержать победу в войне. Маленькие слабости были позволительны.

Они въехали в лагерь, солдаты устало разбредались к своим палаткам. Дерек оттеснил графа, пытавшегося снять пленника с лошади и сам помог тому спуститься. Это уже была не маленькая слабость, и Дерек скорчил каменную физиономию. Граф отступил.

— Где Его Величество? — спросил маг у проходящего мимо офицера с повязкой королевских цветов.

— В главном шатре, — ответил тот.

Дерек кивнул сопровождавшим его в погоне солдатам и повел Лионеля впереди себя, держа за плечо.

В шатре было тесно. Бароны, графы, их приближенные — все толпились, оживленно гудели и поздравляли друг друга. Пили вино — кто из кубков, кто из солдатских кружек. В воздухе витали радость и возбуждение.

Но не везде. В той части шатра, где стоял король, словно бы образовался островок холода и тишины. Дориан тяжело опирался на стол, угрюмо глядя на бутылку с вином — не самым хорошим, но, безусловно, лучшим из тех запасов, что взяли с собой бароны. Стоящие рядом Тьерри и Боклэр, в кои-то веки если не сдружившиеся, то объединившиеся в свете победы, с легким удивлением взирали на мрачного короля.

— Ваше Величество! — Дерек чуть подтолкнул вперед Лионеля и поклонился. — Я выполнил задание. Перед Вами — самозваный наследник Лионского трона, так называемый принц Лионель.

Присутствующие зашумели, но вполголоса. Всем интересно было, что скажет король.

Дориан поднял голову и глухо произнес:

— Ну и что?

Все охнули. Даже Лионель, хотя, казалось, ему бы надо плясать от счастья или отползать в угол, притворившись, что он тут случайно.

— Ваше… Величество… — вперед выступил барон Келмворт. — Это Лионель. Он покушался на трон Шаррона и напал на Вердленд.

— И что дальше, я вас спрашиваю?

Дворяне переглянулись. А Дерек нахмурился, заметив, что на груди короля больше нет Розы.

— Осмелюсь предположить, что Ваше Величество соизволит заключить его под стражу… а потом предать суду. — Подал голос Боклэр.

Он заметно нервничал, и от внимания Дерека это не ускользнуло. И совершенно явно хотел, чтобы пленника поскорее увели. Но Лионель внезапно захохотал:

— Суду? Тогда, может, предать суду и тебя, дядюшка?

— Что… — начал Боклэр, но король внезапно взревел:

— Молчать!

Повисла напряженная тишина.

— Говорите, что собирались сказать, принц. — Тихо сказал Дориан. Но его услышали все.

— Он… — и указующий перст Лионеля простерся к Боклэру. — Я жил у него до этой весны. Он укрывал меня от гнева моего дяди… другого, венценосного дяди, и все вы поняли, кого я имею в виду. А потом начал обсуждать со мной… возвращение мне трона.